В эти дни исполняется 70 лет со времени поездки Сталина в Сибирь
(14 января -- 6 февраля 1928 г.). В свое время тщательно
законспирированная, в последние годы она перестала быть тайной
советской истории. Об этой поездке уже немало написано в
современной российской исторической литературе и опубликованы
основные документы. Я тоже специально писала на эту тему,
задавшись вопросом, почему Сталин поехал именно в Сибирь, и
предложила свой вариант ответа (журнал "ЭКО", 1995, N 2).
Однако сегодня интересен не столько исторический контекст поездки
Сталина, которая сама по себе представляла событие уникальное,
так как Сталин после 1928 года больше никуда не выезжал и с
народом не общался. Гораздо более актуальны те уроки, которые
можно извлечь из осмысления этой поездки в условиях набирающей
силу в общественном сознании тенденции великодержавия и тоски по
сильной власти.
12 марта 1997 года "Литературная газета" опубликовала результаты всероссийского опроса общественного мнения о современном состоянии России. Ключевым вопросом, который больше других обсуждается в последнее время, был вопрос о порядке: "Как вы считаете, что сейчас больше нужно России: порядок или демократия?" Ответ выглядит следующим образом: порядок -- 79,4%; демократия -- 8,9%; затрудняюсь ответить -- 11,7%.
Сама постановка вопроса и ответ на него демонстрируют, во-первых, насколько дискредитирована за последние годы в России идея демократии, а во-вторых, непонимание ни интервьюерами, ни респондентами того важнейшего обстоятельства, что эти понятия -- "порядок" и "демократия", как и их феномены, не противоположны, а неразрывно связаны. Деформация сути демократии в российских условиях привела к тому, что в общественном сознании именно с демократией связываются все современные беды - и беспорядок, и коррупция, и рост преступности, и многомесячные задержки заработной платы, и обнищание значительной массы населения. Одним словом, "дерьмократия". Трудно представить иронию истории, более беспощадную именно для России!
Представления о порядке в России традиционно ассоциировались в народном сознании с сильной властью. Символом такой ассоциации являются портреты Сталина, которые неизменно присутствуют на сегодняшних митингах и демонстрациях. Напомню, что и в последние годы правления Брежнева на стеклах водителей автомашин появились портреты Сталина -- стихийный протест против усиливавшегося развала, требование сильной руки. Однако к Сталину обращаются сегодня не только национал-патриоты и обездоленные слои населения, но и интеллигенты, многие из которых ранее называли себя демократами или считались таковыми. К примеру, известный российский актер В.Приемыхов, пронзительно сыгравший роль бывшего заключенного Лузги в фильме "Холодное лето пятьдесят третьего" в декабрьской передаче "Час пик", уютно устроившись в мягком кресле, рассуждал о мудрости Сталина как государственного деятеля. Все это в очередной раз подтверждает актуальность исторических уроков для нашего общества.
В 1928 г. Сталин начал как раз с того, что решил навести порядок с хлебозаготовками. Вместо планировавшихся ежегодно 500 млн. пудов к январю 1928 г. по всей России хлебозаготовки составили только 300 млн. Наведение порядка он представлял себе традиционным российским способом -- силой отобрать у богатых крестьян тот хлеб, который они не хотели сдавать государству добровольно по заниженным ценам. Было решено "ударить по ним" 107-й статьей Уголовного Кодекса РСФСР ("Злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок, -- лишение свободы на срок до одного года с конфискацией всего или части имущества или без таковой. Те же действия при установлении наличия сговора торговцев, -- лишение свободы на срок до трех лет с конфискацией всего имущества").
