КОГДА В КУЗБАССЕ ГОВОРИЛИ ПО-АНГЛИЙСКИ
Эту историю рассказывают в кемеровском музее-заповеднике «Красная
горка» — о том, как рабочие и инженеры из разных стран вместе
строили новый социалистический город, искренне исповедуя идеалы
свободы, равенства, братства.
В. Макарова, «НВС»
Год 1921… Революционные бои на какой-то период времени в
основном завершены, и на повестку дня встает задача
восстановления народного хозяйства, порушенного гражданской
войной. Но уже самые первые и довольно скромные экономические
планы наталкиваются на серьезнейшее препятствие — практически
полное отсутствие квалифицированной рабочей силы. Кадры
мастеровых, доставшиеся молодой Советской республике от
проклятого прошлого, разбрелись по деревням в поисках пропитания,
отнюдь не торопясь вернуться к разукомплектованным станкам. В
этих условиях родина победившего пролетариата начинает всерьез
задумываться о помощи собратьев по классу.
Летом 1921 г. в Москве проходит III Конгресс Коминтерна и
организационный съезд Красного интернационала профсоюзов.
Американец Билл Хейвуд, лидер профсоюзной организации
«Индустриальные рабочие мира», как и многие его современники,
восторженно принявший Октябрьскую революцию, вместе с
соотечественником, техником завода Форда Г. С. Калвертом и
голландским инженером С. Рутгерсом предлагают Ленину проект
программы быстрого возрождения экономики России. Суть
проекта — «трансплантировать иностранные промышленные колонии в наиболее
важные экономические районы, тем самым обеспечить их передовой
техникой, специалистами, капиталом».
 |
С. Рутгерс
(снимок 1925 г.)
|
Стали выбирать место для первой колонии. Инициативная группа во
главе с Себальдом Рутгерсом посетила кемеровский рудник. По
признанию иностранцев, они не ожидали обнаружить такую
промышленную активность вдали от центров цивилизации. Выбор
определило наличие рудника, железной дороги, недостроенного
коксохимзавода, судоходной реки. После долгих согласований в
конце 1921 г. был подписан договор между Советом Труда и Обороны
и инициативной группой в составе С. Рутгерса, Б. Хейвуда,
Д. Байера о создании автономной индустриальной колонии «Кузбасс»
(АИК «Кузбасс»). С. Рутгерс — председатель правления колонии — был
утвержден управляющим всеми предприятиями АИК в Кузбассе и на
Урале (в последующие два года АИК были переданы
Ленинск-Кузнецкий, Киселевский, Прокопьевский рудники, Гурьевский
металлургический завод, Надеждинский металлургический завод на
Урале).
В январе 1922 г. в Кемерово прибыла первая группа иностранных
рабочих для подготовки жилья к приезду колонистов.Главным
объектом строительства стал Дом Коммуны — двухэтажное
бревенчатое здание на 200 жильцов с общей столовой, прачечной,
мастерскими. Для организации работы и поставки оборудования АИК
создали представительства в Берлине и Нью-Йорке, которые открыли
30 центров для вербовки колонистов. Ежемесячно на английском и
финском языках выходила газета «Kuzbass» (тираж 4000 экз.), где
на 12-ти страницах рассказывалось о планах «первой в мире
промышленной колонии, где инженеры найдут свободу осуществлять
эксперименты, которые они даже не могут попытаться провести при
системе прибылей, и где рабочие найдут то самоуправление, то
чувство социального созидания, ту солидарность и равенство,
которых они нигде не находили в истории мира до сих пор». В
газете публиковали фотографии и статьи живущих в Кузбассе
колонистов. Надо сказать, что в музее «Красная горка» собрана
уникальная подшивка всех номеров бюллетеня «Kuzbass». Она
открывается передовой статьей С. Рутгерса «Попытка укрепить
советскую Россию». В ней он, обращаясь к будущим колонистам,
объяснял, что АИК — не прибежище для теоретиков и мечтателей, а
место для тяжелой работы.
