БУДУЩЕГО У НАУКИ НЕ БУДЕТ,
ЕСЛИ НЕ ПРИМЕМ МЕР
Cорок первая Летняя физико-математическая школа (ЛШ) в
новосибирском Академгородке плавно набрала разбег. Позади
трудности вступительных испытаний, восторг победы и горечь
неудачи. Впереди — погружение в любимый предмет, радость
познания, общение с друзьями, которые отныне — на всю жизнь.
Совсем непросто было в эти дни подобраться с вопросами к
руководителям школы, всецело поглощенным своими многотрудными
обязанностями. Директора Летней школы доктора
физико-математических наук профессора Валерия КОПЫТОВА
корреспондент "НВС" настиг во время перерыва на лесной тропинке.
Фрагменты из разговора на вольную тему длиною в полтора километра
мы предлагаем вниманию читателей.
— Валерий Матвеевич, дожидаясь Вас, беседовал в коридорах школы
с ребятами, которым не удалось поступить, с их родителями. Гамма
чувств, конечно, очень деликатная. Тяжело, наверное, отказывать
людям?
— Естественно. Самая сложная работа — зачисление слушателей из
"вольного потока" на бюджетное обучение. Заседали до часу ночи,
отобрали 25 человек из 120 желающих (в прошлом году было 50 из
170). Других принимаем на платной основе с полным возмещением
затрат — в зависимости от показанных результатов. Но и те, кто
не прошел — это развитые умные дети, которые с успехом могут
учиться в других школах, и порой очень хороших школах. Родители,
конечно, обижаются. Много разных слов приходится выслушивать в
свой адрес. Причина в том, что мы преследуем несколько разные
цели. Родители хотят дать детям престижное образование, которое
поможет тем занять достойное место в жизни. Наша цель —
разглядеть искру исследовательского таланта, отыскать людей,
способных двигать науку дальше. Хорошее образование — лишь
средство. И, увы, успехи в науке отнюдь не гарантируют жизненного
благополучия.
— Может быть, люди просто стремятся как-то преодолеть не сегодня
возникший разрыв между школьными и вузовскими программами?
Преобладает мнение, что поступление в высшее учебное заведение
без помощи репетиторов невозможно.
— У хороших учителей такого разрыва нет. Беда в том, что
учителей старой формации, которые просто не умеют учить плохо,
становится все меньше: они уходят на пенсию, уходят из жизни. А
молодое пополнение, поставляемое пединститутами, вызывает крайне
удручающее впечатление. Поэтому готовить из выпускников
общеобразовательных школ квалифицированных специалистов
становится все труднее. Это касается не только научных, но и
инженерных кадров, причем не каких-то инженеров экстра-класса,
способных решать уникальные задачи, но обычных
инженеров-технологов, имеющих дело с задачами типовыми, давно
решенными и ежедневно воспроизводимыми.
— Как в этой связи оцениваете широко разрекламированный и, как
говорят, уже решенный окончательно и бесповоротно эксперимент с
введением Единого государственного экзамена (ЕГЭ)?
— В этом "эксперименте" заинтересованы только чиновники, его
осуществляющие. Задача — загнать большую часть образовательного
бюджета страны в русло финансового потока, замыкаемого на Москву.
Таков, впрочем, глубинный смысл всех нынешних российских реформ.
— Часто приходится слышать сетования по поводу оскудения
интереса к естественным наукам. Это действительно так?
— Нижняя точка падения уже пройдена — это начало-середина 90-х.
Но если брать историческую перспективу, уровень математической
подготовки школьников плавно падает где-то с начала 80-х годов,
когда началась "реформа" математического образования в стране.
Побуждения, естественно, были самыми благими — сразу учить детей
на правильном математическом языке. Получилось "как всегда". Мало
того, что удобство языка вызывает определенные сомнения в кругах
специалистов, он оказался чрезмерно сложен для основной массы
учащихся. К такому повороту оказались не подготовленными и
педагогические кадры. События последнего десятилетия ситуацию
только усугубили. Поэтому очень сильных ребят объективно стало
меньше, и даже нам приходится несколько снижать планку при
поступлении, компенсируя это в процессе обучения. Тем не менее,
сегодня интерес к точным наукам возрождается, конкурсы на
естественные факультеты растут, и это внушает осторожный
оптимизм.