"... Многие коммунисты думают, -- говорилось в телеграмме Сталина местным партийным организациям от 14 января, -- что нельзя трогать скупщика и кулака, так как это может отпугнуть от нас середняка. Это самая гнилая мысль из всех гнилых мыслей, имеющихся в головах некоторых коммунистов... Чтобы восстановить нашу политику цен и добиться серьезного перелома, надо сейчас же ударить по скупщику и кулаку, надо арестовать спекулянтов, кулаков и прочих дезорганизаторов рынка и политики цен... спекулянт и кулак есть враг Советской власти". Здесь необходимо пояснить, что в строгом экономическом смысле кулацких хозяйств, ориентированных на товарное производство, в советской России было очень мало. Власть называла кулаками преимущественно тех зажиточных крестьян, которые, используя культурные методы ведения хозяйства и сельскохозяйственные машины, добились в период нэпа относительного материального благополучия, в сравнении с другими слоями деревни.
18 января 1928 г. на заседании бюро Сибкрайкома ВКП(б) Сталин потребовал жесткого применения 107-й статьи к кулаку. "Ломать" ему никого не пришлось. Местное руководство было не только психологически готово к такому повороту дел, но уже само предприняло ряд шагов именно в этом направлении. Единственным человеком, который отважился на возражение, был председатель правления Сибкрайсельбанка С.Загуменный, он был против широкого применения репрессий, поддерживая их только против кулаков, спекулирующих хлебом. Сталин же везде (а после Новосибирска он побывал на Алтае, в Красноярске, в Омске) требовал применять 107-ю статью УК гораздо шире -- не за спекуляцию, а за невыпуск хлеба на рынок, за несдачу хлеба. Его угрозы возымели незамедлительное действие. Уже 20 января на места последовал циркуляр за подписями полномочного представителя ГПУ по Сибири Заковского, краевого прокурора Леонидова и председателя крайсуда Кожевникова об уголовном преследовании в каждом хлебозаготовительном районе нескольких кулаков (4--10), располагающих большими запасами хлеба, аресте их с конфискацией имущества и устройстве показательных процессов...
Наступление на кулака было опробовано сначала в Сибири, а затем распространено и на другие районы страны. Вернувшись в Москву, Сталин обобщил полученные им результаты в циркуляре ЦК от 13 февраля 1928 г. "Первые итоги хлебозаготовительной кампании и дальнейшие задачи партии". Разосланный на места этот циркуляр стал законом уже для всех партийных организаций.
Основная особенность кампании 1928 г. заключалась в том, что она была проведена при опоре на бедноту. Таким образом включался в действие психологический комплекс грабежа, который основывался на отсутствии чувства частной собственности, а следовательно и уважения к чужому, сознания его неприкосновенности. Эти настроения уже не раз использовались большевиками. В 1917 г. российское крестьянство поддержало большевиков не только из-за Декрета о земле, но и из-за того, что ленинский лозунг "Грабь награбленное!" нашел отклик в крестьянской массе, которая тогда захватывала и грабила в основном имения помещиков. В годы гражданской войны беднота была ориентирована властью против кулака, за что получала 25% хлеба, конфискованного по продразверстке. Таким образом власть оплачивала "целый ряд услуг этой бедноты по обдиранию кулацкого хозяйства", -- как выразился председатель Сибпромбюро ВСНХ Г.Ломов в своем выступлении на IV Сибирской партийной конференции в августе 1921 г. Это соучастие в грабеже делало бедноту опорой коммунистической власти в деревне.
В 1928 г., объявив о наступлении на кулака, Сталин повторил опыт гражданской войны. Как и тогда, были приняты меры, которые удовлетворяли иждивенческие настроения бедноты. Среди них главной стала передача бедноте 25% конфискованного у кулаков хлеба по низким ценам или в порядке долгосрочного кредита. Помимо этого, предусматривалось создание бедняцких семенных фондов, запасов продовольственного зерна для бедноты, дообложение кулачества за счет снижения или полного освобождения от налога маломощных групп.
