О РАЗВИТИИ МЕХАНОХИМИИ В СИБИРИ
И СИБИРСКОМ ОТДЕЛЕНИИ СО РАН
Академик В.Болдырев, директор Института химии твердого тела и
механохимии с 1976 по 1998г.
В январском номере
(N 3-4) газеты "Наука в Сибири" опубликовано
интервью корреспондента газеты Г.Шпак с Владимиром
Иннокентьевичем Молчановым. В статье говорится о его жизненном
пути и о деле, которому он посвятил свою жизнь -- исследовании
физико-химических превращений минеральных веществ под
механическим воздействием. В статье излагается история развития
этого направления в Институте геологии и геофизики СО РАН, у
истоков которого стоял сам В.Молчанов, и журналистом делается
попытка рассмотреть историю развития механохимии в Сибирском
отделении. Говорится и о том, что именно геологи способствовали
созданию Института, в котором я с 1976 г. по 1998 год был
директором.
Что касается развития работ по механохимии в Институте геологии и
геофизики и выдающейся роли, которую в развитии этих работ сыграл
В.Молчанов, пронесший верность идее через всю свою жизнь, то мне
здесь добавить нечего. Мне всегда импонировала увлеченность
В.Молчанова новыми подходами к моделированию геологических
процессов, по новому подойти к начальным стадиям переработки
минерального сырья (хотя, честно говоря, не являясь специалистом
в этой области, в которой В.Молчанов занимается приложением
механохимии, мне трудно быть судьей или экспертом в его работах).
И здесь, безусловно, он является пионером. Правда и то, что в
Сибирском отделении первые исследования по механическому
активированию были начаты геологами.
А вот, что касается развития работ в нашем институте -- Институте
химии твердого тела и механохимии, факторов влиявших на его
организацию и неоднократные переименования этого Института и о
влиянии на эти процессы механохимии и геологов, то изложение
Г.Шпак требует существенных поправок. В этой части интервью,
особенно в комментариях журналиста, имеет место, по моему мнению,
неверное изложение истинного положения вещей.
1. О создании Института и его переименованиях
Институт наш был создан в 1944 году, еще до организации
Сибирского отделения Академии наук. Тогда он назывался
Химико-металлургический институт и входил в состав
Западно-Сибирского филиала Академии наук. Понятно, что
исследования в Институте геологии и геофизики, организованном
позднее, на его создание повлиять не могли.
В 1964 году институт был переименован в Институт
физико-химических основ переработки минерального сырья. В 1975
году постановлением Президиума СО АН в институт была переведена
лаборатория кинетики химических реакций в твердой фазе из
Института химической кинетики и горения. Делалось это с целью
монопрофилизации института и создания в нем единого научного
направления. В качестве такого направления была выбрана химия
твердого тела. В соответствии с этим в 1981 году институт был
переименован в Институт химии твердого тела и переработки
минерального сырья.
И, наконец, в 1998 году состоялось еще одно переименование
института. В связи с его аккредитацией Президиум Российской
академии наук, учитывая наши успехи в области механохимии (к
этому времени в области механохимии мы стали лидерами в России и
известным во всем мире центром) переименовал институт в Институт
химии твердого тела и механохимии.
Такова история создания института и всех его переименований.
2. О развитии химии твердого тела и механохимии в Сибири и
Сибирском Отделении РАН
Логично теперь ответить на вопрос, а каким образом это
направление возникло в нашем институте. Или, более грубо, не
является ли его развитие следствием того, что мы в свое время
перехватили инициативу, перехватили интересное направление у
геологов. Такое развитие в науке, как известно, вполне допустимо.
Часто так и бывает. Но лучше, все-таки, если инициатива в
постановке вопроса исходит от тебя самого.
В связи с этим я хотел бы напомнить, что Сибирская школа по химии
твердого тела, включая сюда и первые исследования в области
механохимии, родилась не в Сибирском отделении. Она существовала
в Томске еще до организации СО АН. В послевоенном Томске, вначале
в Университете, а затем в Политехническом институте успешно стали
развиваться исследования в области химии твердого тела. Круг
интересов томских ученых был достаточно широк. Исследовались
самые разнообразные химические реакции, происходящие в твердой
фазе под действием тепла, ионизирующей радиации, механического
воздействия. Тогда же были в начале пятидесятых годов (первая
публикация в академическом журнале относится к 1953 году)
выполнены первые работы сибирских ученых в области механохимии.
Механохимия, хотя и была известна в то время по названию (термин
"механохимия" был предложен основателем современной физической
химии, выдающимся немецким ученым, профессором Вильгельмом
Оствальдом еще в 1919 г. в его знаменитом "Курсе физической
химии"), в послевоенные годы еще делала первые шаги, как в нашей
стране, так и за рубежом. И если на Западе эти работы были, в
основном связаны с военной тематикой (например, работы английских
ученых в Кевендишевской лаборатории по инициированию взрывчатых
веществ ударом), работы сибирских ученых были посвящены
использованию механохимических методов при анализе природных руд
и минералов в полевых условиях. Одновременно были поставлены
исследования по выяснению механизма протекания реакций
происходящих при механическом воздействии на смесь твердых
веществ -- вопрос, который не потерял своего значения и теперь. В
1962 году произошло деление коллектива, который тогда уже включал
более пятидесяти человек. Часть его осталась в Томске, это были
специалисты в радиационной химии твердого тела (сейчас это
направление возглавляемое членом-корреспондентом Ю.Захаровым
успешно развивается в Кемерово). Небольшая группа вместе с
автором этих строк переехала в Новосибирск в Институт химической
кинетики и горения СО АН.
