ЖИЛПЛОЩАДЬ ДЛЯ ФАНТАСТОВ
Неужели кто-то до писателей-фантастов строил на Луне города? Но меня больше удивила прошлогодняя публикация в журнале «Новый мир», чем недавнее сообщение в эфире о рассекречивании неких документов, связанных с высадкой американских астронавтов на Луну, где они якобы обнаружили странно-стеклянные руины башен и других конструкций.
Галина Шпак, «НВС»
В августовской книжке «Нового мира» за 2006 г. опубликована обзорная статья Марии Галиной «Старая, новая, сверхновая…» с расшифровкой: журналы фантастики на постсоветском пространстве. В обзоре несколько раз упоминалось имя новосибирца Геннадия Прашкевича в различных ипостасях.
Геннадий Мартович, как известно, живет в Академгородке, и на радостях я ему позвонила: читал ли он статью? Показалось, что он тоже удивился самому факту публикации такого обзора в классическом литературном журнале. К слову, обобщая, — когда критики молчат, то литературного события вроде бы не существует. Правда, Интернет не знает границ, но я не ходок в Сеть, может быть, к сожалению.
Так вот, в упомянутой статье представлен и киевский журнал «Реальность фантастики». Кроме всего прочего, отмечается, что критика и публицистика в этом молодом журнале для молодых читателей «носит во многом просветительский характер». «Здесь выходят подробные циклы статей, почти монографии, печатающиеся с продолжением из номера в номер. В том числе история русской фантастики «от Геннадия Прашкевича». Далее перечисляется ряд других авторов подобных трудов энциклопедического характера. Можно сказать, что Г. Прашкевич, запустив пробный шар в периодике, через три года выпустил в свет объемную книгу «Красный сфинкс» с подзаголовком «История русской фантастики от В.Ф. Одоевского до Бориса Штерна» (издательство «Свиньин и сыновья», Новосибирск, 2007).
 |
|
Эта книга написана как увлекательный фантастический роман. И его сюжет, способ развертывания главной темы — жизнь и судьба неординарных людей с умом и «воображением», творивших в разные эпохи, но поселившихся вместе волей Геннадия Прашкевича на «жилплощади» его уникальной книги. Здесь и метафора, и перекличка с невеселой повестью томича Виктора Колупаева (1936-2002 гг.) «Жилплощадь для фантаста» (1991), в которой «ее главный герой — писатель тщетно пытается получить квартиру».
Как говорят критики, если мы бросим беглый взгляд на историю мировой литературы, то в давние времена она не делилась на «высокую» и «низкую». В наши дни даже путеводители и словари становятся литературными жанрами, но в них главное не форма, а содержание. Подобного порядка и биобиблиографическое издание «Красный сфинкс» — в историческом ракурсе.
Оперируя обычными фактами из биографий писателей и развернутыми цитатами из произведений или прямых высказываний имярек о себе, усиленными свидетельствами их современников, Геннадий Прашкевич приводит в некую стройную систему огромный материал культурных слоев отечественной фантастики, подчас делая неожиданные открытия — откуда что пошло, и кто был первым. В мире, разумеется. Пользуясь его приемом, процитирую самого автора: «Конечно, русская фантастика началась не с Осипа Сенковского (барон Брамбеус! — Г.Ш.) и не с князя Владимира Одоевского, но именно они, а с ними Алексей Константинович Толстой, определили все ее дальнейшие направления — и сказочное, и мистическое, и фэнтезийное, и научно-фантастическое, и альтернативно-историческое. Боевик, триллер, роман катастроф — все это намечено в работах великой тройки. За ними, на мой взгляд, уже никто не находил принципиально новых путей. В XIX и в XX веках работали чрезвычайно талантливые писатели, но все равно машину завели Сенковский, Одоевский и А.К. Толстой. Дальше шел обычный литературный процесс, в котором Николай Гоголь соседствовал с Константином Аксаковым, Валерий Брюсов с Алексеем Н. Толстым, А. Чаянов
с К.Э. Циолковским, Михаил Булгаков с Николаем Шпановым, Александр Казанцев с братьями Стругацкими»… В «Красном сфинксе» сорок восемь очерков, а сорок девятый в качестве послесловия, написанного известным литературным критиком Владимиром Ларионовым, посвящен Геннадию Прашкевичу и называется «Белый мамонт российской фантастики». В заголовке обыгрывается название повести Г. Прашкевича, а характерный эпиграф из другой его повести раскрывает суть писательского туда и его направленность: «Чудеса чудесами, но каждый знает, что истинных чудес только два… Вселенная и Человек» (Г.П. «Анграв-VII»).
Порой достаточно штриха, и произведение художника заиграет новыми смыслами в цвете. «Красный Сфинкс, по сути, в основном, отражает творчество фантастов советской эпохи и периода нового времени, но частично. Выбор имен в какой-то степени выказывает личные пристрастия автора, его ремарки и реплики буквально пронизывают все пространство книги. Он, как следопыт, идет к цели, представляя «глубокое исследование социального феномена фантастики советской: ведь именно в СССР впервые в истории человечества был поставлен небывалый эксперимент — написать человека таким, каким он должен быть, а не таким, какой он есть».
Человек — еще та штучка, как говаривал хирург академик Николай Амосов, автор знаменитой книги «Мысли и сердце». За мысли и сердце многие писатели поплатились жизнью в сталинских лагерях. Материалы, извлеченные из архивов НКВД и МГБ,
как пишет в своем очерке В. Ларионов, помогли Г. Прашкевичу по-новому осветить судьбы Александра Чаянова, Бруно Ясенского, Сергея Буданцева, Андрея Платонова, Сергея Снегова, Вивиана Итина, который жил в Новониколаевске-Новосибирске и работал в журнале «Сибирские огни». Здесь Геннадию Мартовичу очень помог его покойный друг — магаданский писатель Александр Бирюков. Писатели-фантасты, как японцы, берегут честь своей фирмы до последних дней. И, очевидно, это писательское сообщество самое крепкое в настоящее время. И не по службе, а по душе. Я читала и перечитывала книгу Г. Прашкевича, ее страницы, рассказывающие о товарищах по перу — о том же Викторе Колупаеве или Борисе Штерне. А насколько широк круг знакомств и творческого общения, остается только позавидовать моему товарищу! У него достало труда и неистребимого желания создать и выпустить в свет «Красного сфинкса». Он труженик и великий книгочей — знаток, как говорили в старину, и не только в море фантастики или поэзии. Новый объемный том встал на полку рядом с его научно-популярной книгой «Берега Ангариды: Палеозойское время в истории сибирского материка», написанной в соавторстве с палеонтологом Е. Ёлкиным, а рядом сборники жизнеописаний «Самые знаменитые ученые России. От Ломоносова до Сахарова» и «Самые знаменитые поэты России. От Ломоносова до Бродского». Надо ли объяснять сближения в данном случае? В сущности сильная творческая личность — в науке, искусстве, в культуре вообще — работает на энергии поэзии.
Соглашусь с Алексеем Гребенниковым, который отмечает в своей вступительной заметке к «неформатной» книге, что «Красный сфинкс» написан для души. Душевная серьезность намерений многогранного писателя очевидна, а воплощение, реализация замыслов — восхищает. Замечу в скобках, я называю Геннадия Прашкевича «Мюнхгаузеном», мистификатором, и — на тебе! — он сбрасывает плащ фантаста, сочинителя детективов, антиутопий и прочего. И смотрит серьезно-печально, как истинный поэт.
Вот и воскликнешь: что мы знаем о себе, о тебе, о всех нас и Вселенной?!
Фото В. Новикова
стр. 12
|
