МОЯ ЛЮБИМАЯ БЕДНАЯ МЕДИЦИНА
Белла Гицевич,
полковник запаса медицинской службы
Мне 99 лет, 52 из них я работала врачом. Я влюблена в медицину с
детских лет.
Училась я в Омском медицинском институте с 1924 по 1928 годы — в
тяжелый период становления советской власти. После окончания вуза
меня направили работать в село Уяр Красноярского края. В деревнях
шла коллективизация, крестьян раскулачивали и ссылали, они были
озлоблены. В этом районе случились вспышки опасных инфекций:
натуральной оспы и сыпного тифа. Пришлось организовывать
инфекционные бараки. А врачей было всего три — бывший земский
врач Михаил Михайлович, я и стоматолог. Но с инфекцией мы
справились! Правда, сама я заразилась сыпным тифом, тяжело болела
и на поправку уехала к родным в Новосибирск.
Сегодня врачей не посылают в село после института. Это трудный
опыт, но я не жалею о том времени. Окунуться в работу в районе,
когда ты один решаешь все врачебные вопросы, очень полезно.
Мы не давали клятву Гиппократа, ее отменили в советские годы. Но
столько жалоб на лечащих врачей, сколько слышишь сегодня, в те
годы не было! Жалуются не столько на лечение, сколько на
отсутствие внимания.
Когда-то давно, в начале прошлого века, трое из семи детей в
нашей семье заболели корью. Помню, как фельдшер Петр Ильич (врача
в нашем селе не было) прежде, чем зайти к нам, больным детям,
надел белый халат, тщательно вымыл руки, а потом так же тщательно
нас осмотрел, поговорил с каждым, прописал лекарство, дал совет
маме, как ухаживать за больными. Когда-то почти в то же время
доктор Боткин — тот самый, что остался с царем и погиб, но
исполнил свой долг врача, писал: «Если после беседы с врачом
больному не стало легче, — это плохой врач».
А можно ли сегодня оставаться хорошим? Наша страна переживает
перестройку, перестраивается и здравоохранение, не только
управленческие слои, но и низовые инстанции: поликлиники,
больницы, здравпункты. Введено обязательное медицинское
страхование, которое затруднило амбулаторный прием. Врач вынужден
заполнять кучу бумаг, ему, действительно, некогда поговорить с
больным. Да и настроение, связанное с плохим финансовым
положением, мешает быть внимательным к больному. Введена платная
медицина, и кто-то платит за лечение, а кто-то не может.
Зато в аптеку теперь ходишь, как в музей. Лекарственных
препаратов, отечественных и особенно — заграничных, множество,
на полках — красота, разноцветье. Многие лекарства продаются без
рецептов, и люди покупают их по совету друзей и соседей, после
убедительной рекламы на радио и по телевидению. Известны случаи,
когда самолечение заканчивалось летально. К тому же современные
лекарства сложные, они часто имеют побочные отрицательные
действия на другие органы и системы организма. Потому сегодня так
часто встречается аллергия, хронические болезни в результате
самолечения сопровождаются насморком, кашлем, вплоть до приступов
бронхиальной астмы. Лечение аллергии сложное, оно требует
глубокого изучения больного. Лекарств против аллергии множество,
но, как при всех болезнях — надежны и более-менее действенны
несколько (и они тоже, как правило, дороги).
Выписывая лекарство, врач должен знать о каждом препарате все его
положительные и сопутствующие отрицательные стороны. А многие ли
аптеки заботятся о своевременном знакомстве врача с аннотациями
на поступившие лекарства? Да и как может заниматься
самообразованием бедный врач, который бьется на двух-трех
работах, и все равно получает ниже прожиточного минимума. Ничего
удивительного, что некоторые врачи поддаются соблазну заработать,
выписывая пациентам пищевые добавки, тоже дорогие, за которыми
надо идти в фирму, а не в аптеку.
Наше здравоохранение находится в поисках новых путей
взаимоотношений врача и пациента. Но получается — «деньги — сейчас,
здоровье — после».
Больного народа в России много. В поликлиниках не хватает врачей,
а те ищут место работы, где побольше платят. Главные врачи
поликлиник заинтересованы в платных больных. И вот пенсионеры
слышат от врачей — «ну что вы хотите, ведь вам уже за
пятьдесят!». Я уже молчу о тех, кому семьдесят или восемьдесят. А
лауреат Нобелевской премии Мечников писал, что старость — это
болезни, которые надо лечить так же, как и любые другие. Еще
совсем недавно у нас существовали геронтологические отделения в
стационарах или койки в терапевтических отделениях, выходили из
печати руководства для врачей по лечению пожилых людей. Теперь
все забыто, по-видимому, за ненадобностью. А поликлиники в
основном посещают пенсионеры.
В учебных заведениях студенты изучают много разных наук. Но есть
одна, которую преподают только будущим врачам. Деонтология (от
греческого слова «deontos» — должное) — учение о юридических,
профессиональных и моральных обязанностях медицинских работников
по отношению к больному. Профессия врача отличается от других
профессий. Не всякий может быть врачом. Здесь важна и общая
культура, и душевные качества — сопереживание, сочувствие,
глубокое внимание к человеку. Доброта, сердечность — неотъемлемые
качества медика. Так было и так будет. Клятва
Гиппократа написана две тысячи лет тому назад. Отмененная
советской властью, она вернулась в 1992 году в виде «Обещания
врача России». Я почему-то не встречала текст «Обещания…» ни в
одном кабинете.
На первой лекции в военно-медицинской академии доктор Боткин
сказал студентам: «Один раз приобретенное доверие переходит в
искреннюю привязанность к вам, когда больные убеждаются в вашем
неизменном сердечном к ним отношении. Только сердце для этого
нужно, только искреннее, сердечное участие к больному человеку.
Так не скупитесь же, приучайтесь широкой рукой давать его тому,
кому оно нужно».
стр. 11
|
