ВИВАРИЙ — БЕСПОКОЙНОЕ ХОЗЯЙСТВО
Обязательное звено академической биологической науки — виварии,
где содержатся экспериментальные животные, самые непосредственные
участники научного процесса. Наш рассказ — о виварии Института
цитологии и генетики СО РАН, лаборатории разведения
экспериментальных животных.
Л. Юдина, «НВС»
Во владении лаборатории, которой руководит доктор биологических
наук Виктор Ермолаев, несколько помещений. Самое крупное — четырехэтажное
здание на 20 тысяч длиннохвостых особей. Обитатели
этого густонаселенного дома по своему характеру, повадкам и
поведению во многом похожи на человека. Есть деятельные,
активные, тихие, задумчивые, дружелюбные и не очень. Они много
работают на благо науки.
А еще эти обитатели — мыши и крысы — болеют как люди — гипертонией,
онкологией, шизофренией и другими тяжелыми
болезными. Во многом благодаря этим существам, объектам
экспериментов, исследователь познает суть заболеваний и находит
пути к их излечению.
На втором этаже здания — животные, которые находятся в работе.
Ряды клеток, напоминающих однокомнатные квартиры. На каждой — бирка
с перечнем проделанных манипуляций. Научный сотрудник Алина
Амикишиева продолжает свои опыты в области психопатологий. Разные
проявления патологий при различных ситуациях моделируются на
мышах. В экспериментах — «открытое поле», «крестообразный
лабиринт», «бассейн» выявляются особенности психики, интеллекта,
а также — находчивость, ум. Для обитателей вивария вдруг днем,
вопреки всем законам природы, может наступить ночь, и важно
знать, как живой организм реагирует на такие превращения.
Дом-мышеград (большую часть, 16 тысяч, составляют мыши) живет
строго по своим законам, подчиняясь главной идее. Здесь всегда
должна быть соответствующая температура, обязательная чистота,
своеобразное меню. И непременное условие — относиться к жителям
города с любовью и уважением, опыты проводить с выполнением
правил гуманного обращения.
Понятное дело — не каждому по душе голохвостые модели. Но
женщины, ухаживающие за ними (а многие работают в виварии не один
десяток лет), терпеливы и самоотверженны. Те, кто занимается
мышами, хвалят свою мелюзгу, другие считают, что крысы куда
симпатичнее. Бригадир по крысам Наталья Трофимова находит в
подопечных массу достоинств.
Забот у персонала, как говорится, полон рот. С утра до вечера по
кругу: накормить — напоить многочисленное население, почистить
клетки, сменить подстилки (чистота — залог здоровья!),
проветрить и т.д.
Святая святых вивария — четвертый этаж. Вход туда, можно
сказать, по специальным пропускам. На самой высоте — родильный
дом, разведение мышек. Поддерживать чистоту линий — дело тонкое.
Чтобы добавить фактов к рассказу об экспериментальных животных,
побеседуем с директором Института цитологии и генетики СО РАН
академиком В. Шумным.
— Владимир Константинович, даже представить невозможно, что бы
делали исследователи-биологи, не будь экспериментальных животных?
— Наверное, не получили бы многих уникальных результатов! Для
нас, биологов, виварии — все равно, что для ИЯФ — ускорители.
— Много у вас экспериментальных объектов?
— Несколько разновидностей. Виварий, дрозофильная кухня и
теплички с растениями. На звероферме поддерживаем несколько тысяч
лабораторных животных.
— Беспокойное хозяйство?
— Еще какое! Утром прихожу в институт — первым делом звоню
заведующему виварием, на звероферму — как прошла ночь, нет ли ЧП.
— Все объекты охватывать не будет — поведем речь только о
виварии. Пожалуйста, обоснуйте важность работы с такими
существами, как мышки. Ведь именно они чаще всего выступают в
качестве лабораторной модели?
— Как известно, на сегодня полностью секвенированы геномы
человека и мыши. Оказалось, что у них много одинаковых
последовательностей генома — примерно процентов восемьдесят.
Иными словами, все основные гены, которые отвечают за синтез
определенных белков, одни и те же. Природа здесь шла трафаретным
путем, допуская лишь некоторые модификации.
— Но почему же тогда такое разнообразие в живом мире?
— Вся игра начинается на уровне регуляции генов. Именно там
закручивается интрига. В процессе эволюции совершенствовались
регуляторные системы, именно регуляторные, а не структурные. И в
этом все дело. Скажем, из кирпичей можно возвести замок,
а можно — обыкновенный барак. Все зависит от того, как их уложить. Так и
гены регулируются по своим законам, от чего и зависит результат.