25 мая 1922 г. в Кемерово прибыла первая партия колонистов — 70 человек
во главе с Биллом Хейвудом. Люди ехали семьями, везли
диковинное для сибиряков имущество, к примеру, стиральные машины
(а электричества не было!). Несколько вагонов было заполнено
инструментами, оборудованием. К концу года приехали еще пять
групп, всего 485 человек 23 национальностей, среди них больше
всего было финнов. Не менее пестрым был и профессиональный состав
колонистов, кроме шахтеров, здесь были плотники, слесари,
механики,портные, сапожники, птичники и даже два радиооператора.
 |
| Центр заповедной Красной горки — дом управляющего рудником,
первый каменный дом в Кемерово, ныне музей (фото автора) |
Кемеровская колония существовала с 1922 по 1927 г. Всего за пять
лет здесь работало 750 иностранцев и 5000 русских. Желающие
работать там подписывали двухгодичные контракты, таким образом
миграция шла все время. Были и такие, кто в ужасе бежал сразу
обратно, а кому-то нравилось. Среди колонистов выделялись
реэмигранты — латыши, поляки, финны, уехавшие из России еще в
царское время. Основным языком общения первое время был
английский. В Доме Коммуны работала школа по изучению английского
языка. А от иностранных специалистов Рутгерс требовал, чтобы они
овладевали русским.
В 1923 г. в состав АИК входили: Кемеровский рудник, канатная
дорога через Томь, коксохимзавод, железнодорожная станция
Кемерово, еще 6 рудников. Кемеровскому руднику отводилась роль
показательного. Отличительной особенностью производственной
деятельности колонии с первых шагов стало улучшение организации
труда, повышение личной заинтересованности шахтеров в его
результатах, рост уровня технической оснащенности шахт.Оплата
труда шла по 17-ти разрядной тарифной сетке. Как-то раз на общем
собрании зашла речь о возможном нарушении равноправия, и в
протокол даже занесли реплику из зала: «Пролетарии всех стран,
соединяйтесь! Чтоб разделиться на 17 категорий». В этом же
протоколе приведено выступление начальника шахты Дональда: «Хотя
дело не обходится без трений, обе стороны — и колонисты, и
местные — выигрывают от сотрудничества. Уехать из Кузбасса — значит
бросить интересную книгу, не дочитав ее».
 |
| Печать автономной индустриальной колонии «Кузбасс»
|
Колонисты построили электростанцию. На состоявшемся по этому
поводу митинге выступал Рутгерс: «Мы сможем обеспечить
электроэнергией окрестные села, выполнить завет Ленина — зажечь
электрическую лампочку в каждой хижине». Из дневника колониста:
«В тот день, когда провели электричество в избы Кемерова, свет
горел и днем, и ночью. Выяснилось, что жители боялись его
выключить, думали, что больше не включат».
Кемеровский рудник был полностью переоборудован, вместо кайла и
лопаты стали использовать отбойные молотки и врубовые машины.
Впервые в шахтах вместо огнеопасных керосиновых ламп появились
лампы Вольфа и электрические головные лампы, привезенные из США.
На Кемруднике работало пять школ: русская начальная, 1-й и 2-й
ступени, семилетняя, американская, татарская. Во всех школах
обучалось 964 ученика и работало 27 учителей. Было открыто четыре
библиотеки, фонды которых составляли 5,5 тысяч книг, из них около
половины на английском языке.
Для фермы АИК была отведена площадь 9,5 тысяч десятин. Сюда
завезли американские сельхозмашины: тракторы «Кейз» и «Фордзон»,
сеялки, сноповязки, жнейки, машины для посадки, окучивания и
копки картофеля, для резки соломы, плуги, бороны, автомобили и
другое оборудование. Крестьяне из всех окрестных деревень
посещали ферму, дивились на необычные стойки для коров, огородное
хозяйство, силосование зеленого корма. Впервые в районе была
посеяна озимая пшеница, посажена кукуруза, салат, дыни. Особый
интерес крестьян в колонии вызвали племенные 47-пудовые быки.
