ИНСТИТУТ СОХРАНИЛСЯ КАК СИСТЕМА
Беседа с академиком Валерием КУЛЕШОВЫМ, директором Института
экономики и организации промышленного производства СО РАН
-- Валерий Владимирович, расскажите немного о вашей работе до
директорского периода.
-- В 1965 году после окончания факультета экономической
кибернетики Московского института народного хозяйства
им.Плеханова я был распределен в лабораторию
экономико-математических исследований Новосибирского университета
старшим лаборантом. Позже закончил аспирантуру и перешел работать
в Институт экономики на должность младшего научного сотрудника.
Подавляющая часть научных сотрудников тогда занималась
экономико-математическим моделированием, и одним из первых
крупных результатов института была разработка концепции,
методологии, методики реализации, системы моделей
территориально-производственного планирования, которая включала в
себя ряд подсистем, привязанных к структуре народного хозяйства.
Это был и макроуровень, и микроуровень. Были разработаны,
соответственно, подсистемы моделей народно-хозяйственного уровня,
отраслевая подсистема (подсистема моделей оптимального
отраслевого планирования, как тогда говорили, над ней я и начал
работать).
Вместе с территориальной подсистемой и системой промышленного
предприятия они в совокупности образовывали систему моделей
территориального производственного планирования и ее разработкой
занималась большая часть подразделений и сотрудников института.
Исключение составлял отдел Т.Заславской, который занимался
социальными проблемами, также широко используя
экономико-математические методы. Все мы тогда занимались
моделированием, это было интересно. Можно было понять, в чем твои
научные заслуги: сделана новая модель -- это сразу видно.
Работали в тесном содружестве с Л.Канторовичем, который тогда уже
был академиком, с В.Макаровым -- он тогда еще не был академиком.
Но стержнем разработок в области экономико-математического
моделирования, системного моделирования был А.Аганбегян. Мы
сотрудничали и с московскими организациями, тесно работали с
Центральным экономико-математическим институтов. Моя
специализация в институте соответствовала специальности в
дипломе. Основные продукты моей деятельности опубликованы.
Я считаю, что моя личная научная деятельность закончилась после
того, как я стал членом-корреспондентом АН СССР и директором
института.
-- Институту экономики исполнилось 40 лет. Давайте проведем
небольшой экскурс в историю: как жил институт в прошедшие годы...
-- 40 лет -- это много, практически целая жизнь. Можно выделить
два-три крупных этапа. Первый -- это 10 лет, когда институт
только формировался и фигурировал, не столько как научный
институт, а как некоторое количество выдающихся людей, прежде
всего основоположников. Начиная со второго десятилетия, примерно
с 1968 года, он стал научной организацией, крупным продуцентом
научных знаний в достаточно развитой и дифференцированной
области. Такой структуры, которой обладал институт, больше не
было нигде, она была уникальна. Здесь было сосредоточено большое
количество научных направлений, в отличие от специализированных
московских институтов. Мы занимались и макроэкономикой и
микроэкономикой, и социальной проблематикой, и отраслевой, и
региональной, и межрегиональной. Этого требовала обстановка,
потребности нашего огромного региона. Эта уникальность
характеризует институт до сих пор.
Следующий этап -- 70-е годы. Институт непрерывно развивался и
превратился в научно-экономический центр СО АН. Через четыре года
после создания института появился экономический факультет НГУ.
Начала работать линия "институт -- подготовка кадров". Затем, в
соответствии с идеей академика М.А.Лаврентьева о "треугольнике",
мы стали активно заниматься прикладными исследованиями. В
организационном плане это вылилось в то, что в 1965 году появился
НИИсистем. Он был призван тиражировать научные разработки
института для практического применения. Эта мощная организация
занималась внедрением автоматизированных систем управления (АСУ)
в промышленность до конца 80-х годов, сейчас она выродилась.
