"ЗАГАДКИ ПУШКИНА, ЗАПИСКИ ЛЮБОПЫТНОГО ИЗЫСКАТЕЛЯ"
А.Федоров, профессор,
главный научный сотрудник
Института
филологии СО РАН,
доктор филологических наук.
Эта монография была опубликована в 1996 году на Украине, в Киеве.
Ее автор, Валерий Кузнечиков -- не пушкинист. Он -- "любопытный
изыскатель". Так лаконично он характеризует свое авторское
своеобразие, оправдывая этой характеристикой выбор темы
исследования. В этом есть его авторское преимущество, потому что
он независим от многочисленных авторов научных и популярных книг,
статей о Пушкине, о его среде. В.Кузнечиков старается следовать
при анализе фактов пушкинскому принципу "самостоянья человека".
Разумеется: при таком подходе к изучению событий пушкинского
времени, которые легли в основу содержания произведения великого
поэта или послужили ему толчком для творческих ассоциаций,
возможны ошибки, произвольные оценки фактов. Но дело в том, что
независимость автора, смелость его суждений не имеют ничего общего
с нигилизмом к предшественникам-пушкинистам, филологам и
историкам. Он учитывает их мнения. В.Кузнечиков использует
большое количество историко-литературных источников (только
основных из них около сорока!), а если иметь в виду не основные,
-- их сотни. На них он и строит свои наблюдения и заключения.
Автор вдумчиво сопоставляет сведения об одних и тех же фактах,
изложенные в этих источниках, но главное -- приводит новые факты
в основном из событий на Украине первой четверти XIX века,
связанных с декабристским движением. Вот один из них:
В.Кузнечиков, сообщая о результатах экспедиции Киевского музея в
1925 году, останавливается на рассказе жителя села Трилесы
К.Якивец о том, что жители села, раскапывая глиняный курган,
обнаружили четыре скелета, лежавших в беспорядке, на одном из них
череп с отверстием от пули. Автор соотносит эти данные с
содержанием источников о декабристах А.Кузьмине и Ипполите
Муравьеве-Апостоле, которые были участниками неудачного восстания
черниговского полка и кончили жизнь самоубийством. Автор при этом
не отрицает расхождений с содержанием исторических источников, в
которых сообщается о семи декабристах, захороненных в братской
могиле близ названного села, и указывает, что глину на этом
кургане селяне добывали давно и, значит, они могли найти и
перезахоронить останки других.
Другие факты, приведенные Валерием Тихоновичем и
прокомментированные им (таких фактов в работе большинство!),
позволяют по-новому оценить отношения Пушкина с лицами из его
окружения периода южной ссылки поэта и в последующие 10--15 лет
его жизни. Вот один из примеров. В отечественной историографии и
в литературоведении об Иване Петровиче Липранди сложилось в
основном неприязненное мнение. И вместе с тем он ("доносчик",
"шпион", "зловещий авантюрист" и т.п.) почему-то был кишеневским
приятелем Пушкина. Может это характеризует неразборчивость
Пушкина в знакомствах? Нет. Пушкин, непосредственный, искренний и
прямолинейный, и вместе с тем вдумчивый, обладал редкой интуицией
и не мог сойтись с человеком, который получил отрицательную
характеристику у его современников. Может быть Пушкина Липранди
заинтересовал как блестящий военный и дуэлянт с романтической
биографией, получивший в награду золотую шпагу и несколько боевых
наград? Но только ли это?
Липранди -- храбрый офицер, участник основных сражений войны 1812
года и вместе с тем широко начитанный и независимый человек.
Именно эти качества "независимость" и "образованность" (как
показывает автор рецензируемой книги В.Кузнечиков) не могли не
импонировать Пушкину, соответствуя главному качеству поэта
"самостоянью", т.е. внутренней свободе, которая определяла
специфическую черту его характера: следовать в оценке кого-либо
или чего-либо собственным наблюдениям и своему мнению, которое
складывается на их основе. Подробные и разносторонние сведения о
Липранди, приведенные автором в контексте событий периода южной
ссылки поэта, убедительно подтверждают мнение о том, что
прообразом Сильвио в рассказе Пушки "Выстрел" мог быть Липранди.
Но главное в другом: в формировании объективного, реалистического
мировоззрения Пушкина, которое определило его неприятие принципов
классицизма (особенно в стандартном делении его сторонниками
героев произведений на положительных и отрицательных) и
примитивизма поэтики сентименталистов. Пушкин, "поэт
действительности", убеждался, что в жизни человеческие характеры
куда сложнее.
Не все ответы на "загадки Пушкина", выводы и оценки мнений
Пушкина, содержащиеся в монографии, убедительны. Так: едва ли
можно согласиться с безоговорочным мнением В.Кузнечикова, что
Пушкин желал, чтобы его друзья-декабристы добились своей
политической цели. Ведь его готовность выйти вместе с ними на
площадь -- это еще не свидетельство его единства с их мнением о
политических целях восстания. Ее можно оценить как проявление
солидарности с декабристами по долгу чести: ведь многие
декабристы были друзьями поэта и, главное, понимали очищающую
силу его независимой поэзии, что соответствовало и пушкинской
оценке знания собственного творчества, выраженной прежде всего в
стихотворении "Памятник" и в других стихотворениях, прямо или
косвенно. Вот одна из них, наиболее характерная:
"И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа".
Высказанное мною возражение автору, пожалуй, единственное. Его
рассуждения всегда отражают верную характеристику фактов,
событий. В короткой рецензии невозможно с достаточной полнотой
оценить всю совокупность выраженных в работе сведений о Пушкине,
о его окружении, о той действительности, в которой он активно
жил. Они, эти сведения, получены автором в процессе
добросовестного исследования многочисленных источников.
Пушкиновед Н.Зоркая справедливо заметила в статье "Мой Пушкин":
"Нам дорого каждое новое знание о Пушкине". Это утверждение можно
безоговорочно принять, оценивая рецензируемую книгу В.кузнечикова.
стр.
|