2 марта 1924 г. состоялось торжественное открытие коксохимзавода
в присутствии 1500 рабочих, крестьян, гостей из Москвы,
Новосибирска, Томска. В одной из множества приветственных
телеграмм говорилось: «Сиббюро Коммунистической партии и
Сибревком приветствуют открытие первого химического завода на
территории Сибири… Особое значение его еще и потому, что на
строительстве героически трудится иностранная колония во главе с
преданными рабочему классу инженерами».
В гости в АИК приехал Том Манн — профсоюзный деятель, член
Компартии Великобритании. «То, что я увидел в Кемерово, приятно
поразило меня. Сильное впечатление произвел Волковский угольный
пласт мощностью 42 фута. Мощность пластов в Англии не превышает
6-7 футов. Кроме шахт, я посетил и химический завод. За шесть
месяцев работы там совершено грандиозное дело. Видно, что рабочие
являются хозяевами своего производства и умеют управлять им».
На Кемруднике на 5-ти шахтах работали около 5,5 тысяч человек. В
распоряжении АИК имелись две телефонные станции, на 150 абонентов
на руднике и на 100 — на химзаводе. Их обслуживали 10 телефонисток.
Для детей работников колонии был организован первый пионерский
лагерь. Жизнь шла своим чередом, город рос и ширился. Впечатляет
статистика численности населения Кемерова: 1917 г. — 3900,
1920 г. — 10400, 1926 г. — 21700 человек.
 |
И. ван Лохем
в 20-е годы
|
По приглашению Рутгерса в Кемерово прибыл известный голландский
архитектор Ван Лохем для работы в должности инженера-архитектора.
Вот записи из его дневника: «В то время различные здания были
построены, но о планировке города никто не думал. Большая часть
рабочих жили под землей, как мыши. Эти подземные пустоты были
закрыты сверху настилами. Жители этих домов назывались
земляниками. Увидев их жизнь, я решил, что уже через год никто
более не будет жить в подобных постройках».
В архитектурном отделе работало три голландских инженера и
пятнадцать русских конструкторов. Для экономии времени Ван Лохем
приступил к разбивке улиц на местности. На самом высоком месте
архитектор запланировал центральную площадь со школой, рабочим
клубом, театром и кооперативным магазином. Обеспечение жилья
электричеством, водопроводом и канализацией вынудило Ван Лохема
отказаться от строительства отдельных жилых домов в пользу
блокированной застройки. «Первоначально это вызвало большое
сопротивление у рабочих, привыкших к своим отдельностоящим
лачугам и находивших сомкнутую цепь домов отвратительной».
Строили невероятно быстрыми темпами, «по-американски». В первый
строительный сезон (1926 г.) в Кемерово возвели около двухсот, а
в следующем году — около 800 жилых домов. Помимо этого строились
общежития для холостых рабочих, электростанция, фабрика,
магазины, школа, пожарная часть и баня.
Рационализм, экономичные решения, высокое качество,
конструктивная и стилистическая новизна отличали работу Ван
Лохема. Не было в городе кирпича — он организовал производство,
прямо на строительных площадках создал небольшие заводы. Не
хватало материалов — он предложил засыпные конструкции стен,
которые определили основу жилых домов в Сибири вплоть до 60-х
годов. Учет сурового климата выразился в заглублении фундаментов
и сетей ниже глубины промерзания грунтов, в применении полуторных
этажей. Голландского архитектора критиковали, оспаривали его
нововведения и приемы. Но время подтвердило во многом его
правоту. Его дома простояли более 70 лет, в них и сейчас живут
люди. В 1928 г. Ван Лохема выжили из Сибири, куда этот романтик и
социалист ехал с семьей, с большими надеждами, навсегда.
В конце 1927 г. Совет Труда и Обороны Советской Республики принял
постановление о расторжении договора с АИК, что означало
фактическую ликвидацию колонии. Большая часть ее членов вернулась
на родину. Из последних записей Рутгерса: «Все-таки наш
эксперимент удался. Маленький интернационал в Сибири создал
большое индустриальное предприятие. И все это остается и будет
расти. Мы показали, что может сделать международная солидарность
рабочих».
стр. 10
|
