САМЫЕ ЗНАМЕНИТЫЕ УЧЕНЫЕ РОССИИ
Галина Шпак,
"НВС".
В двухтысячном году издательство "Вече" выпустило в свет книгу "Самые
знаменитые ученые России". Ее автор -- писатель Геннадий
Прашкевич, живущий в Новосибирске, в Академгородке.
Недавно в "Литературке" я наткнулась на заметку под кричащим
заголовком "Non-Fiction -- это очень интеллектуально!". Тут же,
по ассоциации, мелькнуло: "Чистота? Чисто-"Tide". Оказалось, что
в заметке рассказывалось о второй Ярмарке интеллектуальной
литературы в Москве, в Центральном доме художника. Автор не
поленился и перечислил множество издательств, в основном
столичных, называя и несколько зарубежных, выпускающих так
называемую "Non-fiction", документальную, не художественную
литературу, в том числе книги о жизни известных людей. Не знаю,
нашлось ли место на Ярмарке для экспозиции московского
издательства "Вече" (в десятках названных оно не упоминалось), но
эта фирма работает по широкой программе, выпуская в свет и
заведомо интеллектуальную русскую классику, и книги,
представляющие жанр художественно-справочной, познавательной,
просветительской литературы. В этом ряду книжная серия "Самые
знаменитые..." заслуживает особого внимания, потому что посвящена
отечественной культуре в широком смысле слова и носителям
культуры, прославившим Россию.
В своем предисловии автор, обращаясь к читателю, пишет:
"Согласитесь, что только благодаря науке мир на наших глазах
изменялся невероятными темпами, -- человек действительно стал той
геологической силой, о которой писал Вернадский: он изменяет саму
планету, воздействуя на нее даже более эффективно, чем самые
мощные геологические процессы. Это не может не восхищать..."
По прочтении книги понимаешь, в каком состоянии души она
создавалась. Писателю пришлось перевернуть "горы" первоисточников
-- книги об ученых или написанные самими учеными, архивные
документы, письма и другие свидетельства, подкрепляющие
содержательную информацию. Так что, как говорили древние римляне:
"Книги делаются из книг". Крылатое выражение можно толковать
по-разному, в нем множество смыслов, оттенков, интонаций. В
данном случае речь идет о культурной традиции. В наше время
понадобилась литература энциклопедического характера, но без
жесткой формы текстов энциклопедий. Она рассчитана на молодежную
читательскую аудиторию и для всех любознательных, независимо от
возраста. Для чего, собственно, сочиняются-пишутся книги? Чтобы
посмотреть на себя со стороны и пообщаться с другими. Понять и
оценить.
По сути, создавая свою книгу из многих книг, Г.Прашкевич сам
выступил как научный работник, исследуя развитие научной мысли со
времен М.Ломоносова -- гениального ученого, философа, поэта,
историка, естествоиспытателя и основоположника русского
литературного языка -- и до наших дней. Книга завершается
небольшим очерком о жизни и творчестве, политической деятельности
физика-теоретика Андрея Дмитриевича Сахарова -- академика, трижды
Героя Социалистического труда, лауреата Нобелевской премии Мира
(1975 г.). Авторский замысел прочитывается, -- во всяком случае,
для меня, -- как определенно образное начало судьбы творцов науки
XVIII века и ее некая грань на рубеже века XXI и третьего
тысячелетия. "Громовая машина" Ломоносова и его молодого друга
академика Рихмана, которую они смастерили для "наблюдения над
атмосферным электрическом", как известно, стала пособницей
небесных сил: Рихмана "громом зашибло". После трагического случая
Ломоносов в письме просил графа Шувалова, который
покровительствовал просвещению, "помочь ему все сделать так,
чтобы случившееся не пошло во вред науке". "У него были на это
основания", -- заключает Г.Прашкевич. В наше время тоже были
основания: "20 августа 1953 года в советской печати появилось
короткое правительственное сообщение: "На днях в Советском Союзе
в испытательных целях был произведен взрыв одного из видов
водородной бомбы. Именно Сахаров высказал теоретические идеи,
позволившие значительно сократить время разработки нового
сверхмощного оружия" (Первая атомная бомба была взорвана в СССР
на четыре года позже американской, а срок между испытаниями
водородных бомб сократился до девяти месяцев.) Наука не может не
развиваться, но ее производительная сила должна быть направлена
во благо, а не на разрушение жизни. "Как же тут не задуматься об
ответственности?" -- размышления и высказывания Сахарова
относятся не только к использованию ядерной энергетики.