— Еще одна болевая точка: не секрет, что в НГУ становится все
меньше иногородних студентов. А физматшкола как раз всегда была
этакой палочкой-выручалочкой, не позволяющей нашему научному
центру закуклиться в пределах Академгородка. Как обстоят дела
сегодня?
— География остается довольно широкой: Алтай, Хакасия, Омская
область, Иркутск, Хабаровск, вплоть до Камчатки. Но на Западе
Сибири начинает ощущаться конкуренция: в Ханты-Мансийске
нефтяники создают математический центр и уже переманили от нас
многих хороших специалистов. Деньги там вращаются очень
серьезные. Мой коллега Михаил Петрович, доктор наук, блестящий
математик, уже ряд лет трудится в Бразилии, но каждое лето, когда
в южном полушарии зима, приезжает сюда. Так вот, он тоже получил
приглашение от хантымансийских товарищей, и, по его словам, велик
соблазн согласиться — условия предлагают даже лучшие, чем в
Бразилии!
Так что география, хоть и в урезанном виде (вместо больших
групп — по одному-два человека), сохраняется — меняется социальная
база. Меньше становится детей из тех слоев, которые традиционно
поставляли большую часть наших учащихся: рабочих, технической
интеллигенции. Пока на прежнем уровне держатся учителя. Зато
больше становится выходцев из среднего класса, из семей
бизнесменов, и это положительный сдвиг в их сознании. Если раньше
многие из этих людей полагали, что достаточно купить диплом за
деньги, то теперь начинают понимать значение качественного
образования, осознавать, что одних синих корочек в кармане
малинового пиджака не достаточно для того, чтобы занять достойное
место в современной жизни — нужны еще и знания в голове.
— Помнится, в былые времена многие приезжали учиться из
республик Средней Азии, в одночасье ставших "ближним зарубежьем".
— Работу со странами СНГ мы вынуждены прекратить. Мы не можем
позволить себе обучать иностранцев за счет средств российского
бюджета. Показательный случай: мальчик из Казахстана отучился в
летней школе и один год в зимней, потом уехал с родителями на
постоянное место жительства в Германию. Там парня определили в
хорошую школу. Но уровень преподавания математики — уж очень
невысок. Теперь родители просят: "Нельзя ли доучиться год в ФМШ?"
Но с какой стати мы должны учить на наши скудные бюджетные рубли
жителя ФРГ? В принципе, возможны и такие варианты, но только на
основе полного финансового возмещения.
— Вы затронули очень интересный вопрос — о сравнительных
достоинствах российского и зарубежного математического
образования.
— Несколько лет назад мне довелось побывать в одной элитной
американской школе — группа наших ребят выезжала на стажировку в
США, я их сопровождал. Школа особая: готовит к поступлению в
Гарвард, из нее вышли многие высокие чины администрации. Так наши
дети первое время ходили с очумелыми глазами: уровень
преподавания математики — для домохозяек. Дают формулу, и кто
первый подставит в нее нужные значения, тот и герой. Но наши-то
привыкли совершенно к другому: они не терпят никакой
приблизительности, им подавай точность! Может быть, с
калькулятором они управляются хуже, зато доискиваются
математического смысла. Теперь представьте: полгода такого
времяпрепровождения, а экзамены-то придется сдавать дома по
нашим, а не американским стандартам. Мне приходилось читать им
лекции, причем часто забегая далеко вперед, в университетский
курс — иначе на их вопросы не ответить. Поэтому призывы "выйти
на мировой уровень" применительно к математическому образованию в
России означают одно — нырнуть вниз.
— Да, только что на переменке ребята в один голос говорили мне:
"Очень хорошие преподаватели — удивительно понятно объясняют!"
— Может быть, стоит добавить такой маленький штрих для лучшего
понимания нашей атмосферы. Помню, выпускник ФМШ Игорь Ким, уже
будучи президентом "Сибакадембанка", в свой отпуск попросился в
летнюю школу воспитателем. Еще одна барышня после физтеха (для
меня барышня — она уже доктор наук) преподает математику и
работает воспитателем — как обычная четверокурсница. Люди
стремятся глотнуть воздуха ФМШ. Что сказать, это незабываемая
часть нашей жизни!
На этой оптимистической ноте и закончим.
Подготовил Юрий Плотников.
стр.
|