В 1970 году появился и стал быстро набирать популярность журнал
для деловых людей "ЭКО". В 1977 году создан спецфакультет по
переподготовке кадров высшей квалификации. Безусловно, это
пионерное направление союзного масштаба. В 1983 году появился
второй журнал -- "Регион: экономика и социология". Параллельно
строилась наша периферийная структура: в каждом крупном сибирском
городе были сформированы подразделения института. И пожалуй,
последним элементом в строительстве общесибирского экономического
центра стало создание на стыке 1990--1991 годов Сибирского
международного центра региональных исследований.
Таким образом возникла целая система: институт, экономический
факультет НГУ, журналы, факультет по переподготовке кадров высшей
квалификации, клуб директоров, международный центр. Какие-то
звенья выпадали, выполнив свои функции. Период становления и
развития института продолжался 30 лет и закончился с изменением
социально-экономического строя в стране. Институт вышел на другую
стадию. Одни ее называют стадией выживания, я ее называю стадией
вырождения. Пока система, которая создавалась 30 лет, живет, но
элементы вырождения уже появились.
Последние 8 лет институт, как и все Сибирское отделение, работает
в тяжелых финансовых условиях. С одной стороны, мы находимся в
более выгодном положении, поскольку нам не нужны приборы, дорогое
оборудование и материалы, кроме копьютеров, у нас меньше
потребляется электроэнергии. С другой стороны, спрос на продукцию
наших сотрудников, который вырос в начале перехода к рынку,
сейчас резко упал.
Есть мнение, что экономисты-научные работники не востребованы за
рубежом. Я сделал подсчет -- ничего подобного: около сорока
человек за период 1991--1997 гг. уехали за границу. А уж сколько
ушло в другие структуры -- банки, коммерческие структуры, уехали
в Москву -- трудно сказать. Через институт всегда проходило
огромное количество людей. Сейчас у нас работает порядка 30
докторов наук, а если подсчитать всех, кто защитился здесь, было
бы человек 70. Уехали от нас и три академика -- А.Аганбегян,
Т.Заславская, А.Гранберг. Но все эти годы у нас была постоянная
кадровая подпитка, экономический факультет решал эту проблему.
Подавляющая часть ведущих научных сотрудников -- выпускники
экономфака НГУ. Ежегодно мы брали в институт, вместе с его
периферийными отделениями, от десяти до четырнадцати выпускников.
Это были лучшие выпускники, сейчас они составляют научный костяк
института -- оба замдиректора, заведующие отделами, секторами.
С начала 90-х годов молодежь, конечно, приходила в институт, но,
установив связи, уходила в другие структуры или уезжала за
границу. Мы резко постарели, и перспективы у нас весьма и весьма
относительные. Я думаю, что от руководства института здесь мало
что зависит. Что мы можем предложить? Интересную работу. Но
раньше человек тоже получал интересную работу и, кроме того,
определенные материальные блага: за 8--10 лет становился
кандидатом наук и получал приемлемую для тех лет квартиру. Сейчас
за 8--10 лет тоже можно стать кандидатом, но больше уже ничего не
получишь. На фоне резко падающего жизненного уровня
привлекательность научной работы очень низка.
-- Над чем сейчас работает институт?
-- В последнее время большая часть ведущих научных сотрудников
института работала над подготовкой коллективной монографии
"Сибирь на пороге нового тысячелетия" (недели через две она
должна выйти из печати). Это вторая книга такого рода за 20 лет.
Первая была выпущена в 1978 году -- "Развитие народного хозяйства
Сибири". Я считаю, то, что мы несмотря на тяжелейшие условия
собрались с силами и выпустили этот труд, свидетельствует о том,
что пока наш потенциал сохранился. Но что будет еще через
двадцать лет? Институт, Сибирское отделение -- это часть России.
И думать, что можно что-то сделать, используя только внутренние
резервы, это неправильно. Нужна поддержка.
Институт является и образовательным центром. Наши сотрудники,
кроме университета, работают в других вузах: в бывших НЭТИ,
Институте народного хозяйства, в Сибирском кадровом центре и др.