Все это обеспечило поддержку крестьянской бедноты в проведении политики чрезвычайных мер по отношению к кулаку. Сводки ГПУ о ходе хлебозаготовительной кампании в январе-феврале 1928 г. регулярно фиксировали настроения в деревне. Вот некоторые из них: "В основном бедняцко-середняцкая масса одобряет репрессии, применяемые к кулакам и сама помогает выявлению злостных держателей хлеба кулаков. Имеются факты вынесения одобрительных постановлений общими собраниями деревень по поводу проводимых процессов над кулаками. ...Особенно бедняки и часть середняков одобрили отчисления кресткомам 25% конфискованного хлеба кулаков: "Хотя и рады были аресту кулаков и изъятию хлеба, но боялись все же остаться совсем без хлеба, а теперь, имея 25%, мы к кулакам кланяться не пойдем... Бедняки -- эти везде после проводимых операций торжествуют... Давно бы Советской власти надо взять это кулачье..."
Не стоит представлять ситуацию так, что буквально в каждой сибирской деревне положение было таким, каким его зафиксировали вышеприведенные сводки ГПУ. Жизнь гораздо богаче и разнообразнее любых схем. Имелись деревни, в которых разные социальные группы жили относительно спокойно и не были настроены друг против друга. Но общая тенденция была именно такой, как ее характеризовал полномочный представитель ГПУ по Сибири Л.Заковский на заседании бюро Сибкрайкома 26 июня 1928 г.: "Беднота принималась за это (конфискацию 25% кулацкого хлеба в пользу деревенской бедноты) с большим рвением и особо с кулачеством не стеснялась... Тут мы видели экономический стимул конфискации хлеба, беднота стремилась главным образом увеличить свои доходы, увеличить благополучие своего хозяйства". При этом действовала она добровольно. "Деревня буквально перевернута, -- сообщал председатель Сибирского краевого отделения Госбанка СССР А.Певзнер в письме первому секретарю Сибкрайкома ВКП(б) Р.Эйхе в марте 1928 г. -- Заседают по десятидворкам, семейные собрания, сходы, сельсовет с активом, кооператоры, группы бедноты и т.д. Но что удивительнее всего, что посещаемость исключительная... Таким образом, активность населения, заставляющая работать крестьянскую мысль, чрезвычайно высока..."
Механизм будущей ликвидации кулачества как класса был запущен. Решающим фактором явилось соучастие крестьянской бедноты в политике грабежа деревни. Власть накрепко "повязала" бедноту 25% конфискованного у кулаков хлеба. Выступая с докладом об итогах апрельского 1928 г. пленума ЦК, Сталин подвел первые результаты кампании по проведению чрезвычайных мер: "Особенность предпринятого партией маневра в начале этого года состоит в том, что она получила в этом году возможность связать решительную борьбу против кулацко-спекулянтских элементов деревни с борьбой за кровные интересы широких масс трудящихся и, связав их, сумела повести за собой большинство трудящихся масс деревни, изолировав кулака".
Что же касается самих хлебозаготовок, то такими мерами их удалось значительно увеличить. Несомненно, быстрота полученного результата делала насилие не только привлекательным, но и единственно возможным для власти способом решения экономических проблем. В первом квартале 1928 г. было заготовлено хлеба на 75% больше, чем в предыдущем -- в январе хлебозаготовки выросли, по сравнению с декабрем 1927 г., на 84,4%, а в феврале, по сравнению с январем, на 46,4%.
Грабеж деревни в начале 1928 г. явился необходимым этапом коллективизации. После развязанного тогда террора против кулака, поддержанного не только местными партийными работниками, но и крестьянской беднотой, вернуться к прежнему положению в деревне было уже невозможно. Логика развития событий диктовала идти только вперед -- по пути усиления террора против зажиточных слоев деревни и закрепощения всего крестьянства.