В мире у биологов несколько модельных объектов, но наиболее
популярный — мыши. В работе с ними получены просто потрясающие
результаты. Одно из не столь далеких открытий — трансгенные
линии, так называемые нокаутные мыши. Вообще, линий — сотни.
Мышь интересна исследователю как объект, на котором можно
промоделировать фактически все развитие, все мутации, все
человеческие патологии, особенно наследственные.
— Это длительный процесс — создание нокаутных линий?
— Многоэтапный, протяженный во времени. Последовательно, один за
другим, выключают избранные гены и наблюдают результат,
последствия — как изъятие гена отразилось в фенотипе, изменилось
поведение животного. И делается вывод — что данный ген значит
для живого организма.
В институте с такими линиями работает Заслуженный деятель науки
РФ, доктор наук Нина Константиновна Попова.
— Ваши виварии — только для институтских исследований?
— Мы снабжаем многие организации. В Сибирском регионе настоящих
вивариев всего два-три. Разведением животных кроме нас вообще
никто не занимается. А разведение — дело особо деликатное.
Линии, порой очень неустойчивые, капризные, надо поддерживать,
что требует немалого мастерства. Случается, линии теряются, и
потом надо приложить немало сил, чтобы их восстановить.
— У вас такие неприятности бывали?
— К сожалению! Существовала линия с увеличенным числом свободных
радикалов — ею еще Р. Салганик занимался, и в Америку с собой
таких мышей взял. Поддерживала линию доктор наук Вера Юнгер.
— А что прежде всего нужно, чтобы линия не исчезла?
— Особые знания, опыт, любовь к делу, наконец. Я говорил, что
особи эти очень нежные, подвержены заболеваниям. Линия может уйти
буквально в течение дня! Юнгер уехала в Германию, и линию
сохранить не удалось. Сейчас за дело взялась доктор медицинских
наук Наталья Колосова, линия восстановлена.
— Кто, все-таки, пользуется вашим «товаром»?
— Исследователи Сибирского отделения РАМН, мединститут,
университет. В Барнаул недавно продали на 30 тысяч рублей.
Желающих очень много — всех даже не можем обеспечить.
— Это доходная статья для института?
— Точно могу сказать — расходы значительно превышают доходы. В
виварии вам, очевидно, рассказывали, что требуется особое
кормление, особые условия содержания. Сейчас переходим на
таблетированный корм. В Подмосковье есть единственная в стране
фабрика, которая производит корм для виварных животных — хорошо
сбалансированный по составу, витаминизированный. Ведь в пище для
лабораторных животных должны быть и яйца, и творог, и свежие
овощи, и много-много чего другого. Корм для животных — основная
статья расходов.
Сейчас вот все клетки нужно поменять — поизносились. Где-то
с полмиллиона рублей требуется.
Так что хлопот с этим хозяйством у нас предостаточно!
Расскажу историю на эту тему. Есть у нас интересная модель
крыс — агрессивных и спокойных. Исследователи из немецкого института
Макса Планка давно хотели их у нас купить. Долго велись
переговоры, приезжал сам директор института, наконец, 30 животных
подготовили. Весь институт включился в операцию. Оформили массу
бумаг, оплатили все транспортные расходы. Встал вопрос, как
крыс — 15 агрессивных и 15 спокойных — переправить в другую страну.
В салоне пассажирского самолета не положено. В грузовом — холодно.
Мы — туда-сюда. Немцы бомбардируют запросами — где
крысы?! Наконец, командир одного из воздушных кораблей, как
оказалось, большой любитель животных, взял наш капризный груз к
себе в кабину. Заработали мы на этих крысах 10 тысяч долларов.
Конечно, когда идет международное сотрудничество, то за счет
виварных животных удается окупить часть затрат.
— Владимир Константинович, какую из виварных проблем вы бы
сегодня обозначили, как основную?
— Инфраструктура устарела настолько, что не соответствует
никаким нормам! Постройкам — сорок с лишним лет. Они совсем
обветшали. Время от времени пытаемся что-то налаживать,
ремонтировать — но очень сложно обеспечивать приличные условия
для обитания экспериментальных животных, стерильность, изоляцию
от инфекций и прочее. А требования все ужесточаются, и чтобы
соответствовать международным стандартам, надо менять ситуацию!
В этом году начнется строительство нового вивария. Он будет,
словно космический корабль, — очень современным, удобным, даже
давление внутри будет несколько выше, чем снаружи, чтобы не
проникало ничего чужеродного.
* * *
Можно сказать, что сейчас экспериментальные животные обитают в
панельках, именуемых в народе жильем хрущевского типа. А строят
для них жилье элитное, и с появлением нового вивария, безусловно,
станет больше высоких научных результатов.
Фото В. Новикова
стр. 7
| 
