ИНСТИТУТ У ОЗЕРА
Л.Гранина,
кандидат географических наук,
старший научный
сотрудник ЛИН.
Лимнологический институт по существу положил начало развитию
академической науки в Восточной Сибири. Писать о нем сложно,
потому что он не совсем обычное научное подразделение. Это,
прежде всего, сообщество полных энтузиазма людей, сплоченных
любовью к объекту своих исследований -- озеру Байкал. Возможно,
все дело в постоянных экспедициях -- ведь лимнология невозможна
без полевых наблюдений и сбора новых материалов, -- а Байкал,
когда с ним встречаешься, возвышает и облагораживает, заставляя
забыть о суетном, завораживая не только величием и красотой, но и
неразгаданностью. Байкал делает людей романтиками.
Дата основания Лимнологического института весьма условна. До
института была станция, а до станции -- экспедиции,
организованные Комиссией Академии наук по изучению озера Байкал.
Еще раньше, в 1911 году, молодой студент Глеб Верещагин
заслушивался лекциями приехавшего на 10 дней в Варшаву первого
исследователя Байкала Бенедикта Дыбовского. Другой юноша, Виталий
Дорогостайский, высланный за участие в студенческих волнениях из
Москвы в Иркутск, воспользовался этой возможностью, чтобы начать
исследования байкальских водорослей.
Нельзя читать без волнения пожелтевшие страницы отчетов 1916--17
годов. Первые длительные наблюдения и отбор проб были выполнены с
почтового парохода "Феодосий", делавшего остановку то на полчаса,
то на сутки в разных частях озера. В июле 1916 г. по чертежам
Дорогостайского построена, наконец, моторная яхта "Чайка" --
первое научно-исследовательское судно на Байкале.
Революция и гражданская война на время прервали исследования
Байкала, но в декабре 1924 г. Г.Верещагин, блестящий молодой
лимнолог, уже имеющий мировую известность, был избран ученым
секретарем Байкальской комиссии АН. Под его руководством летом на
Байкале начались лимнологические работы нового направления --
гидрологические, химические и биологические исследования
проводились по единой программе и в комплексе. Тем самым была
открыта новая страница не только отечественной, но и мировой
лимнологии. Несмотря на примитивные методы исследований (пробы
отбирали при помощи ручной лебедки и все, от рабочего до
профессора, становились в смену для выкручивания троса) за первые
три года было сделано около 6000 замеров, из них почти 500 --
глубоководных. Уже в 1927 г. результаты байкальских исследований
докладывались на Международном лимнологическом конгрессе в Риме,
и Г.Верещагина удостоили высшей награды конгресса. Тогда же он
был избран членом совета Международного объединения лимнологов.
На смену Байкальской экспедиции в 1928 году пришла постоянно
действующая станция, которая до 1930 г. находилась в пос.Маритуй.
И лаборатории, и жилье сотрудников располагались в деревянных
домиках на берегу (некоторые из них существуют до сих пор). Воду
брали из Байкала, в ледовые экспедиции отправлялись на лошадях.
Г.Верещагин пишет: "Научный персонал работал в самых суровых
условиях не только без суточных, но даже затрачивая на экспедицию
собственные средства. Тем не менее, интерес к Байкалу был так
велик, что экспедиция не могла принять всех желающих. В штате
станции состояли специалисты из Москвы и Ленинграда, многие
крупные ученые были так или иначе привлечены к работам на
Байкале".
...Оторванная от большого мира горстка высокообразованных,
интеллигентных людей затерялась в маленьком поселке на берегу
озера, окруженном лесами. По вечерам и взрослые, и дети
собирались у печки и при свете керосиновой лампы читали вслух,
обычно классику. Спорили о прочитанном, о жизни, о науке. Именно
здесь, один на один с Байкалом, работалось особенно плодотворно,
тем более, что не была потеряна связь с мировой наукой. Верещагин
еще в 1925 г. был избран председателем Библиографической комиссии
международного объединения лимнологов. Даже печатание
составляемых комиссией международных указателей литературы было
перенесено в те годы из Германии в СССР. Например, А.Скабичевский
в своей статье 1928 года использует важнейшие работы известных в
мире авторов. Недавно эта статья была переведена английскими
учеными и полностью опубликована в международном журнале "Diatom
Research" -- выглядит она вполне современно.
