РЯДОВОЙ БОЕЦ НАУЧНОГО ФРОНТА
23 апреля отметил свой юбилей профессор Святослав Петрович Габуда — человек
талантливый и эрудированный, обаятельный и остроумный, всегда готовый делиться своими уникальными знаниями и научными идеями.
Ирина Самахова
 |
|
Святослав Петрович приехал в Сибирь сразу после окончания Одесского университета в 1958 году. Поступив на работу в Институт физики Красноярского научного центра, он прошел обычный путь от старшего лаборанта до завлаба, и к 33 годам стал доктором физико-математических наук, чуть позже профессором. К настоящему времени С. Габуда — зав. лабораторией и главный научный сотрудник Института неорганической химии СО РАН, автор 8 монографий и 380 научных статей, лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники (1995 г.) за цикл «Разработка квантово-химических и ЯМР методов в химии твердого тела». С самого начала деятельности сфера его научных интересов вращается вокруг проблем нелинейной динамики молекул в нанопористых средах неорганического и биологического происхождения — цеолитах, глинах, биополимерах. Как научный руководитель С. Габуда подготовил более 80 кандидатов наук, был научным консультантом по 10 докторским диссертациям в областях физико-математических, химических, биологических и даже (одна) — медицинских наук(!). Он автор множества научно-популярных и публицистических статей. Среди недавних нашумевших публикаций — интервью по проблемам нанотехнологий под названием «Письмена на воде» («Новая Газета» (московское издание), № 66 от 12 сентября 2005 г.; расширенный вариант: «Наука в Сибири», № 38, 2005 г.). Там были высказаны довольно резкие суждения по поводу всемирного бума вокруг новых форм углерода, что скорее отвлекает научные силы и финансы от решения фундаментальных физико-химических проблем, связанных с областью нанотехнологий. Круги от интервью расходятся до сих пор, поэтому разговор с юбиляром мы начали с этой острой темы.
— Среди откликов на публикацию есть удивительный упрек по поводу того, что «автор не является членом комитетов и советов по нанотехнологиям», и, следовательно, «не является специалистом…». Как можно
прокомментировать подобные нападки?
— Это чистая правда, я не являюсь членом ни одного комитета или совета «по направлению». Там заседают, по преимуществу, администраторы от науки, а я — рядовой боец научного фронта, и у «нашего брата» несколько иная шкала ценностей, и другие авторитеты…
— Любопытно узнать, кто был вашим главным авторитетом?
— Моим первым авторитетом в науке был Петр Леонидович Капица. В то давнее время, в начале шестидесятых, все молодые физики стремились сдать «теорминимум» Ландау. Я бодро выступал на семинаре у теоретиков (у Халатникова; Ландау после аварии в семинарах уже не участвовал). Тогда же (в 1961 г.) мне удалось «пробиться» на престижнейший Общемосковский физический семинар Капицы в Институте Физпроблем. Я рассказывал о необычных свойствах «цеолитовой», или, как теперь принято говорить, нанокапиллярной воды. Капица оживленно комментировал, ссылался на свои собственные исследования роли «малых водных кластеров», их фундаментального значения для понимания «элементарного акта» жизнедеятельности — процесса репликации ДНК, на близкие по духу публикации Л. Полинга в данной области и на свою несбывшуюся мечту «заняться биофизикой». Впоследствии я получил от П.Л. Капицы весьма лестный отзыв на свою кандидатскую диссертацию. Моя докторская диссертация также была связана с «цеолитной» тематикой, точнее, была посвящена решению довольно сложных теоретических вопросов динамики наножидкостей в каналах цеолитов и подходам к их исследованию с помощью спектроскопии ядерного магнитного резонанса (ЯМР).
— Ваша Госпремия тоже имела отношение к исследованию свойств цеолитов?
