ЛИСТВЯГ
В. Харук, д.б.н., г. Красноярск
Сквозь окошко проблескивало низкое северное солнце, наполняя полумраком охотничью избушку. В правом углу под потолком темнел отеческий лик Николая-угодника. На полу, положив голову на скрещенные лапы, дремал Агой, белый с рыжеватыми подпалинами пес. Из чугунка на печке разносился запах жаркого из глухаря. Прохор, хозяин избы, лежал на застланных медвежьей шкурой полатях, прогревал горячим камнем-плитняком поясницу. Вчера спину опять прихватило: сказывались ночевки у костра и тяжелые рюкзаки. Охотничий сезон заканчивался. Напарник-старовер уже неделю как вышел из тайги. Не годится, не полагается одному в тайге промышлять. Вдруг захвораешь или просто ногу на колодине подвернешь. В третьем годе на соседнем участке нашли замерзшего охотника-одиночку. Рядом — его собака, не бросившая хозяина.
А все ж хорошо побыть одному в тайге. Отдохнуть от сутолоки, от друзей и недругов. На промысле не заскучаешь, да и в избушке всегда есть чем заняться. Но Прохор — не просто промысловик. Он — охотовед: редкое, счастливое сочетание страсти и профессии. Однако в конце сезона начинает одолевать грусть. «Ты меня ждешь, и у детской кроватки не спишь...».
Прохор приподнялся на полатях, глотнул черничной браги, включил рацию. Из Туры предупреждали охотников о замеченном медведе-шатуне, передали сводку погоды. Завтра Прохор собирался пойти по путику — лыжне, вдоль которой расставлены капканы на соболей. К вечеру добрался бы до первой из четырех избушек, и дней через пять вернулся бы на базу. А теперь надо бы дровишек заготовить. Да баньку истопить, да пихтовой лапки для веничка наломать.
Прохор встал, накинул солдатского сукна шинельку. Агой, искоса посматривавший на хозяина, радостно вскочил и заскулил перед дверью. Прохор потрепал верного пса по загривку: «Подомовничай. Завтра набегаешься». Выйдя из избушки, он прошелся до лабаза, проверил, не объявлялась ли вновь росомаха-пакостница. С сосны над лабазом, громко хлопая крыльями, сорвался глухарь. Прохор затянул крепления подбитых камусом лыж, прихватил мотопилу и направился к сухому листвягу в сотне метров вниз по склону. День клонился к вечеру. Снег звонко поскрипывал к морозу. На северном окоеме завис, переливаясь, сполох сияния.
Оттоптав снег вокруг комля, Прохор прикинул куда лучше валить дерево. Вниз по склону — дрова тащить далеко. Вверх... неладно вверх по склону валить. Да не впервой. Он завел пилу, примерился к стволу со стороны, куда наметил свалить дерево. Пила, выбрасывая полоску пахучих опилок, весело въелась в ствол. Запилив в две трети диаметра, принялся за противоположную сторону, взяв чуть повыше. Чтобы верно положить дерево, «недопил» между обоими запилами должен оставаться параллельным; если же он пойдет на клин — не угадаешь, куда лесина свалится.
Вот листвяг чуть качнулся, затрещали рвущиеся древесные тяжи.
Прохор добавил еще немного — и дерево, усиливая крен, устремилось вниз, набирая скорость и ломая ветви соседей. Ствол ахнул оземь, подняв снежную пыль, и скользнул вниз по склону. От удара комель листвяга вздыбился, вознесся над головой охотника. Прохор резко подался в сторону, уклоняясь от падающего листвяга — да на лыжах не отскочишь. Шершавый ствол по касательной прошелся по его левому боку, отдавшись острой болью в груди и ноге. С минуту он недвижно лежал, пытаясь осознать происшедшее. Рядом, деловито тарахтя, валялась пила. Прохор попытался приподняться. Похоже, нога сломана, да и ребрам досталось. Превозмогая боль, он дотянулся до ножа, срезал крепления, присел на лыжи. Его крепкое тело вдруг резко ослабло, лоб покрылся холодной липкой испариной. Надо бы передохнуть, перевести дух. И доползти до избушки, до рации. Прохор поднял воротник шинельки, прислонился к листвягу. Закат отгорал. В проёмине лесного полога над поваленной лиственницей показались Стожары. Поднявшийся ветерок шевельнул ветви елей, стряхивая снег. Сухие снежинки, поблескивая в ущербном месяце, сыпались на согбенный силуэт охотника. Боль поутихла. Подступавший холод нес дремоту и успокоение. Сквозь одолевающий сон Прохору почудился приглушенный, тоскливый вой Агоя.
стр. 12
|