Есть что сказать нашим социологам. Результаты их исследований
продолжают иметь широкий международный резонанс. Институт по
традиции много работает на уровне основного хозяйственного звена,
в т.ч. с промышленными предприятиями Новосибирска. Помимо
базового финансирования получаем немало средств из других
источников, например, за разработку региональных комплексных
программ -- типа освоения Нижнего Приангарья и т.п.
Институт экономики остается главным разработчиком в Сибирском
отделении таких крупных документов, как, например, Федеральная
программа "Сибирь", работали над Энергетической стратегий Сибири.
Много времени и усилий тратим на работу в Международном клубе
директоров, осуществляющем связь с промышленными предприятиями.
-- Что, по мнению экономистов, можно сделать, чтобы использовать
во благо местным жителям богатства края? Ведь страшно подумать,
но и у нас, вопреки здравому смыслу, в любой момент может
разразиться энергетический кризис, подобный дальневосточному...
-- Что касается Сибири и Дальнего Востока, еще во второй половине
60-х годов нашими экономистами они рассматривались как единое
экономическое пространство. Все те процессы, которые сейчас
происходят, к сожалению, наоборот, разъединяют регионы. И не
нужно быть научным работником, чтобы понимать, что это глупо -- в
Сибири, которая является основной топливно-энергетической базой
страны, где добывают 3/4 нефти, почти весь газ, огромное
количество угля, производят немалое количество электроэнергии
гидроэлектростанциями, существуют огромные проблемы с
производством тепло- и электроэнергии. В Кузбассе лежит
невостребованный энергетический уголь, а в Новосибирске у
руководства постоянно болит голова о том, чем отапливать область
зимой. Или, весь газ производится в Сибири, а много ли его
потребляется здесь? Не более 10 процентов. Что так не должно быть
-- это отражено в тех документах, которые разрабатывались еще в
70-е годы. В 80-е они назывались комплексной программой
научно-технического прогресса Западно-Сибирского и
Восточно-Сибирского экономических районов. Все это было заложено
в "Основных направлениях экономического и социального развития
СССР до 2000--2005 года".
Сейчас перспективой вообще мало кто занимается -- это самая
крупная потеря. Все, в том числе и руководство страны и регионов,
живут текущим моментом, забывая, что перспектива -- это
совокупность текущих периодов времени. Хотя проработки есть, и
неплохие, в том числе в рамках программы "Сибирь". Но
востребованность их слабая. Все живут только сегодняшним днем. И
в этом есть своя логика, потому что в таких обстоятельствах мы
просто не знаем, что день грядущий нам готовит.
Например, весь прошлый год мы занимались проблемами
реструктуризации института, надеясь, что жить все-таки станет
получше. В первом квартале этого года так и было. А теперь мы
вновь находимся в тяжелом положении.
-- Вряд ли Москва будет заниматься установлением межрегиональных
отношений. Регионы, видимо, сами должны приложить к этому усилия,
активнее использовать наработки вашего института...
-- Инициатором разработки федеральной целевой программы "Сибирь"
выступило "Сибирское соглашение". Оно же явилось одним из
разработчиков этого документа. Другие разработчики --
Минэкономики и СОПС, во главе которого стоит бывший директор
ИЭОПП академик А.Гранберг и Сибирское отделение. В данном случае
"Сибирское соглашение" сыграло позитивную роль, став не только
инициатором этого документа, но и занимаясь его проталкиванием, а
это жуткая работа.
У института с "Сибирским соглашением" хорошие контакты. Вопрос в
другом. Предположим, разработали мы программу (разрабатывали ее
долго, потому что финансирование было некудышним). Ну а что
дальше? Для того, чтобы программу реализовать, нужны средства. В
это все и упирается. Все развитие Сибири и не только Сибири
упирается в отсутствие средств, капитальных вложений,
инвестиционных ресурсов. Будущее развитие Сибири столкнется еще и
с дефицитом трудовых ресурсов. Я считаю, что Сибирское отделение
всегда правильно понимало обстановку: достаточно посмотреть труды
Сибирского отделения, материалы конференций по развитию
производительных сил Сибири. Последняя конференция была проведена
в 1993 году по инциативе академика В.Коптюга. Это было масштабное
событие, там немало было высказано полезных соображений. Но
другие события еще более крупномасштабные -- политические,
произошли в последующие годы.
