ИЗ ПЕРВЫХ "ДЕСАНТНИКОВ"
Л.Юдина, "НВС".
Юбилеи располагают к воспоминаниям. Но "Картинки из прошлого",
события, факты и даже, казалось бы, незначительные эпизоды по
прошествии десятилетий обретают как бы новое содержание, в них
добавляется ярких красок, эмоций.
Доктор химических наук Борис Иванович Пещевицкий, который 27
октября разменяет восьмой десяток, прибыл в строящийся сибирский
городок науки из Ленинграда более сорока лет назад, в числе
первых "научных десантников". Он приехал вместе со своим учителем
Борисом Владимировичем Птицыным, у которого слушал курс
"потенциометрия", в шутку переименованный студентами в
"птицеметрию".
Об атмосфере новосибирского Академгородка тех лет сказано и
написано немало, но тем не менее, его "аборигены", предаваясь
воспоминаниям, находят свежий материал, ибо многое здесь было
ново, нестандартно, впервые.
Местом работы Б.Пещевицкого стал Институт неорганической химии.
Как говорит он сам -- однажды и навсегда!
Наш юбиляр, тогда совсем еще молодой кандидат наук, сразу
включился в преподавательскую деятельность. Он принимал первые
вступительные экзамены на факультете естественных наук в
открывающемся Новосибирском государственном университете,
призванном готовить научные кадры для молодого регионального
отделения Академии. Помнит, как наставлял их, начинающих
"совместителей", первый ректор, деликатнейший Илья Несторович
Векуа, призывая не обольщаться красивыми речами абитуриентов, а
учил смотреть вглубь, определяя потенциал будущего студента.
С тех самых пор профессор НГУ Б.Пещевицкий крепко-накрепко связан
с университетом, считает, что преподавательская деятельность как
ничто другое оттачивает мастерство исследователя, заставляет его
тщательно отслеживать новейшие достижения, шире смотреть на вещи,
выстраивая их в строгую последовательную систему.
-- Борис Иванович, рассказывая о прошедших годах, вы часто
повторяете, что вам повезло в жизни: приехали в экзотический
край, которым должно прирастать могущество матушки-России,
встретили здесь известных всему миру ученых, занялись
интереснейшей работой. При вашем непосредственном участии
создавался ИНХ. Что, на ваш взгляд, было определяющим в
стремительном движении вперед?
-- Можно бы перечислить множество факторов. Большое дело всегда
вдохновляет. Важную роль, без сомнения, играла личность
руководителя. ИНХу очень повезло, что коллектив возглавил
Анатолий Васильевич Николаев. В институте сформировалась
атмосфера творчества, доброжелательности, уважения к мнению
коллег. И сегодня в ИНХе еще сохранились традиции, заложенные его
первооснователями.
-- Много лет вы были в руководстве ИНХа. Не обременяла вас эта
деятельность?
-- Двадцать один год я был заместителем директора. Не раз
исполнял обязанности главы института -- в частности, после
безвременной кончины академика А.Николаева. Но если честно
признаться, не лежит у меня душа к административной работе,
никогда не чувствовал призвания к ней.
-- Но определенное удовлетворение испытывали?
-- Конечно! Особенно когда удавалось сделать что-то полезное.
Например, организовать школу по современным методам в химии. Это
было очень необходимое по тем временам мероприятие, призванное в
известной мере искоренить последствия "лысенковщины". Как
известно, этот черный период заметно навредил науке. Особенно
пострадали биология, математика, меньше -- химия. Однако теория
химической связи была отброшена на уровень 20-х годов.
Электронные взаимодействия при объяснении химических образований
почти полностью исключались.
Необходимо было обратиться к современным представлениям,
наверстать упущенное. Московский профессор М.Дяткина организовала
проведение именно таких школ. Первые две прошли в Москве и
Ленинграде. Третью удалось "затащить" в наш Академгородок.
Позднее мы провели на базе нашего института два Всесоюзных
совещания по благородным металлам, конференцию по химии
координационных соединений с участием коллег из соцстран (химия
координационных соединений в 60-е годы особенно интенсивно
развивалась), первое Всесоюзное совещание по кинетике комплексных
соединений.
Организовали школу по применению математических методов в
химической термодинамике. Несколько встреч состоялось в
Академгородке, потом школа стала "ездить" по другим городам, но
инховцы оставались ее главными организаторами.
Проведение всех этих мероприятий требовало немалых усилий
коллектива, но они играли серьезную роль в становлении молодых
сотрудников как исследователей, помогали в их профессиональном
росте.
-- Но и трудных моментов в вашей жизни было немало? Что спасало в
критических ситуациях?
-- Работа, прежде всего -- работа!
-- Это палочка-выручалочка для многих. Помните, у Константина
Симонова есть строчки -- / Но работа опять выручает меня, как
всегда. / Человек выживает, когда он умеет трудиться./ Так
умелых пловцов на поверхности держит вода /.
-- И сейчас нередко такая обида подкатывает! Ведь почти все
заделы, что были, в одночасье потеряли перспективу, мы не можем
продолжить работу по ряду важных направлений. Если бы наука у нас
еще лет двадцать развивалась в прежнем режиме, к нам "за умом"
ездили бы со всего мира. Наши ученые уже тогда лидировали по
многим направлениям, особенно в вопросах фундаментальной науки. И
вдруг -- быть отброшенными далеко назад в своих возможностях!
Повторю вослед за многими -- чтобы общество развивалось успешно,
надо вкладывать серьезные средства в фундаментальную науку. В
мире сегодня, пожалуй, самые большие затраты на нее в Японии.
Прежде японцы отдавали предпочтение прикладной науке -- мы это
хорошо знаем, в институт часто приезжали коллеги из страны
Восходящего Солнца. Но теперь они пересмотрели свои подходы.