О том, что из этого получилось, уже много написано в нашей литературе. Приведу слова Ворошилова, который через четыре года, проехав по территории Украины и Северного Кавказа, под впечатлением увиденного писал Сталину: "На протяжении всех 110 км видишь тяжелую картину безобразной засоренности хлебов. Правда, есть отдельные, буквально оазисы с малой (относительно) засоренностью, но как правило, Северный Кавказ переживает величайшее бедствие... Климатические условия текущей весны и лета на Северном Кавказе были исключительно благоприятны. Мы должны были получить превосходный урожай, а получили в лучшем случае средний, если не хуже. ...Просто болит душа, и я не знаю, что предпринять, чтобы заставить народ по-другому, по-нашему, по-социалистическому относиться к делу, к своим обязанностям". Последняя фраза очень примечательна. В конце концов заставить народ работать власть смогла только посредством голода и репрессий, но это не означает, что она навела порядок в том смысле, как это представляют сегодняшние апологеты Сталина. Даже пережив голод 1932/33 гг., когда, как доказано современными исследованиями, почти 40% выросшего зерна осталось на полях, деревня не изменила своего отношения к работе на государство. Сталинская власть в лице своих наместников постоянно "подхлестывала" деревню, контролируя до мелочей сельскохозяйственный процесс. Тем не менее, все годы сталинского правления деревня существовала на грани голода, что также подтверждается документами.
Те, кто сегодня уповают на сильную власть, забывают о том немаловажном обстоятельстве, что это будет российская власть, основанная на российских традициях, способная наводить порядок только путем насилия, действовать как оккупант в захваченной им стране. Сталинская власть тоже была российской властью, вобравшей в себя худшие традиции государственности времен Ивана Грозного и Петра I.
Да, это была сильная власть, силой утверждавшая себя в стране и в мире. Но не надо забывать, что приоритетными для Сталина всегда были, во-первых, укрепление своей власти, а во-вторых, создание военной промышленности, которая давала ему возможность диктовать свои условия на международной арене. На решение именно этих задач сталинская власть направляла все средства у обобранного ею населения. Нашим соотечественникам неуютно без Великой державы. Именно это чувство тоски об утраченном "великом государстве" лежит в основе рассуждений о том, что у нас нет сегодня иного выбора для восстановления промышленности, кроме того, чтобы вернуться к командной экономике пусть даже "с тоталитарной политической системой". Структура российской промышленности, распадающаяся сегодня, была заложена в 30-е гг. и изначально ориентирована на войну. Такая промышленность нужна агрессивной власти, но она не может служить повышению благосостояния общества.
Относительно спокойная и благополучная жизнь советских людей в 60-е--70-е годы, которые некоторые политологи оценивают сегодня как период, который был "уникальной, чудесным образом достигнутой точкой во всем пространстве социально-экономических ситуаций" (С.Кара-Мурза), оказалась возможна не благодаря сильной власти, а вопреки ей, потому что после смерти Сталина наступил период ослабления коммунистической власти.
Если сегодня вновь объявится сильная власть, то она будет не только наводить порядок традиционными для России методами, но и, как 70 лет назад, найдет опору в обездоленных слоях общества. Современная российская власть и наши народившиеся бизнесмены, не понимающие или предпочитающие не понимать, что эта социальная опора в обществе существует и укрепляется в результате хронических задержек заработной платы, роста коррупции, преступности и разбазаривания государственных средств, сами роют себе могилу. Однако, "поставив к стенке" тех, кто сегодня устраивают "пир во время чумы", не думая о том обществе, в котором они живут, новая власть лишь на некоторое время снимет остроту положения. Но что последует потом, когда 25% конфискованного богатства будут проедены? Новое закрепощение. Сильная российская власть сталинского типа -- это власть антинародная по своей природе, преследующая свои собственные цели, но не умеющая организовать в обществе нормальную жизнь. В этом заключается основной урок, который дает нам советская история.
Задача (и задача труднейшая!) состоит в том, чтобы преодолеть традиционный российский стереотип и глубочайшее заблуждение и не уповать сегодня на сильную власть, а сохранять появившиеся предпосылки для создания гражданского общества, укрепляя связи с цивилизованным миром, культивируя нравственные и общечеловеческие ценности, поддерживая здоровые начала экономики, которые способны развиваться самостоятельно, без вмешательства государства. Только двигаясь в этом направлении, Россия сможет стать действительно великой страной, но величие ее будет уже не в силе государства, а в благополучии ее граждан.
Ирина ПАВЛОВА, кандидат исторических наук,
Институт истории СО РАН.
г. Новосибирск.