ПОД ЗНАКОМ ПРАЗДНИКА
Первая декада февраля в Красноярске прошла под знаком большого праздника — Дня российской науки. Напомним: именно 8 февраля (по н. ст.) 1724 года по Указу прозорливого императора Петра I в патриархальной стране была создана Академия наук. С той поры и начался отсчет новой эры в развитии великой державы.
Сергей Чурилов
Заслуженная оценка
Пусть конкретно наука пока не вошла в число национальных приоритетов, но Правительство Российской Федерации и лично президент самое пристальное внимание уделяют развитию науки в стране. Например, нанотехнологии контролируются лично премьер-министром. То же мы видим и на краевом уровне. Почти в два раза увеличилось финансирование Красноярского краевого фонда науки из бюджета края. Теперь сумма составляет 10 миллионов рублей. В Красноярске есть примеры замечательного сочетания научного и бизнес-мышления.
 |
Председатель Президиума КНЦ СО РАН академик Василий Шабанов в Центре коллективного пользования.
|
А образование вообще попало в четверку нацпроектов! Вот и Красноярску повезло: мы победили в крупном тендере, и именно у нас создается тот самый национальный университет, в битве за который было сломано немало копий. Аббревиатура вуза нового типа, правда, несколько хромает — СибФУ. Но что поделаешь? Как говорится, «хоть горшком назови, только в печку не ставь». В печку-то, мне кажется, уже поставили. Сроки весьма ограничены, опыта построения учебного заведения подобного уровня пока нет. Но не боги те самые горшки обжигают! Тем более, что университет возглавил ученый с мировым именем — академик Евгений Ваганов, создавший свою биологическую научную школу. За что и получил не так давно весьма престижную Международную премию имени Александра фон Гумбольдта. Да и создается вуз не на пустом месте. Красноярские Государственный технический и Классический университеты, Государственный университет цветных металлов и золота, КрасГАСА давно уже стали поставщиками специалистов не только для края, но и всего мира. «Утечка мозгов» коснулась нас не так сильно, как других регионов, благодаря Красноярскому научному центру СО РАН, созданному 27 лет назад академиком Александром Исаевым. Но самые трудные годы выпали на долю нынешнего председателя Президиума КНЦ академика Василия Шабанова. Именно под его руководством в Красноярске был сохранен научный потенциал, наработанный в те времена, когда науке уделялось самое пристальное внимание и финансирование шло не копеечное. Почему я об этом вспомнил? Потому что одним из главных условий победы в тендере на открытие университета мирового уровня как раз и была научная база региона.
Так что это скорее заслуженная оценка предыдущей деятельности всего научно-образовательного сообщества края.
Центр коллективного пользования
В этом смогли убедиться представители Красноярских СМИ разной направленности или, как сейчас модно говорить, разных «форматов». В канун Дня науки краевым Агентством образования и науки был организован журналистский десант в Академгородок. Знакомство началось с посещения регионального центра коллективного пользования КНЦ СО РАН. Что же это такое — региональный центр коллективного пользования? На этот вопрос отвечает его директор профессор Анатолий Рубайло:
 |
| Профессор Анатолий Рубайло и руководитель краевого агентства по образованию и науке Ярослава Жигалова.
|
— В Сибирском отделении РАН вовремя поняли, что надо выделять деньги в первую очередь на обновление приборной базы. Года с 1999-го начали «отрывать» часть средств даже от зарплаты, от капремонта, от строительства для того, чтобы закупать новые приборы. Я это знаю не понаслышке, так как с 2000 года стал членом приборной комиссии Сибирского отделения. И если сначала сумма была около миллиона долларов, то теперь мы распределяем на все Отделение уже десятки миллионов. И это деньги не от зарплаты и капитального ремонта. За пять лет в тридцать раз выросло финансирование на замену устаревшего оборудования! Так что Красноярский научный центр за счет СО РАН только в 2005 году смог приобрести оборудования на полтора миллиона долларов. И еще больше мы купили в прошлом году. Как-то мы подсчитали, сколько же нужно приборов в академические институты КНЦ. Оказалось, что у всего Сибирского отделения не хватит бюджета! Путь оказался один, который и предлагал давным-давно, еще лет 15 назад, председатель Президиума Красноярского научного центра академик Василий Филиппович Шабанов: нужно приборы консолидировать и создать межинститутский и межвузовский центр коллективного пользования. В итоге в Сибири такие центры возникли раньше, чем по всей России. А первым центром, который написал Устав о своей деятельности, в 2001 году, стал ЦКП при Красноярском научном центре СО РАН. Все директора НИИ подписали соглашение, и уникальное оборудование было запущено в общее пользование. По нашему Уставу уже и в других научных центрах провели подобное объединение сил. А с 2003 года к нам плавно подключились все вузы. Первое соглашение мы подписали с КрасГУ, второе — с СибГТУ, третье — с ГУЦМиЗ. А теперь уже объединились все. Я еще раз заострю внимание: у нас собраны дорогие уникальные приборы, которые просто необходимы для современных исследований во многих областях знания. И для обучения студентов.