-- То есть пока не будет политической стабильности надеяться на
какое-либо улучшение бессмысленно?
-- Политической стабилизации не будет еще очень долго, а известно
-- чем стабильнее политическая ситуация, тем лучше положение в
экономике. За последние годы единственный отрезок времени -- 7
или 8 месяцев 1997 года, когда была политическая стабильность.
Все тесно увязано. Все наши беды от того, что у нас политика
находится на первом месте, а экономика -- в конце поезда. И если
какие-то надежды в 1997 году были, потому что мы начали из фазы
кризиса входить в фазу депрессии, то сейчас все вновь рухнуло, в
том числе и промышленность, и в ближайшие несколько лет речь
будет вестись только о том, чтобы вывести экономику на уровень
1997 года.
-- Выходит, нет никаких экономических рычагов, чтобы как-то
влиять на ситуацию?
-- Рычагов сколько угодно, но, как учил Архимед, нужна еще точка
опоры. Под точкой опоры я подразумеваю силу системы управления,
силу государства, силу власти. Рычагов сколько угодно, сколько
угодно можно принимать решений. Проблема в их реализации...
-- Валерий Владимирович, неужели мы закончим разговор,
посвященный 40-летию института, на такой грустной ноте?
-- Ну почему же... Положительным можно считать то, что институт
все-таки сохранился как система, остался костяк научных кадров,
ядро. Научная работа продолжается.
-- И как только потребуются экономисты, они всегда готовы?..
-- Это вопрос интересный. Он в принципе неверен. Наука -- это
наука. Мне вспомнилась телепередача, идея которой была показать,
как функционирует крупное научное учреждение. В качестве объекта
был взят подмосковный центр строгой секретности. Сделали
несколько интервью: с мэнээсом, который ушел из института и
работает грузчиком, со старшим научным сотрудником, который
торгует с контейнера, еще с кем-то и, наконец, с
зав.лабораторией, который продолжает работать в институте. Всем
предлагались одни и те же вопросы: "Чего вы ждете, вернулись бы
вы в науку, если бы там улучшились условия?". Каждый отвечал
примерно так: "Да, я очень люблю науку, как только там станет
лучше, вернусь к тому, чем занимался". И наконец, дело дошло до
завлаба. И корреспондент говорит: "Да что вы все грустите,
изменится отношение к науке, и к вам вернутся все ваши бывшие
сотрудники". А тот посмотрел задумчиво и говорит: "Мне такие
научные сотрудники не нужны. Наукой надо заниматься перманентно.
Они уже давно отстали от научного поезда".
Если даже в течение года-полутора произойдут какие-то радикальные
изменения, все равно вряд ли мы достигнем того потенциала за это
время, который был в 80-х годах. Это касается, естественно, не
только экономической науки, это касается науки в целом, потому
что она понесла огромнейшие потери. И думать, что если нам сейчас
создадут царские условия, то мы на следующий год вернемся к
прежнему равновесному состоянию (к примеру, между поколениями),
просто нелепо. Потребуются годы, потому что даже в самых
благоприятных условиях начального периода развития потребовалось
10 лет для того, чтобы институт поднялся на союзный уровень, стал
действительно признанным, в том числе и международным
сообществом, научным учреждением. Чудес на свете не бывает, из
этого и нужно исходить. Почему в качестве позитивного момента я
назвал то, что нам удалось сохранить институт? Потому что, если
не будет устойчивой структуры, то процесс возрождения будет
намного более сложным и долгим. Меня радует, с позиции
перспективы, тот факт, что наш кадровый донор -- экономический
факультет НГУ, продолжает развиваться: растет набор студентов,
увеличивается число магистрантов, появляются новые специализации,
расширяются международные связи. Поворот к позитиву возможен.
Главное, как говорится в известной сказке, "день простоять, да
ночь продержаться".
Подготовила В.САДЫКОВА, "НВС".
стр.
|
