КЛЮЧ К ПАРТНЕРСТВУ
В Институте химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН
хранится ключ. Потенциально любой сотрудник института в любое
время может воспользоваться этим ключом и поработать в прекрасно
оборудованной лаборатории. Но сделать это не так-то просто. Ведь
расположена эта лаборатория в городе Любеке (Германия), а выше
упомянутый институт — в Новосибирске. Лаборатория же так и
называется «Lubeсk-Novosibirsk laboratory» и является продуктом
плодотворного сотрудничества немецких и российских ученых. О
партнерстве с Германией, о трудностях и преимуществах совместных
проектов мы беседуем с к.б.н. П. Лактионовым, руководителем
группы клеточной биологии ИХБФМ СО РАН.
— Павел Петрович, над какими научными проблемами работают
специалисты группы?
— В работе нашей группы можно выделить два основных направления:
это исследование внеклеточных нуклеиновых кислот и исследование
транспорта нуклеиновых кислот в эукариотические клетки. Не так
давно было обнаружено, что наряду с внутриклеточными ДНК и РНК в
биологических жидкостях, таких как кровь и лимфа, циркулируют
внеклеточные нуклеиновые кислоты. Для чего нуклеиновые кислоты
появляются вне клеток, какова их биологическая роль — в настоящее
время не вполне понятно. Тем не менее, доказано, что они могут
быть использованы в диагностических целях. В первую очередь
циркулирующие нуклеиновые кислоты представляют интерес для
диагностики рака (в том числе и на ранних стадиях) и в
мониторинге беременности (нуклеиновые кислоты плода есть в крови
матери, а на основе их анализа можно, например, установить пол и
резус-фактор плода). При раке опухолевоспецифические ДНК
обнаруживаются в кровотоке даже на тех стадиях, когда опухоль еще
не различима инструментальными методами анализа.
Исследуя особенности циркуляции ДНК в крови, мы обнаружили, что
основная часть циркулирующей ДНК связана с поверхностью клеток
крови. Основываясь на этих данных, для ранней диагностики рака мы
используем не только циркулирующую ДНК плазмы крови, но и ДНК,
элюированную с поверхности клеток, что значительно повышает
чувствительность диагностических систем.
В настоящее время у нас почти готов ПЦР-анализ для раннего
выявления опухолей молочной железы (ПЦР — полимеразная цепная
реакция. — Ред.). Фиброаденому и рак молочной железы мы
определяем с вероятностью 95 %. В нашей практике было несколько
случаев, когда мы выявляли онкомаркеры в крови вроде бы здоровых
женщин-доноров, а через несколько месяцев у этих доноров медики
обнаружили опухоли.
Второе направление нашей работы вытекает из первого. Если
нуклеиновые кислоты присутствуют во внеклеточном пространстве, то
они неизбежно взаимодействуют с клеточной поверхностью. Известно,
что нуклеиновые кислоты могут проникать внутрь клеток и влиять на
экспрессию генов. Некоторые белки, отвечающие за связывание и
транспорт нуклеиновых кислот известны, однако полного понимания
механизмов рецепции и транспорта пока нет. Такими исследованиями
мы как раз и занимаемся.
Исследование циркулирующих нуклеиновых кислот наряду с
протеомными исследованиями в настоящее время популярны, и мне
кажется, что мы очень удачно попали «в струю».
— А когда вы начали сотрудничать с Германией? И что это за
лаборатория «Lubeсk-Novosibirsk laboratory»?
— В 1998 году мы подали проект по программе ИНТАС совместно с
Георгом Закиелем, тогда еще заведующим лабораторией, а ныне
директором института молекулярной медицины в г.Любеке. Институт
прекрасно оснащен технически, в нем работают
высококвалифицированные молекулярные биологи, а по
количественному составу он чуть больше нашей лаборатории (правда
в штат института не входят ни обслуживающий персонал, ни
студенты). В ходе проекта мы разработали и запатентовали методы
выделения нуклеиновых кислот, разработали новые методы
определения их концентраций. Так как ранее подобного не было, то
мы смогли получить новые данные об особенностях циркуляции
нуклеиновых кислот в крови. Наши методы заинтересовали Георга и
он предложил организовать совместную лабораторию, задачей которой
является ведение исследований и коммерциализация результатов в
области внеклеточных нуклеиновых кислот.
 |
| Георг Закиель, Йенс Варнек с группой клеточной
биологии ИХБФМ СО РАН. |
— Сегодня многие лаборатории пробуют себя в партнерских
проектах, но не у всех получается такая результативная
«межнациональная» работа. Что на ваш взгляд, самое сложное в
подобных совместных проектах?