Добавлю: здесь могут проводить любые исследования практически в любых отраслях хозяйственной деятельности: от металлургии до пищевой и медицинской. И деньги на это потребуются уж не такие и большие.
Хороним ОЯТ
Огромный интерес журналистов вызвал рассказ заместителя директора Института химии и химической технологии СО РАН профессора Александра Аншица. Не мудрено: в институте, наряду с другими важными исследованиями, заняты одной из самых насущных проблем для красноярцев — захоронением отходов ядерного топлива. Позволю себе процитировать ученого фрагментом эксклюзивного интервью:
— Горно-химический комбинат — наш давний и постоянный партнер. Многое в области безопасности (и не только!) мы сделали и делаем вместе. Последние годы мы вместе с Минатомом разрабатываем новые высокоэффективные матричные и порошковые материалы, которые позволяют сорбировать, извлекать радиоактивные элементы из жидких радиоактивных отходов с последующим их переводом в минералоподобные формы для долгосрочного — в геологическом интервале времени — хранения. Речь идет о наиболее современных методах изоляции ОЯТ. Для этих целей мы используем микросферические компоненты энергетических зол. Проще говоря, из золы после сжигания каменного угля извлекаем микросферы, на их основе делаем пористые матрицы блочного типа, в которые закачиваются жидкие радиоактивные отходы. Вода выпаривается, а радиоактивные элементы остаются. То есть наиболее опасные компоненты переходят в твердую форму с включением радионуклидов в радиационно, химически и механически устойчивые матрицы, которые подлежат долговременному подземному захоронению в геологических средах. В нашем случае — в гранитоидах. Проект, кстати, совместный с американцами.
 |
|
— Каков их вклад?
— Они с подачи все того же Минатома взяли на себя финансовую сторону вопроса.
— Получается, что мы научились «хоронить»
жидкие РАО за их счет?
— Но они-то тоже научились! Опасность же, в конце концов, общая. Не превратиться бы всему миру в свалку ядерных отходов. Проект назывался «Губка» — понятно, почему. Мы работали вместе с НПО «Радиевый институт» им. В.Г. Хлопина и нашим Горно-химическим комбинатом. Что еще интересно — все испытания проходили на американской территории, на их военных ядерных площадках. Коротко задачу, которую мы решили, можно сформулировать так: проблема снижения нагрузки жидких радиоактивных отходов от производства оружейного урана и плутония. Оказалось, что в США ситуация намного хуже, чем в России, и на поверхности у них хранится существенно больше жидких радиоактивных отходов. На мой взгляд, это направление является перспективным для работы по решению не только старых проблем, созданных гонкой вооружений, но и для переработки ОЯТ, поступающего с АЭС. Все топливные сборки могут быть переработаны для захоронения в геологической формации в минеральной форме, совместимой с гранитоидами. Канский гранитоид как раз и рассматривается как одно из мест локализации такого типа отходов. Это очень важно для России сейчас, когда резко возросла цена органического топлива. Думаю, что в обратную сторону скачка уже не будет. Ядерное топливо, в том числе и с экологической точки зрения, и со стороны высоких технологий, которые уже освоены в России, становится предпочтительнее. Никуда от этого не деться. Потому сейчас мы работаем над усовершенствованием созданной совместной методики.
С шестого — на первое?
С неменьшим интересом журналисты слушали и рассказ заведующего отделом новых технологий СКТБ «Наука» Вячеслава Павлова о новых наукоемких технологиях получения строительных материалов и ферросплавов из техногенного рудного и нерудного сырья. Кстати, на основе создания подобных уникальных технологий перед Новым годом Вячеслав Фролович защитил докторскую диссертацию.
Журналисты также узнали, как в Институте физики СО РАН выращивают кристаллы, о создании в Институте биофизики производство биополимера биопластона и широчайших возможностях его применения, в первую очередь, в медицине. Но, как неоднократно говаривал классик, объять необъятное невозможно. А достижения наших ученых, их будни и праздники — тема самая что ни на есть необъятная. Тем более, что ныне Сибирское отделение Российской Академии наук празднует свое 50-летие. Есть о чем рассказать. А сегодняшние заметки мне хочется закончить напоминанием академика Василия Филипповича Шабанова на брифинге, завершившем вояж журналистов в Красноярский научный центр, о том, что на недавнем экономическом форуме в Давосе было признано: российская наука занимает шестое место в мире. И это — при минимальном финансировании! А что бы стало, если науку финансировать хотя бы четырьмя процентами от бюджета державы? Во многих странах, даже не очень развитых, на это не жалеют и пяти процентов, а то и больше. В Казахстане, как стало известно из достоверного источника, предусмотрено потратить на науку шесть процентов…
Фото автора
стр. 6
|
