ОТ ХОРОШЕЙ НАУКИ — НЕ УЕДЕШЬ!
Доктору физико-математических наук С.Дзюбе, заместителю директора
Института химической кинетики и горения СО РАН, заведующему
кафедрой химической и биологической физики НГУ 31 марта
исполняется 50 лет.
Наш корреспондент Л.Юдина попросила Сергея Андреевича рассказать
о том, как складывалась его научная биография, какие успехи
достигнуты и что в будущем мечтает он осуществить.
— Судьба моя неразрывно связана с Академгородком. Физматшкола,
затем физфак НГУ, специализация на кафедре химической физики.
Студентом пришел в Институт химической кинетики и горения, где и
пребываю по сей день.
Навсегда остался в памяти Академгородок шестидесятых-семидесятых
годов — время ярких авторитетов и талантливых молодых ученых,
бардовских фестивалей и вольнодумства, северных стройотрядов и
шумных молодежных мероприятий.
В институте сразу поразил особый творческий настрой. В коллективе
все "варилось" и "кипело", имелась необходимая "критическая
масса" для плодотворного обмена идеями. Благоприятная рабочая
обстановка приводила к хорошим результатам. Не раз впоследствии в
общении с зарубежными коллегами приходилось слышать выражение
"это знаменитый институт".
Повезло и в том, что с самого начала оказался в лаборатории,
работающей на высоком мировом уровне. Возглавлял ее Юрий
Дмитриевич Цветков. Лаборатория успешно развивала принципы
спектроскопии электронного спинового эха. Удалось вписаться в
коллектив, привнести что-то свое. За совокупность работ в этой
области в 1988 г. была присуждена Государственная премия СССР.
— С чем связаны научные интересы в настоящее время?
— С изучением в химической физике и биофизике процессов и
явлений, происходящих с участием свободных радикалов. Один круг
таких явлений — молекулярная подвижность в некристаллических
средах. Применение метода спиновых зондов и меток позволило
уставить важную закономерность — в нанометровом масштабе
расстояний подвижность остается довольно высокой даже при низких
температурах. Парадокс состоит в том, что внутримолекулярная
подвижность может полностью выморозиться, а нанометровые кластеры
этих же самых молекул живут и двигаются. К процессам,
происходящим в данном диапазоне расстояний, сегодня привлечено
внимание специалистов разных областей. Другая интересная
задача — изучение интермедиатов химических реакций, таких как
радикальные пары. Здесь удалось разработать принципы применения
спектроскопии электронного спинового эха к изучению
спин-коррелированных радикальных пар, возникающих в первичных
фотохимических процессах, в том числе в процессах фотосинтеза
растений. Предложенные подходы оказались настолько эффективными,
что сразу стали использоваться в ряде западных лабораторий.
— Какие из событий последних лет отложились в памяти?
— Девяностые годы. Рухнул железный занавес, и научный сотрудник
в массовом порядке хлынул за моря и океаны. Длительное пребывание
в научных лабораториях Японии и Голландии оставило в сознании
яркий след. Другие культуры, продвинутая инфраструктура,
прекрасно оснащенные лаборатории и т.д. Другая зарплата, чувство
востребованности своего труда. Можно было остаться там навсегда,
выгодных предложений было несколько. Но представить себя
эмигрантом так и не смог. Разного рода неотложные дела свели
зарубежные поездки к разумному минимуму.
— Вступили ли на преподавательскую стезю?
— Преподавать начал в конце 80-х. В 1995 году академик Ю.Молин
предложил возглавить кафедру химической физики НГУ. Кафедра
относилась к числу благополучных, имела славные традиции и
историю. Поэтому главной моей задачей было ничего не испортить.
Вроде бы это удалось. Большую помощь оказала бессменный секретарь
кафедры Р.Ратушкова. Кафедра расширилась, стала называться
кафедрой химической и биологической физики. Сейчас является одной
из самых популярных на физфаке, число желающих на нее попасть в
несколько раз превышает выделенную квоту. В целом удовлетворяет и
распределение выпускников. Статистика нескольких последних лет
показывает, что 70 процентов их остается работать в институтах
Академгородка (ИХКиГ, ИК, МТЦ и другие). Это один из самых
высоких показателей в НГУ.
10 процентов уходят в коммерческие структуры, 20 — уезжают в
зарубежную аспирантуру.
— Вас это тревожит?
— Последняя цифра беспокоит — в число уехавших часто попадают
лучшие студенты. Противодействовать этому трудно, так как
востребованность специалистов данного профиля высока, а порядки
таковы, что решение вопроса — уехать или остаться — целиком
зависит от самого студента. Сейчас принято немало хороших решений
о поддержке научной молодежи, но думается, что вопрос стоит шире.
Один очень способный студент посмотрел, как живет его научный
руководитель, и заявил, что, если это его будущее, то ему такого
не надо. Сейчас он аспирант одного из западных университетов.
Впрочем, есть и немеркантильные аспекты данной проблемы.
Думается, что в сегодняшних непростых условиях главное — это
увлечь молодого человека интересной научной проблемой.
Разумеется, обеспечив необходимые условия для ее решения. От
хорошей науки настоящий ученый не уедет.
— И это, как говорят, вселяет оптимизм!
— Я бы отметил, что в целом молодое поколение радует.
Удивительно, но передряги последних лет и явное падение престижа
научного труда не повлияли на уровень студентов. Среди них немало
талантливых людей, которые могут обеспечить будущее нашей науки.
Работать с ними, учить и помогать, а иногда и учиться самому —
сущее удовольствие.
стр.
| 