— На самом деле, сложно понять, согласовать цели и устремления
друг друга: вроде все мы одинаковые — две руки, две ноги, два
глаза, а менталитет, темпераменты разные, да еще и куча текущих
проблем, и расстояние… Кроме того, для равноправного
сотрудничества нужна заинтересованность и той, и другой стороны.
У большинства западных институтов уже все есть: хорошее
оборудование, необходимые реактивы, достойная зарплата, поэтому
найти людей заинтересованных в партнерстве не так-то просто. На
первых этапах многие сталкиваются с некоторым недоверием со
стороны западных партнеров. Трудно сказать, чем это вызвано — реальными
или вымышленными историями, отрицательным образом,
сложившимся благодаря СМИ, или чем-то другим. Но, конечно, при
нормальной совместной работе это быстро проходит.
— А разный темперамент тоже мешал вашей работе?
— Нет, не работе, скорее общению. Немцы, в основном, гораздо
менее эмоциональны и более рациональны, чем мы. Для работы это,
может, даже хорошо, а для общения нужно «подстроиться». Нам,
например, помогло личное общение, неформальная обстановка.
Большое впечатление произвела на них совместная поездка на Алтай,
поход в Музейную пещеру. После этого и работать стало проще.
— Но несмотря на все сложности и трудности, вы работаете вместе
уже долгое время, создана даже совместная лаборатория. В чем же
«ключ» к успеху?
— Мне трудно отвечать на этот вопрос — я не считаю себя
экспертом в партнерских проектах. Но если опираться на наш опыт,
то есть несколько важных моментов. Во-первых, к началу
сотрудничества у каждой из сторон были интересные наработки. В
нашем случае партнеров заинтересовали методы выделения
нуклеиновых кислот. Кроме того, мы предложили для совместного
исследования нашу коллекцию образцов нуклеиновых кислот.
(Создание такой коллекции — это большая работа, а сделать ее в
Германии практически невозможно из-за массы ограничений в работе
с биологическими пробами.) Мы, в свою очередь, не могли в то время
позволить себе некоторых дорогостоящих приборов и реактивов,
необходимых для тех исследований, которые нам хотелось провести.
Во-вторых, нужно определенное упорство и желание сотрудничать. Я
рад, что нам хватило и того и другого.
— Дает ли это сотрудничество какие-то явные преимущества?
— Интеграция — вообще дело полезное. Кроме очевидных
технических преимуществ, она позволяет шире взглянуть на проблему
(тут и проявляются положительные стороны разных менталитетов и
темпераментов). Кроме того, только коллеги, знающие всю
подноготную, могут тебя действительно серьезно покритиковать и
заставить взглянуть на проблему с другой стороны, а это
совершенно необходимо для поступательного движения!
— В России много говорят о реформировании науки. Как пример
страны, где наука развивается при минимальном участии
государства, приводят Германию. Ваше мнение?
— По-моему, это совсем не так. В Германии мощная государственная
поддержка и науки, и коммерческих научных проектов. По крайней
мере, в Любеке государственное финансирование — основное. Кроме
того, там отлично понимают цену научных разработок (в отличие от
наших чиновников) и выделяют большие деньги, на которые можно
действительно сделать хорошую работу. Это, наверное, и делает
немецкую научную школу такой сильной. Что же касается
реформирования, то может лучше не дергать нас постоянными
переменами? Наука до сих пор до конца не оклемалась после
массового бегства ученых за границу в начале 90-х. Дайте ученым
просто заниматься своим делом, а не перетряхивайте
многострадальную Академию наук.
Ю. Черная
стр. 3
|