Несмотря на высочайший уровень академических исследований,
Байкальская лимнологическая станция (БЛС) решала и прикладные
задачи, отвечая на многочисленные запросы хозяйственных,
планирующих и проектных организаций. Проблемами союзного значения
были энергетика, связанная со строительством Ангарской ГЭС, и
водно-транспортная, обусловленная необходимостью создания
сквозного безопасного пути из Селенги в Ангару, а также через
весь Байкал к его северным берегам.
Наибольшую остроту прикладные исследования приобрели с началом
войны, и тогда работа станции была перестроена так, чтобы быстро
и четко отвечать на запросы военного времени. В 1941--43 гг.
изучали ледяной покров Байкала в качестве транспортного пути;
ветровой режим и туманы -- для обеспечения безопасности водного
транспорта (из-за продления сроков навигации); возможности
освоения рыбных ресурсов озера (в связи с сокращением морского
рыболовства на западе СССР). Например, было рекомендовано начать
лов некоторых видов байкальских бычков, расширить лов налима для
снабжения госпиталей наиболее витаминизированным рыбьим жиром. На
БЛС была даже разработана модель кустарной жиротопки.
В 1944 г. умер, практически за рабочим столом, первый директор
БЛС Г.Верещагин. Он похоронен на красивейшем холме над Байкалом,
изучению которого отдал 30 лет своей жизни.
С окончанием войны начинается широкое освоение восточных районов
страны, и роль бассейна Байкала существенно возрастает. На
станцию приезжают молодые специалисты, выпускники и аспиранты
столичных вузов и институтов. В постановке исследований тех лет
чувствуется серьезная научная школа. Полученные результаты были
позднее обобщены в монографиях, ставших сегодня классическими.
Это первые серьезные оценки водного баланса, выполненные
А.Афанасьевым, работы Л.Князевой и Г.Патрикеевой по геохимии
донных осадков, труды К.Вотинцева, посвященные гидрохимии вод
Байкала и многие другие.
С 1931 по 1961 гг. работы сотрудников публикуются в Трудах БЛС,
всего их выпущено 20 томов. И сегодня молодой специалист начинает
свою работу с изучения этих, хорошо знакомых всякому лимнологу,
уже изрядно потертых коричневых томов, заключающих в себе
основные сведения о Байкале.
К началу 60-х годов задачи изучения байкальского региона
расширились, появились новые направления исследований, а с ними и
много новых сотрудников. С 1955 г. директором станции стал
Г.Галазий, возглавлявший лимнологическую науку в течение 30 лет.
Именно в эти годы инфраструктура академических учреждений
интенсивно развивалась. В 1961 г. БЛС была реорганизована в
Лимнологический институт СО РАН (кратко ЛИН), в задачу которого
входило изучение не только Байкала, но и других озер и
водохранилищ Сибири. К этому времени относится переселение
Института в новое просторное здание на берегу Байкала близ истока
Ангары, в живописнейшее место, названное когда-то Рогаткой (здесь
была таможня на пути в Китай). Тут же построили три
благоустроенных дома для сотрудников. В ЛИНе работало много
молодежи, и жизнь кипела: метровые стенгазеты, самодеятельный
оркестр, вечера, спектакли, танцы, вечерние катания с гор на
санках. Праздновали новоселья, свадьбы, рождение детей. Тесно
набившись в кузов грузовой машины, часто ездили в Иркутск, в
театр. Молодость ЛИНа ветераны вспоминают как лучшие годы своей
жизни.