Повествование Г.Прашкевича заканчивается на драматической ноте
комментарием Нобелевской лекции А.Сахарова о "книге Вселенной", о
цивилизациях "более разумных, более "удачных", чем наша"...
В 1975 году, когда Нобелевский комитет присудил Сахарову премию
Мира, Академия наук СССР отмечала юбилейную дату -- 250 лет
создания Академии. В год выхода книги "Самые знаменитые ученые
России" праздновалось 275-летие Российской академии наук, но
писатель, очевидно, не стремился специально подгадать,
"вписаться" в юбилейные события, хотя подобные издания носят
печать заказной литературы. Но это достойный заказ! Судя по
всему, автор внес существенные поправки в предложенный список
имен ученых. Наряду с такими известными, хрестоматийными именами,
как Ломоносов, Лобачевский, Якоби, Чебышев, Ковалевские, Боткин,
Яблочков, Мечников, П.Лебедев, Менделеев, Фридман, Борисяк,
Капица, Ландау, Семенов, Курчатов, Королев, Ефремов,
Ферсман, Вавилов, Жуковский, Тимирязев, Циолковский (всего 58
имен!), рассказывается, например, о жизни, "мужественном уме"
астронома Ф.Бредихина. В историю науки Бредихин вошел как
создатель механической теории кометных форм. Он был и механиком,
и инженером, и художником, очень любил поэзию, занимался
переводами. В числе малоизвестных или замалчиваемых в советское
время -- имена биологов, генетиков Н.Тимофеева-Ресовского,
А.Любищева, биофизика, основоположника гелиобиологии
А.Чижевского... Напомню, что в свое время в Доме ученых
новосибирского Академгородка демонстрировалась первая выставки
живописных работ А.Чижевского, цитировались его стихи. Об этом
писала наша газета. На ее страницах публиковался очерк
М.Голубовского о судьбе и творчестве Александра Любищева...
Когда я взяла в руки книгу, -- сразу, из любопытства, заглянула в
оглавление и не нашла многих имен... В предисловии автор тактично
поясняет, что "выбор имен всегда достаточно субъективен" и к тому
же -- "крупные ученые, работающие в наше время, по-настоящему
будут, видимо, оценены в будущем". И все-таки, логичнее было бы
хотя бы округлить до шестидесяти число очерков, написанных
мастерской рукой и очень аккуратно -- в смысле использования
первоисточников (не считая огрехов компьютерного набора).
Речь идет о Ю.Кондратюке (А.Шаргее), волею судьбы оказавшегося в
Сибири; его книга "Завоевание межпланетных пространств" была
издана на средства автора в 1929 году в Новосибирске. И
несомненно, -- о М.А.Лаврентьеве, знаковой личности для мировой
науки XX века. Они олицетворяют полет мысли и реальные дела в
развитии науки за Уралом, в Сибири и на Дальнем Востоке. Можно
сказать, что научную материю определяют пространство и время.
Не могу согласиться с уважаемым мной писателем в том, что "судьбы
русских ученых не похожи на судьбы их иностранных коллег".
Разумеется, -- не похожи, но сопоставимы.
История науки XX века свидетельствует о том, что личная судьба
ученых и оценка их труда, использование научных результатов
всегда зависели от уровня самосознания общества и политических
доктрин. И в принципе сама по себе борьба научных идей всегда
драматична.
стр.
|
