РУНИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ НА АЛТАЕ
В прошлый полевой сезон Чуйский отряд Северо-азиатской
комплексной экспедиции Института археологии и этнографии СО РАН
проводил разведочные работы на территории Онгудайского и
Кош-Агачского районов Республики Алтай. Особое внимание уделялось
разрушаемым объектам, пострадавшим как в результате природного,
так и антропогенного воздействия. В высокогорной Чуйской
котловине открыт ряд неизвестных ранее местонахождений
петроглифов в урочищах Кургак, Ирбисту, Тархата и Курман-Тау
(Кош-Агачский район).
В.Кубарев, д.и.н,
Г.Кубарев, к.и.н,
Институт археологии и этнографии СО РАН
Совместно с японскими и американскими коллегами обследовались
известные и частично опубликованные исследователями наскальные
изображения в долине р. Калгуты, у горы Жалгыз-Тобе и рисунки на
скальных останцах Мешельдык, расположенных напротив села Тебелер.
Неизвестные ранее каменные изваяния были открыты местным жителем
А. Бабитовым. Разновременный погребально-поминальный комплекс
(курганы ранних кочевников, возможно, древнетюркские погребения,
разрушенные каменные оградки, изваяния, балбалы и стелы)
находится на высокой надпойменной террасе левого берега р.
Катунь, в местности Кыйу. Каменные изображения древних тюрок
представляют несомненный интерес для археологов и историков.
Одно изваяние выполнено в традиционной для древних тюрок
манере — правая рука с сосудом прижата к груди, левая — на поясе. На
этом же изваянии изображено, вероятно, ожерелье. Такое украшение
редко встречается на древнетюркских скульптурах и на алтайских
изваяниях представлено лишь дважды. Редким является и изображение
портупейных ремней (?) или каких-то других деталей одежды на
другом изваянии. Среди аналогов с подобным, пока не очень
понятным изображением, можно указать на изваяние из Тюргуна на
территории Кош-Агачского района и известное изваяние у оз.
Даян-Нуур из Монгольского Алтая. Обращает на себя внимание и тот
факт, что на подобных скульптурах не изображены руки и
большинство обычных для древнетюркских изваяний аксессуаров:
оружие, сумочки-кресала и т.п.
Редкой удачей также можно назвать открытие двух уникальных
рунических памятников на территории Алтая. Они обнаружены в
Чуйской степи — районе, непосредственно граничащим с Монголией и
Тывой. В этом сообщении мы впервые приводим полный перевод
алтайских рунических надписей.
Одна из самых длинных рунических надписей Кош-Агачского района
обнаружена в урочище Кургак, на северной оконечности горной
гряды, близ современного зимника. Надпись, выполненная
одновременно со сценой охоты, нанесена на вертикальную скальную
поверхность, обращенную к северу. Она насчитывает более 80
знаков. Некоторые из них утрачены, другие из-за эрозии скальной
поверхности нечетко фиксируются, но, тем не менее, в основной
своей части надпись читается достаточно уверенно. Ее перевод
совсем недавно сделан известным ученым-тюркологом С. Кляшторным из
Санкт-Петербурга.
Транскрипция:
Перевод:
«О мой сын, Темир-апа! О печаль, о горе! Пусть будет заколот
(принесен в жертву) его конь! О самый могучий (из) героев! О
горе! Мой младший сын (букв.: йигит „юноша“) и моя дочь! Пусть с
рыданиями будут разодраны наши одежды! Вечная память о тебе
(букв.: „твоя вечность“) осталась безграничной! О горе! (Я же)
подавлен (печалью)».
 |
| Сцена загонной охоты, выполненная в технике граффити
(VIII в.). Урочище Кургак, Республика Алтай |
Можно предполагать одновременность и композиционное единство
гравированных рисунков и рунической надписи. Нанесенные в так
называемой технике «граффити» рисунки представляют собой
динамичную и реалистическую сцену загонной охоты. Собака и
всадник преследуют стремительно бегущего оленя, загоняя его на
сидящего в засаде лучника. Здесь же, несколько выше, над
окончанием строки надписи, изображен медведь. Обращают на себя
внимание такие детали изображения, как оригинальный показ
штрихами шерсти животных, рогов в проекции, а также заткнутые за
пояс стрелы и широкополые шляпы. Похожие по форме головные уборы,
напоминающие широкополые шляпы, известны и в других
древнетюркских «граффити» Алтая, например, в наскальных
изображениях Туяхты. Там также представлена сцена загонной охоты,
имеются и тюркские рунические надписи. Заткнутые за пояс стрелы
всегда отличают охотников от воинов и многократно воспроизводятся
на древнетюркских рисунках. Необходимо также отметить, что сцены
загонной охоты — излюбленный сюжет древних тюрок, наиболее часто
встречающийся в наскальных изображениях Алтая. Не является
исключением и сцена из Кургака, которая входит в ряд наиболее
ярких и реалистичных древнетюркских гравюр Алтая. Она, возможно,
служит иллюстрацией охотничьих подвигов тюркского юноши,
упоминаемого в поминальной эпитафии.
 |
| Обломки каменной стелы с руническими надписями VIII в. Долина
реки Барбургазы, Республика Алтай. |
Второй, не менее впечатляющей находкой надо назвать и несколько
рунических надписей, обнаруженных на обломках плит в нижнем
течении р. Барбургазы, у подножия живописной скалы Кызыл-Кабак.