Здравый смысл подсказывает, что нынешняя ситуация не может
продолжаться вечно, что-то должно изменить ход событий. Конечно,
наука -- самая соборная сфера интеллектуальной деятельности
человечества, однако лучше, когда вершины ее -- у себя дома.
-- Борис Иванович, все годы вы активно занимаетесь исследованиями
-- не остудила пыла даже административная работа. Можно ли
выделить область, в которой удалось добиться наиболее весомых
результатов? Помню, много говорилось в свое время об особо чистом
золоте...
-- Химией золота мы занимались довольно долго. Получение особо
чистого золота -- скорее прикладной результат. Здесь дело вот в
чем. После второй мировой войны наиболее интенсивно и велись
исследования химии элементов, на которых создавалась атомная
энергетика. Достаточно детально была изучена химия радиоактивных,
рассеянных, редких элементов. К благородным металлам особого
внимания не проявляли -- жили достижениями 30-х годов.
Стояла задача поднять уровень знаний в этой области. Я занялся
химией золота. Мои коллеги -- другими благородными металлами, в
частности, платиновыми, по добыче которых мы занимали первое
место в мире. На вооружение были взяты современные методы
исследования, которых, естественно, не было в 30-х годах. Мы
наладили связь с Норильским горно-металлургическим комбинатом и
аффинажными заводами. На этих предприятиях работали
профессионалы, мастера своего дела. Они требовали от нас глубины
понимания химических превращений. Внедрять же разработки они
готовы были сами -- буквально "с колес".
Что касается фундаментальных исследований, то суть дела в
следующем.
Немного истории. В 1926 году директор Института общей и
неорганической химии АН академик И.Черняев открыл явление
трансвлияния. Четверть века спустя американский ученый Дж.Б.Бейлар
заявил о том же самом открытии. И.Черняев послал американцу
подтверждение своего приоритета -- оттиски статей
двадцатипятилетней давности. Бейлар публично извинился -- он не
знал о полученных русскими результатах. Хотя, надо отметить, что
И.Черняев в своей первой статье указывал именно на трансвлиянине,
как на внутрисферный катализ. Однако модели, которые были
построены и у нас в стране, и за рубежом, опирались на
термодинамический аспект, что приводило к ошибке. Позднее мы не
раз встречались с Дж.Б.Бейларом, приезжал он и в Академгородок.
Данный "инцидент" послужил причиной того, что к явлению было
привлечено внимание всей мировой химии по координационным
соединениям. Разгорелась дискуссия о причинах возникновения
явления: что это -- "кинетика" или "термодинамика"?
Мы в своей лаборатории немало потрудились (почти 10 лет), чтобы
доказать: явление трансвлияния имеет кинетическую природу. В
результате были найдены неопровержимые экспериментальные
доказательства, от которых, как говорится, никуда не денешься.
Для меня и моих коллег это, пожалуй, самый значительный
результат. Должен заметить, у меня всегда были талантливые
ученики и коллеги, без помощи которых вряд ли удалось бы разрешить
как эту, так и другие задачи.
-- Как ощущаете себя в свои семьдесят? Друзья говорят, что вы
совсем не старитесь!
-- Они мне льстят. Никуда от возраста не уйти -- годы сказываются
во всем. И устаешь быстрее, и соображаешь медленнее... Но дела
пока не бросаю -- их надо завершить. В частности, закончить
работу, на которую я затратил более тридцати лет раздумий.
-- О чем речь?
-- Хочу показать в чем состоят некоторые неточности в
классической механике -- той, что создана Галилеем, Ньютоном и
целым рядом их гениальных последователей, той, что является
фундаментом количественного естествознания. Есть в ней пробелы,
необъясненные загадки. Меня долго мучили все эти вопросы, и
главное -- я порой не мог дать объяснений студентам. Сейчас,
кажется, я нашел ответ на ряд вопросов, что и пытаюсь изложить в
своем препринте. На заседании Ученого совета в связи с моим
70-летием доложу о своих выводах, предварительно посоветовавшись
с рядом профессионалов Академгородка.
-- А если с вами не согласятся?
-- Что ж -- не страшно! Поиск истины -- вопрос не простой. Не найду
я -- найдут другие.
-- Борис Иванович, можете ли определить, что сегодня в окружающей
действительности вызывает у вас большее неудовольствие, о чем
размышляете?
-- То, что студенты, да и вообще представители научной среды,
перестают задавать вопросы. Вопросы поддерживают интерес к
предмету. Убежден, что истина рождается не в спорах, а в
обсуждении, когда выясняется не "кто умнее?", а "где она --
истина?"... При встречах специалистов всегда должен вестись
диалог, а не дискуссия на тему "кто -- кого?".
И еще один момент я бы отметил. Когда создавалось Сибирское
отделение, во главе институтов ставили крупных ученых. Многие
годы я был против этого, считая, что административная нагрузка
крупного ученого -- потеря для науки. Сейчас я изменил свое
мнение. Именно крупный ученый, обладающий организаторскими
способностями, придает деятельности коллектива необходимые для
успеха качества. Надо идти на эту жертву.
-- Чем увлекаетесь помимо работы, Борис Иванович?
-- Раньше очень любил лыжный спорт, в том числе и горный. Потом
зимней рыбалкой увлекся. Еще очень люблю музыку -- настоящую,
классическую.
Ряды тех, кто приехал в Сибирь
сорок с лишним лет тому назад трудиться на благо науки, заметно
поредели. Но "научные десантники" пятидесятых очень похожи
друг на друга --
своим отношением к жизни, принципами, подходом к делу. И не
гаснет в них искра молодости.
стр.
|