Так как группа, из которой потом выросла лаборатория кинетики
химических реакций в твердой фазе, была небольшой, было решено (и
об этом была договоренность с директором Института
членом-корреспондентом А.Ковальским), что из томской тематики
будет взято только одно направление, наиболее близкое тематике
Института химической кинетики -- термическое разложение. Позднее
в составе лаборатории была организована группа смесевых твердых
топлив. Исследования по механохимии и радиационной химии было
решено не начинать, пока лаборатория не окрепнет и пока не станет
ясно, что для этого есть условия и, прежде всего аппаратура для
проведения исследований.
После того, как наша лаборатория встала на ноги, и мы выяснили,
что в Институте геологии и геофизики имеется уникальное
оборудование -- знаменитые планетарные мельницы конструкции
С.Голосова и что, кроме того, существует группа ученых,
занимающихся исследованием изменения физико-химических свойств
минералов при механическом воздействии на них, мы постарались
приобрести мельницу, а с геологами у нас установился хороший
дружеский контакт, типичный для того времени в Сибирском
отделении. Результатом было несколько совместных работ и наше
участие в семинаре Г.Гусева, которым потом с общего согласия стал
руководить я. Наш союз, по моему мнению, был взаимовыгодным: если
бы не было планетарных мельниц Голосова, то вряд ли мы начали бы
эти исследования тогда (но мы обязательно бы начали их позже, при
переходе в Институт физико-химических основ переработки
минерального сырья, при адаптации к тогдашнему профилю
института). Геологи, как мне кажется, тоже получили много
полезного от союза с химиками-твердотельщиками.
То же самое произошло позднее, уже после нашего перехода в другой
институт, с тематикой по радиационной химии твердых веществ.
После того, как было выяснено, что в Институте ядерной физики
сконструирован уникальный по параметрам электронный ускоритель,
было решено реанимировать радиационную тематику, в которой в
томский период мы были одними из первых в стране. И в ИЯФе была
создана группа, которой были получены интересные и важные
результаты, особенно в области радиационно-термического синтеза.
Как развивалась механохимия потом, пожалуй, писать не стоит. Об
этом было много написано, в том числе и на страницах газеты "За
науку в Сибири" (теперь "Наука в Сибири"). Скажу только, что в
результате удалось создать механохимический центр, представляющий
уникальное собрание аппаратуры, используемой для проведения
механической активации, за редким исключением, во всех
лабораториях мира. На смену экстракторам-измельчителям С.Голосова
пришли новые конструкции планетарных мельниц, сконструированы и
используются аппараты, работающие по современным новым принципам.
В институте, несмотря на экономический хаос в стране,
подготовлены опытные кадры исследователей. От работ по
минеральному сырью механохимия в институте вторглась в область
материаловедения, фармации, синтеза пигментов, металлических
сплавов, функциональный керамики, производства минеральных
удобрений.
Работы в области теоретической и экспериментальной механохимии
стали известны во всем мире. И когда была создана Международная
механохимическая ассоциация, первым президентом ее был избран
автор этих строк. Сейчас Ассоциацию возглавляет бывший сотрудник
нашего института, мой ученик, переехавший из Новосибирска в США,
доктор химических наук Е.Иванов.
Имеются результаты и в использовании наших разработок в практике.
В Монголии работает фабрика по производству фосфорных удобрений
по нашей технологии, в Никополе (на Украине) освоено производство
амальгамы для детской стоматологии, разработана технология
"аспината", отечественного быстрорастворимого аспирина, фирма
"Тосох" освоила производство быстротвердеющего металлического
клея, являющего результатом нашей совместной с ними работы.
Вместе с Институтом теоретической и прикладной механики
разработана технология синтеза и допирования силицида железа,
позволяющая получать этот очень важный для техники продукт, очень
быстро и с рекордными техническими характеристиками.
Разработанная в институте механохимическая технология синтеза
пигментов пользуется большим интересам тех, кто занимается
художественной керамикой.
В своей работе мы стараемся контактировать с другими институтами
Сибирского отделения (например, Институтом катализа, Институтом
химии в Красноярске, Институтом органической химии, Институтом
цитологии и генетики). Традиционно хорошие связи у нас и с
Институтом геологии и геофизики. Эти связи, я считаю, полезны и
выгодны для обеих сторон, и будут, надеюсь, сохраняться и
крепнуть в будущем.
Эти контакты возникают естественным путем. Их требует сама жизнь,
сами условия Сибирского отделения. И при их организации мы как-то
до сих пор не обращали особого внимания на то, кто первым сказал
"а", кто первым начал. Я, например, уже не помню, кто к кому
пришел первый с предложением использовать механохимию в катализе,
каталитики к нам, или мы к ним. Да это и не важно. Важно то, что
механохимический метод стал широко использоваться при
приготовлении катализаторов, и теперь не только в Институте
катализа, а и в других организациях. Теперь уже благодаря
деятельности и связям сотрудников Института катализа. И это
нормально.
стр.
|