В 1963 г. по специальному проекту был построен "Верещагин" --
флагман научно-исследовательского флота, состоявшего к тому
времени уже из четырех судов. Оснащенный лебедками, удобными
каютами, специальными лабораториями, он и сегодня главный корабль
ЛИНа. Основные научные направления в этот период разнообразны и
касаются, в основном, изучения процессов круговорота вещества и
энергии в озерных водоемах. В связи с промышленным освоением
региона встает вопрос о создании государственного стандарта
качества вод Байкала, о разработке норм предельно допустимых
концентраций компонентов. По-прежнему много внимания уделяется
изучению эволюции органического мира озера. ЛИН организует
всесоюзные совещания, тем самым в какой-то мере реализуя
многолетнюю мечту Верещагина об институте, координирующем
лимнологические исследования страны.
Район лимнологических исследований значительно расширяется.
Действовали стационары ЛИНа на севере Байкала (г.Нижнеангарск) и
юге (г.Байкальск, б.Песчаная), а также в Чите. Отдел водохранилищ
осуществлял комплексные исследования на шести искусственных морях
Ангаро-Енисейского каскада. Изучались озера и реки Бурятии и
Забайкалья и даже озеро Хубсугул в Монголии. Во флотилии ЛИНа уже
насчитывалось двадцать судов.
В тематике исследований тех лет начинают занимать все более
важное место вопросы охраны бассейна озера от антропогенного
загрязнения. В 1954 г. было принято решение о строительстве на
Байкале целлюлозного завода (БЦЗ), а уже через четыре года на
конференции по развитию производительных сил Восточной Сибири ее
участники единодушно высказались против размещения предприятий
такого рода вблизи Байкала. Несмотря на научно аргументированные
возражения, с которыми Академия наук обратилась в 1962 г. в Совет
Министров, завод был все же построен, а несколько позже --
аналогичный целлюлозно-картонный комбинат на р. Селенге.
Начинается постоянная борьба лимнологов за чистоту Байкала,
продолжающаяся и по сей день.
В 1985 г. ООН присудила АН СССР специальную премию за
деятельность по охране Байкала, а в 1987 г. было принято
правительственное постановление "О мерах по обеспечению охраны
Байкала", предусматривающее перепрофилирование БЦЗ, а также ряд
других важных мер по снижению антропогенной нагрузки на озеро.
Однако большая их часть не была реализована.
В конце 1970 -- начале 1980-х гг. проблема Байкала становится не
столько научной, сколько политической, ею занимаются работники
Госкомгидромета, Минводхоза и другие. Уровень достоверности
получаемых данных снижается, в литературе появляются заявления о
невероятном загрязнении озера. В 1987 г. по инициативе академика
В.Коптюга проводится экспертиза всех исследований, их подвергают
критике, и, в результате, принимается решение -- усилить
институт, в том числе, новыми кадрами. Директором ЛИНа становится
М.Грачев, и с ним приезжает из Новосибирска группа
единомышленников. Открывается новая страница в истории
байкальских исследований. При ЛИНе создается Байкальский
международный центр экологических исследований (БМЦЭИ),
учредителем которого стали несколько международных организаций.
Забавно вспоминать первую международную экспедицию ЛИНа 1988 года
с учеными из США: как дикари смотрели мы на портативные
"самокалибрующиеся" приборы, мгновенно приготовляемые из таблеток
буферные растворы, программируемые на заданный объем
автоматические пипетки и многое другое, что сейчас входит в
каждодневную практику наших работ.
Сегодня иркутский Лимнологический институт лидирует в группе
сибирских институтов наук о Земле как по числу публикаций в
реферируемых журналах (60--70 статей в год), так и по количеству
получаемых грантов (в среднем по одному на 2-3 сотрудника). В
зависимости от количества и качества публикаций сотрудники
получают надбавку к зарплате.
По числу молодых сотрудников, которых в Институте 50 процентов от
общей численности, ЛИН на первом месте в Сибирском отделении. Для
молодежи здесь создан особый режим благоприятствования,
заключающийся не только в надбавках к зарплате или
непосредственном участии в международных проектах на Байкале, но
и в реальной возможности поработать за границей.
М.Грачев сделал ставку на новейшие методы исследования, прежде
всего -- методы молекулярной биологии. Они позволили развить
фундаментальные исследования, начатые знаменитыми
предшественниками, а также освоить принципиально новые области
байкальской науки. К последним можно отнести молекулярную
филогению байкальских эндемиков, число которых в озере превышает
1,5 тысячи. Методом "молекулярных часов" были впервые установлены
даты, когда существующие виды ответвились от их общих предков.
