ФАКТОР ПРЕДВИДЕНИЯ
НИКТО НЕ ОТМЕНЯЛ
Из выступления академика В. В. Кулешова, директора Института экономики и организации промышленного производства.
Хотел бы поделиться тремя соображениями. Первое касается того, что мы все вошли во второе столетие нового века. Первое десятилетие названо нулевыми годами. Может быть, так говорят для того, чтобы принизить его роль, но мне кажется, что это десятилетие надолго войдет, по крайней мере, в историю экономического развития.
Напомню, что началось десятилетие с выходом из кризиса 1998 года, а закончилось входом в кризис 2009 года. Чем оно запомнится? Оно запомнится многими вещами, одна из них — это амбициозность. Несмотря на очень жесткие условия, были выставлены очень амбициозные ориентиры, которые имели определенные основания. Если вы помните, ставилась задача удвоить валовый внутренний продукт в РФ за десятилетие и продолжить эту тенденцию. Напомню, что был поставлен даже рекорд: перед кризисом был период, когда темпы роста валового внутреннего продукта превысили 8 %, т.е. мы приблизились к темпам роста Китая.
Мы входим во второе десятилетие с несколько необычным грузом, и в этом принципиальное его отличие. Этот груз — внушительный пакет кпупных инвестиционных проектов, который перешёл из первого десятилетия во второе. И вслед за этими проектами, большинство из которых составляют инфраструктурные проекты, перешел огромный шлейф необходимых для их реализации инвестиций. Это то, что сейчас принято называть форс-мажорными проектами, т.е. проектами, сроки реализации которых, во-первых, не могут быть отложены, а во-вторых, они должны сохранить свою структуру и содержание.
Вы понимаете, о чем идет речь. Предположим, когда мы говорим об Олимпиаде 2014 года, то большинство людей имеют в виду спортивные сооружения. Но на самом деле спортивные сооружения — это некий верх пирамиды, а основу этой пирамиды составляют инфраструктурные проекты. Они же составляют большую часть инвестиций в реализацию этого национального проекта.
Нужно сказать, что в развитых странах уже достаточно давно показателем качества и уровня жизни является, в первую очередь, не показатель доходов населения, а показатель, связанный с развитостью инфраструктуры. Конечно, мы в «Стратегии развития Сибири» инфраструктурный сегмент озвучиваем достаточно обстоятельно, но, тем не менее, мы только озвучиваем, а в Европейской части РФ
проекты уже реализуются, что создает определенное неравновесное состояние. Инфраструктура — это то, что определяет будущее Сибири, ее инвестиционную привлекательность, создает среду, благоприятную для жизни населения.
Второй момент, который хотелось бы отметить. Мы, в общем-то, сосредоточились на том, что конкурентные преимущества — это, главным образом, инвестиции, что накачка инвестициями определяет экономический рост. Это правильно, но, с другой стороны, очень большое значение в современной экономике имеет фактор перспективности, предвидения, т.е. огромные конкурентные преимущества получает тот регион или та страна, которая дальше заглядывает в свою перспективу и чётче определяет свои приоритеты. Потому что, собственно говоря, стратегическое планирование — это реализация двух принципов: жесткие приоритеты и эффективная сбалансированность, т.е. ресурсосбережение. На основе таких подходов и вся наша страна, и мы в Сибири работаем в периоде до 2020 года (хотя прогнозы сдвигаются и дальше).
Но вот один факт: Китай уже разработал «дорожную карту» промышленно-технологического развития до 2050 года. Разница, как вы понимаете, имеется, и очень существенная. Можно вспомнить и то, что мы разрабатывали первый вариант стратегии развития Сибири до 2020 года в 2001 году. Когда сегодня говорят об «умных инвестициях» — это не только инвестиции в развитие инновационного комплекса. Здесь прежде всего проверяется понимание перспектив развития и приоритетов, поэтому, я думаю, нам нужно очень скоро приступить к коррекции «Стратегии» с учетом её «утяжеления» на перспективу до 2030 года и далее. Тем более что созрел целый блок вопросов. Допустим, освоение Севера и Арктики. Понятно, что текущее десятилетие с этой точки зрения весьма туманно, всё это «задвигается» на будущее, а это принципиально важно.
Ещё одно обстоятельство — это проблема Байкальского региона. Сейчас Байкальский регион рассматривается на бумаге и у нас в «Стратегии», и в «Стратегии развития Дальневосточного федерального округа» как сумма трёх субъектов федерации, а нужно рассматривать с позиции единого региона, который имеет собственное экономическое, хозяйственное и политическое значение.
И третий момент тоже касается особенностей истекшего десятилетия. Я бы назвал это так — расцвет института форумов. Если брать Сибирский федеральный округ, то практически во всех крупных городах — центрах субъектов федерации — каждый год проводятся различного рода форумы: инновационные, экономические, научно-практические и т.д. Я это приветствую, потому что каждый форум концентрирует усилия общества, мобилизует, привлекает, инициирует обсуждения. Но нужны и конференции, которые бы рассматривали вопросы развития производительных сил, социальные вопросы в целом для всех восточных районов Российской Федерации или, по крайней мере, всей Сибири.
Я ничего нового не изобретаю, потому что такие мероприятия имели сорокалетнюю историю — они стали собираться сразу после войны, а последний такой форум был в 1993 году. После этого началась регионализация, но это вовсе не означает, что не нужны интеграционные усилия: их важность в том, что в рамках конференций по развитию производительных сил Сибири обсуждалась Комплексная программа научно-технического прогресса на 20 лет в разрезе Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского экономических регионов, и головной организацией всегда было Сибирское отделение. И там, естественно, рассматривались и инновационные, и социальные, и экономические проблемы — целый спектр вопросов, а предложить их комплексное решение тогда, как и сегодня, заведомо могла только наука. Поэтому не мешало бы эту традицию возобновить.
стр. 8
|
