В ЗАЩИТУ БЕДНОГО ХИРША
Статья Семена Самсоновича Кутателадзе «Ученые и чиновники» («НВС» № 6, 11 февраля 2010 г.) написана как некий ответ на статью группы физиков «Модернизация: организация науки» («Ведомости» 04.02.2010). Принципиально не противореча друг другу в констатации положения современной российской науки как более чем печального, статьи (подходы авторов) принципиально отличаются друг от друга в отдельных положениях. Укажем на некоторые.
Глубокоуважаемые физики, авторы статьи в «Ведомостях», посмели указать в должностях и регалиях свои индексы цитирования и Хирша, что, собственно, и вызвало чувство глубокого протеста у профессора Кутателадзе. Если до конца следовать логике его заявлений, российскому ученому должно быть стыдно, когда его работы цитируют, а уж если у тебя есть Хирш, сколько-нибудь отличный от нуля, то тебя, безусловно, нужно в тот же момент перевести из разряда ученых чуть ли не в ранг чиновников. Т.е. свободным и вольным ученым ты можешь быть только тогда, когда твои работы никто не читает, а если и читает, то не считает их важными для развития своей науки, т.е. не цитирует. С моей точки зрения, самое страшное — это то, что так думает довольно существенная доля отечественных ученых.
Прошу прощения у коллег за тривиальность этого абзаца, но в чем, собственно, дело? Если ты изучаешь нечто, получаешь результаты, кажущиеся тебе важными, ты можешь не обсуждать их с коллегами и наслаждаться своим сакральным знанием индивидуально либо поделиться им. В современном виде — опубликовать. Опубликовать ты их можешь разными способами: в личном препринте либо в рецензируемом журнале. Местами порванная вдрызг «шагреневая кожа» отечественной науки такова, что российских коллег, реально способных понять то, что ты сделал, не очень много либо нет совсем. Поэтому публиковаться легко и просто в своем родном отечестве. Но слаб человек, и, «понимая мизерность собственных индивидуальных возможностей по сравнению с величием духа человеческой популяции», некоторым интересно именно профессиональное мнение о своей работе. Профессионалы в той или иной узкой области объединяются вокруг своих «технических» журналов, чаще всего международных. Посылая туда статью, ты получаешь в виде рецензий и обсуждений в цитирующих тебя статьях профессиональное мнение коллег о твоей работе. Иногда очень полезное для смены координат, в т.ч. и в своей личной самооценке. Как правило, именно отзывы рецензентов и оппонентов позволяют существенно скорректировать многое в своей настоящей и будущей работе. Каждый журнал имеет свой импакт-фактор, т.е. некий показатель «мейнстримности» твоей науки и степени строгости отбора статей по их научной значимости. После опубликования твою работу начинают «цитировать» либо много за короткий период, либо помалу, но долго, либо еще как. Так или иначе, индекс цитирования отражает интерес научного, подчеркиваю, научного, а не чиновничьего, сообщества к твоей данной работе. Статей в профессиональных журналах у каждого исследователя может быть много, мало, либо не быть совсем. Бывает ситуация, когда таких статей больше, чем одна. Тогда, если их кто-то цитирует, и появляется индекс Хирша. Если он равен двум, значит, у тебя есть две статьи, каждую из которых процитировали минимум два раза, если двадцати, значит у тебя двадцать статей, каждая из которых цитировалась, по крайней мере, двадцать раз. Т.е. чем выше у ученого индекс Хирша, тем большее число его статей вызвало интерес у профессионалов. И все. Не более, но и не менее.
Коллега Кутателадзе прав, конечно же — каждый из нас знает научный уровень коллег в своей области. В моей он удивительным образом совпадает с цитируемостью, Хиршами и прочими наукометрическими прибамбасами. Поэтому я, в случае необходимости получить некую экспертную оценку научного продукта, мне не совсем близкого, с большим доверием отнесусь к мнению коллеги, публикующегося в соответствующих международных журналах, что гарантирует, по крайней мере, его понимание того, что в этих журналах написано. Прочие звания, регалии и должности, увы, сведений о реальном профессиональном уровне человека давно не дают. Мне кажется, что именно это и имели в виду авторы статьи в «Ведомостях», представив свои «Хирши». Если ты перестал играть в отечественную лапту на своем личном огороде, где ты был безусловным чемпионом, а участвуешь в международных соревнованиях по гольфу, то и правил гольфа должен придерживаться. А это естественным образом дает тебе определенные очки и рейтинги, даже если ты этого и не хочешь.
Более того, скажу крамольное. Задача любого завлаба и тем более директора института, если он, конечно, научный, прозрачна, как слеза младенца. Нужно постоянно следить за тем, как меняется цитируемость и Хирш твоего подразделения. Если эти показатели растут, хорошо, если падают, нужно что-то корректировать. А корректировать свою «наукометрию» уж совсем просто — нужно делать больше работ хорошего научного уровня и публиковать их в нормальных журналах. Такой вот простой «чиновничий» подход. Так что, призываю коллег хотя бы раз в месяц заглядывать в Web of Sciences, или Scopus, или в Publish or Perish полезно, хотя иногда и больно. В Российский индекс цитирования заглядывать не рекомендую — пока этот полупереваренный продукт деятельности больного желудка российской науки к нормальной наукометрии отнести нельзя.
Действенность такого «чиновничьего» подхода к науке наблюдаю уже 7 лет в «Программе Георгиева» по молекулярной и клеточной биологии. Получить грант в ней можно, если суммарный импакт-фактор журналов, где опубликованы твои статьи, преодолевает определенный порог. Суммарный импакт может быть существенно большим, но получение гранта определяется только порогом, что уравнивает разные «науки» вне их сиюминутной «мейнстримности». «Если мы его не любим», но порог преодолен, грант он все равно получит, что принципиально отличает эту программу от прочих академических. Так вот, уже сейчас заметно, как существенно вырос уровень работ и участников программы, и людей, рассчитывающих участвовать в ней в будущем.
Самая большая беда нашей страны в том, что катастрофически падает уровень профессионализма во всех областях. И наука не исключение. Может оказаться так, что российские ученые, кандидаты, профессора и академики будут иметь свою чисто национальную науку, представленную только в своих национальных журналах, увы, и только в них, и окончательно перестанут понимать то, что публикуется в журналах международных, чем занята наука современная. Это быстро ведет нас к маргинализации, фильтрам Грызлова-Петрика, гравицапам, пирамидам Мулдашева, геномам истинно русского человека, корпорациям, федеральным университетам и технопаркам, т.е. туда, где и жирует чиновное сословие. И именно там, а не среди цитирований и Хирша.
В связи с обсуждаемой темой вспоминается рассказ Василия Макаровича Шукшина «Срезал». Противники использования всяческих индексов часто и ехидно интересуются, а какой ПРНД был у Л. Канторовича либо «Хирш» у Г. Перельмана. Отсюда делается обратный вывод, что если твой ПРНД маленький, то ты, по крайней мере, Канторович, а если нет «Хирша», то Перельман. И таких латентных Перельманов у нас целые лаборатории и институты. Что естественно переполняет чувством особой гордости за отечественную науку. С каждым годом все большим и большим.
А.С. Графодатский,
Индекс цитирования — 1309,
Индекс Хирша — 19.
(http://experts.itp.ac.ru/lists/branch/bio)
P.S. Последнее сообщаю не для «самолюбования»,
поскольку любоваться особо нечем.
P.P.S. Оказывается и у Григория Перельмана
есть Хирш (http://experts.itp.ac.ru/lists/branch/math)
и вполне себе «хиршистый».
стр. 6
|