Как выяснилось, они являлись обломками одной и той же разбитой
стелы, надписи на которой располагались снизу вверх, в три
строки. Они насчитывают, по меньшей мере, около 50 знаков. Ниже
приводим ее перевод.
Транскрипция:
Перевод:
«(1) его мужское имя Кутбермиш, о горе! (2) … мы расстались
(букв.: отделились)…»
Содержание и назначение надписи определяется наличием слов «о
горе!» и «расставаться, отделяться». Таким образом, надпись
представляет собой поминальную эпитафию.
Здесь же, рядом с разбитой в древности стелой были обнаружены
обломки с рунами от еще одного монумента, либо от оборотной
стороны уже рассмотренной плиты. В общей сложности на них
насчитывается порядка 32 знаков, выполненных в той же манере, в
две строки. Надпись практически не читается из-за её плохой
сохранности. Открытие этих уникальных рунических памятников
существенно пополняют уже имеющийся корпус древнетюркских
надписей Алтая. Они относятся к жанру эпитафий и типологически
ничем не отличаются от енисейской эпиграфики соседней Тывы и
Хакасии. Однако в надписях с р. Барбургазы наблюдается нарушение
рядности — смешение согласных палатального и велярного рядов.
Последняя особенность может быть свидетельством либо более
низкого уровня грамотности, профессиональности писцовой школы, ее
периферийности, либо начавшейся утратой письменной традиции,
иначе говоря, относительно более поздней датой в сравнении с
орхонскими и первыми енисейскими памятниками (первая
половина — середина VIII в.).
Сохранность стел с надписями была настолько плохой, что мы решили
не оставлять обломки на месте их нахождения и передать все, что
осталось от них в краеведческий музей села Кокоря, который
возглавляет К. Бидинов. Думаем, специалистам по руническим
текстам, пожелавшим ознакомиться с неизвестным ранее памятником
древнетюркской письменности, лучше приехать в сельский музей.
В последнее время на страницах республиканских газет были
опубликованы статьи, в которых археологов упрекают в том, что они
вывозят за пределы республики находки и материалы своих
исследований. Да, так было раньше, но уже более десяти лет
существует законное правило: возвращать после научной обработки
коллекции древних раритетов в республиканский музей. Передача
оформляется специальными актами, а копии отчетов полевых
исследований сдаются на хранение в архив Агентства по
культурно-историческому наследию. Об этом были сообщения в
газетах «Звезда Алтая» и «Алтайдын Чолмоны», но то ли люди сейчас
не читают газет или они до них не доходят, но к приехавшим
археологам местные жители обращаются всегда с одним вопросом:
«Что, опять приехали чего-нибудь раскопать и увезти?».
Ходят слухи и о том, что в Республике Алтай с раскопками курганов
якобы как-то связаны участившиеся случаи самоубийства и
несчастные случаи с людьми. Да, на археологов, потревоживших
«духов предков», удобно валить все несчастья, обрушившиеся на
жителей республики. Но в местных газетах не так часто прочтешь о
том, что во многих деревнях и поселках Алтая имеет место массовая
безработица, пьянство и продолжающееся падение моральных устоев.
Социальные проблемы породили и усилили в алтайцах традиционную
веру, что именно вредоносные духи, «выпущенные» из древних
могил — причина всех их бед и несчастий. И это происходит в XXI веке,
когда к Марсу летит ракета с приборами, позволяющими определить
наличие воды на красной планете — древнем символе бога Войны.
Неужели алтайский народ хочет вернуться к прошлому,
патриархальному, и по сути своей, первобытному укладу жизни?
Наверное, нет! Но цвет нации — алтайская интеллигенция, надо
полагать, к этому и призывает, собираясь в самое ближайшее время
наложить запрет или «мораторий» на все виды археологических
работ, включая охранные раскопки разрушающихся древних
памятников. Нетрудно представить, что произойдет в результате
принятого решения. Ученые, да и интеллигенция республики окажутся
в самоизоляции, интерес к истории Алтая, который всегда
подпитывала археология, существенно понизится. Через несколько
лет такого отношения к археологам многие исторические памятники
погибнут безвозвратно не только для науки, но и для всего
человечества.
стр. 6
|
