СТИХИ НА ВОЙНЕ
В майском номере «НВС» (№ 17-18), на первой полосе было
опубликовано стихотворение Е. Шкляревского, посвященное Дню
Победы. Сегодня, в канун дня начала Великой Отечественной войны
(22 июня 1941 года), мы публикуем еще одно — «Материнская
любовь» с рассказом о том, как родилось это стихотворение, а
также некоторые факты из военной жизни автора.
Стихотворение «Материнская любовь», подаренное мне давным-давно в
рукописном варианте, мой двоюродный дядя Евгений Шкляревский
написал в январе 1944 года за один час в землянке под Витебском
во время обстрела немецкой артиллерией позиций дивизии.
С Евгением Евгеньевичем мы были очень дружны. С начала войны
30-летний преподаватель математики — в действующей армии. Летом
1942 года в составе нашего Степного фронта оказался в немецком
окружении между Харьковом и Воронежом. Легко раненный в ногу, он
с товарищем, тоже лейтенантом, ночами пробирался на восток в
сторону фронта, а днями, чтобы не попасть к немцам, они
пережидали в лесопосадках или стогах сена.
Но однажды он попал в поле зрения немецкого сержанта. Тот сразу
потянулся к пистолету, но Женя по-немецки отрекомендовался
учителем математики, сказав, что его школа и дом сгорели, а он
идет к родным. «Это мы легко проверим», — ответил немец и отвел
задержанного к офицеру. Тот, как оказалось, тоже математик, молча
написал сложное уравнение с неизвестными, и когда Женя
моментально его решил, оберлейтенант разделил с ним свой обед.
Затем, пожелав больше не попадаться, «так как у нас не все
математики», с миром отпустип коллегу. Так Евгений избежал плена.
Добравшись к осени до Ростова, Женя жил у нас, т.к. квартиру их
семьи заняли немцы. Как-то один из солдат спросил у меня
(немецкий я знал с детства): мы вот поспорили — чья это
квартира? Судя по обилию и разнообразию книг — не меньше чем
профессора, а судя по ее размерам, не больше чем дворника. Я
тогда ответил, что после войны будет еще хуже, т.к. вы, немцы,
перед взятием разбили в городе тысячи жилых домов. Солдат со мной
грустно согласился.
Но безжалостно бомбили жилые кварталы не только немцы. Бомбила
оккупированный и разоренный Ростов и советская авиация, при том
бессистемно. Особенно по ночам, с огромной высоты летели бомбы на
жилые, частично уцелевшие кварталы. Запомнился вечерний налет,
когда при первых разрывах бомб мы, как бывало и раньше, полезли
под кровать. (Это сохраняло многим жизнь, когда обрушивались
потолки и стены.) Женя же никуда не полез, а сел за пианино…
Заглушая звуки приближающихся бомб, раздались мощные аккорды
первого концерта для фортепиано с оркестром Чайковского! Страха
как не бывало. Моментально выбравшись из-под кровати, мы
завороженно внимали волшебной музыке.
15 февраля 1943 года, дождавшись освобождения Ростова, Женя в тот же день обратился в комендатуру… и оказался за колючей
проволокой в офицерском проверочном лагере под Сталинградом.
Через несколько месяцев попал на передовую в штрафной батальон.
После серьезного ранения и госпиталя прислал нам письмо.
Возвращаюсь как-то из школы домой и вижу преобразившуюся и даже
помолодевшую Марию Константиновну: «Наконец наш Женечка не в
штрафном батальоне, а в гвардейском полку! Ведь все наши деды и
прадеды всегда служили в гвардии».
Теперь и Жене довелось воевать в гвардии. До конца войны.
А. Щербаков, профессор.
г. Новосибирск.
Материнская любовь
Мы песни поем о стихах и походах,
О ранах, полученных в жарком бою,
О тесных землянках, морозных погодах,
О том, как воюем за землю свою.
О девушках милых, что нас провожали,
В слезах обещая почаще писать…
Не спеть ли теперь о любви и печали
В тех письмах, что пишет нам старая мать.
Изменит любимая, друг позабудет
И раны успеют за год зарасти,
И только любовь материнская будет
За нами всегда и повсюду идти.
Она не изменит, она не обманет,
Она при ранении силу вольет,
И сына поднимет в огне и в тумане
И снова за Родину в бой поведет.
Она не покинет ни в счастье, ни в горе,
Она не потонет в слезах и крови —
Споем же друзья о глубокой, как море,
И вечной, как жизнь, материнской любви!
Е. Шкляревский.
1944 г.
стр. 9
|