Следующий этап -- сопоставление дат ветвления байкальских видов с
датами и сценариями важнейших геологических событий. Методами
молекулярной биологии впервые в мире было установлено, что тюлени
подвержены инфекции вирусом чумы плотоядных, и что именно этот
вирус вызвал массовую гибель байкальской нерпы зимой 1987--88 гг.
Полгода спустя началась эпизоотия среди тюленей Европы, и тогда
было выполнено сравнительное исследование генов морбилливирусов.
Применение методов молекулярной биологии к живым объектам природы
-- пионерное направление в науке, и можно гордиться тем, что
первые в мире важные результаты в этой области получены на
Байкале.
Другая важнейшая междисциплинарная задача современного
естествознания -- расшифровка климатов прошлого. Есть только один
путь верифицировать и совершенствовать предсказательные
глобальные модели климатов -- "предсказывать" с их помощью
климаты прошлого. Непрерывные летописи такого разрешения
"хранятся" в ледниках и океанских осадках, а в центре Азии --
только в осадках Байкала. Исследование 200-метрового керна,
полученного на подводном Академическом хребте в рамках
международного проекта "Байкал-бурение", позволило начать
расшифровку летописи палеоклиматов Центральной Азии
беспрецедентной протяженности от 5 млн. лет назад до
современности.
Невозможно рассказать подробно о всех сегодняшних работах ЛИНа,
назовем лишь некоторые достижения последних лет. Методами
классической биологии исследовано биоразнообразие озера. В
результате список байкальских эндемиков пополнился 500 не
описанными ранее видами. С помощью обитаемых аппаратов "Пайсис"
открыто и изучено сообщество организмов, отнесенное к подводному
источнику на глубине 400 м в бухте Фролиха на Северном Байкале и
строящее свое органическое вещество из углерода, источник
которого -- древний захороненный метан. Установлен механизм
обновления глубинных вод Байкала, обеспечивающий доставку
кислорода до самого дна озера, а биогенных элементов -- в его
фотический слой. Изучен размерный спектр и химический состав
аэрозолей над Байкалом. Развернута фоновая станция наблюдений в
горах, в районе пос.Монды, служащая международной станцией
мониторинга закисления атмосферы в Восточной Азии.
ЛИН участвовал в разработке портативного высокоэффективного
хроматографа "МилиХром А-02", чувствительность которого в 10 раз
выше, чем у предшественников. Начато его серийное производство.
Разработаны методики хроматографического определения концентраций
медикаментов в крови; технические условия на бутилированную
питьевую воду из Байкала (начато ее промышленное производство).
Институт был инициатором включения Байкала в список участков
мирового природного наследия ЮНЕСКО. По инициативе ЛИНа
подготовлен Закон о Байкале.
Международный центр экологических исследований, действующий при
ЛИНе на правах открытой лаборатории, принял за время своего
существования более 300 ученых из разных стран мира. Выполнено
около 200 международных проектов, получен дополнительный
финансовый вклад от иностранных партнеров -- более 700 тысяч
долларов.
Еще пару лет назад финансирование исследований за счет БМЦЭИ
почти равнялось бюджетному, однако, сегодня финансовая основа для
развития центра исчерпана. Стоимость кораблей и горючего
превышает мировые цены, и это, несмотря на огромный интерес
научного сообщества к Байкалу, не позволяет ожидать притока новых
средств прежним путем. Нужно искать новые рыночные механизмы
финансирования фундаментальной науки. У директора ЛИНа,
наделенного уникальной интуицией, есть на этот счет новые идеи.
На снимках:
-- Байкал красив в любое время года;
-- Глеб Верещагин, руководитель исследований на Байкале в 1924--1944 гг.;
-- академик Г.Галазий;
-- торжественный момент подписания меморандума о создании Международного
центра экологических исследований на Байкале;
-- член-корреспондент М.Грачев;
-- Байкальская нерпа.
Фото В.Короткоручко, В.Новикова и из архива.
стр.
|