— Это целая история. Все началось с того, что публикацию по «супергидратации» цеолитов при высоких (более 15 тыс. атм.) давлениях заметил Николай Леонтьевич Добрецов, тогда директор ИГиГ СО РАН. Обнаруженные нами особенности нанокапиллярной воды давали ключ к пониманию свойств связанной воды в глубинных породах Земли и, что особенно важно, впервые открывали путь к пониманию движущей силы вулканических взрывов и физико-химического механизма образования тончайшей пыли (вулканического пепла). «Про себя» мы думали также, что «супергидратация» может быть также движущей силой разделения двойной спирали ДНК (при делении клеток) и динамики множества молекулярных «био-машин». Был поставлен вопрос о заявке на открытие, но, в конечном итоге, спустя 8 лет, нам присудили Государственную премию в области науки и техники. С удовольствием вспоминаю активное участие и помощь Валентина Афанасьевича Коптюга, поддержавшего нас. На обсуждении работы в Институте химической физики РАН основной интерес вызвали именно необычные свойства наноразмерных форм вещества, а также связанная с ними «третья спектроскопия ЯМР». Это новое направление, играющее роль промежуточного звена между спектроскопиями твердых веществ и жидкостей. Актуальность нашей до сих пор продолжающейся работы подчеркивает также тот факт, что с прошлого года издательство «Springer» начало выпуск (конечно, независимо от нашей деятельности) нового международного журнала «Microfluidics & Nanofluidics», посвященного исследованию свойств наножидкостей и поиску методов управления движением вещества в наноканалах.
— Как соотносятся эти исследования с проблемой нанотехнологий?
— В широком плане все это относится к проблемам изучения свойств «наножидкостей» внутри наноразмерных каналов в органических и неорганических композитах. Это значительный пласт науки, в том числе затрагивающий фундаментальные проблемы биологии, а также гипотетических пока нанотехнологий. Один из интригующих здесь вопросов — возможность замены электронных токов потоками наножидкостей в логических элементах на базе наноканалов в цеолитовых структурах, а возможно и в каких-то нанотрубках. Это отдаленно напоминает известную в науке «пневмонику», в которой вместо электронных токов (в логических элементах электроники) использовались потоки воздуха в схемах, составленных из трубочек и вентилей-переключателей. До наших работ оставалось полностью неясным, как можно сконструировать «нанопереключатели», и как регулировать потоки «наножидкости в наноканалах». Мы полагаем, что наши результаты помогут решить эту проблему. Но на месте одних проблем возникают новые, не менее трудные, так что до конца тоннеля еще идти и идти…
— Похоже, нынешние администраторы от науки не замечают этого направления, или не хотят замечать?
— Замечают, иначе ничего бы вообще не получилось. Но проблема в том, что администраторы просто не успевают следить за всеми первоисточниками (научными публикациями), а «вторичные» источники информации, вроде текстов от «научных писателей» (science-writer’s), не всегда объективны. Яркий пример — ажиотаж по поводу фуллерена — новой формы углерода (наряду с алмазом и графитом), обнаруженной в 1985 г. в Аграрном университете рисоводства штата Техас (Rice University, Houston, Texas; открытие отмечено Нобелевской премией по химии за 1995 г.). За истекшие 20 лет никаких полезных свойств у фуллерена не обнаружили, но в фантазиях околонаучных популяризаторов фуллерен стал будто бы основой «нанотранзистора» и «нанотехнологий». В итоге тема фуллеренов и нанотрубок стала доминирующей и приоритетной для финансирования, создается некая виртуальная реальность, затмевающая реальные задачи и проблемы…
— Давайте, оставим эти серьезные проблемы и вернемся к симпатичной персоне юбиляра. Некоторые психологи усматривают важное значение имени и фамилии в судьбе человека. Каковы ваши комментарии?
— Скорее, все наоборот, как у американских индейцев, которые давали имена по личным качествам. Например, зоркого человека могли назвать «Соколиный Глаз». Наши фамилии унаследованы от предков, но вряд ли мы так уж наследуем их личные качества. Я лично происхожу из Галиции (регион Карпатских гор), и моя фамилия, по всей вероятности, произошла от галльского слова «Багауда», что есть аналог санкритского слова «Багадур», а по-нашему — «Богатырь», или «Богатырев». Искаженная форма этого слова возникла, тоже предположительно, под влиянием венгерского слова «буда» — жилище, или поселение. Германизированная форма моей фамилии известна как Габсбург, поскольку в германский языках «бург» — эквивалент «буды». Только все это словоблудие не имеет никакого реального значения. Имя как имя, и фамилия — как фамилия.
— Ну уж нет! Габуда-Габсбург — это звучит! Так и будем вас теперь называть… Шучу! Оставайтесь, пожалуйста, самим собой и будьте здоровы: работы впереди непочатый край.
P.S. Святослав Петрович — старинный друг нашей редакции. «НВС» от души поздравляет его с юбилеем!
стр. 9
|
