ЗАМЕТКИ НАТУРАЛИСТА
Алексей Яновский, ИСиЭЖ СО РАН
УТКА-КОВШИК
Вспоминается загадка: «Утка в море, хвост на заборе» Отгадка: «Ковш в ведре с водой». Лучше, чем другие утки, с этим образом ассоциируется широконоска.
В отличие от кряквы, нетребовательной к выбору кормов, широконоска (а это вид того же, что и кряква, рода речных уток) в принципе не в состоянии зимовать в наших краях. Основной её корм — взвешенные в поверхностном слое того или иного водоема скопления мелких беспозвоночных, в основном ракообразных: дафний, циклопов, при взмучивании ила ещё и остракод. А вся эта живность, называемая гидробиологами зоопланктоном, достаточно теплолюбива. Поэтому осенью широконоски отлетают на юг сравнительно рано и далеко от Сибири. Клюв широконоски слабо приспособлен к тому, чтобы заглатывать другие корма.
Свое название эта интересная утка получила, благодаря именно непропорционально большому и широкому клюву. В переводе на русский язык её немецкое название означает: «утка с клювом, похожим на ложку», «die Lоffelente», одним словом.
Весной и в начале лета селезень, которого из-за его приглушенных криков «сок-сон», многие называют ещё и соксуном, очень наряден. Голова с тёмным клювом и ярко-оранжевыми глазами сплошь черная с металлическим отливом. Шея и грудка чисто-белые. Брюшко кирпично-красного цвета, крылья сверху почти синие с зеленым «зеркальцем». Живой букет ярких цветов, иначе и не скажешь.
В период спаривания эти утки слишком доверчивы и в случае открытия весенней охоты становятся легкой добычей охотников, поскольку держатся преимущественно на мелких временных водоёмах вблизи дорог. Вспоминается нелепое, считаю, высказывание супруги одного известного стрелка по дичи, которое несколько раз за ряд лет звучало по новосибирскому радио в оправдание стрельбы по живым мишеням весной. Мол, шансы охотника и дичи в природе равны, ибо у него ровно столько же возможностей сбить утку в полёте, сколько у той избежать ранения дробовым зарядом при промахе. Ведущая передачи даже опешила: «И что же, вам нисколько не жалко птиц?» А кто-то из моих коллег по этому поводу справедливо заметил: «Шансы были бы действительно равны, будь несчастные птицы в состоянии с высоты своего полета или на озере отстреливаться и ранить пулями охотников с тем же успехом, как они ранят птиц дробью своих ружей».
Для гнездящихся широконосок, как и других диких уток, характерен сильный материнский инстинкт, в чем убеждаешься ежегодно. Вспоминаю, как несколько лет назад на одном из островов озера Чаны мне пришлось по просьбе вирусологов в соответствие с полученными на это разрешениями отловить очередную наседку-широконоску, чтобы взять у птицы мазок на вирусоносительство по птичьему гриппу. Так получилось, что вирусологи с ёмкостью, наполненной жидким азотом для хранения и транспортировки капсул с пробами, в тот день допоздна задержались на другом острове. Бедная уточка в жару несколько часов до их приезда просидела в картонной коробке и была выпущена на волю после необходимых манипуляций и кольцевания уже поздним вечером, благо в июне в этот час не очень то и темно. Стрессированная перенесенными в неволе невзгодами, широконоска вначале полетела низко над проливом совсем в противоположную от направления к её гнезду сторону. А в том гнезде находились восемь утят, начавшихся уже пищать под скорлупой и выклевываться из яиц. К счастью, их настолько сбитая с толку и намаявшаяся мамаша всё-таки вернулась на гнездо, согрела свое потомство и наутро увела весь выводок обсохших утят на озеро. У утят, только что появившихся на свет, клюв по форме лишь слегка отличается от характерного для других уток облика. Видоспецифичным, так сказать «широконосочьим», он становится уже у подросших утят.
ВОСЬМИНОГИЕ «ВОЛЧАТА»
Большинству посетителей Чановского стационара или островов на озере Большие Чаны становится не по себе, когда в домике или в палатке заводятся пауки, которых в Барабинской лесостепи великое множество всевозможных видов. Ещё неприятнее, когда лицом задеваешь паутину, а по коже пробегает её хозяин. Однако, при всей кажущейся малозначительности и зачастую отталкивающей внешности этих существ, их роль в биоценозах лесостепи очень важна.
Все пауки — хищники, питающиеся, главным образом, массовыми видами беспозвоночных. Многие птицы из числа обитающих в тростниковых займищах или поблизости, кормятся и выкармливают птенцов в основном пауками. Ведь их там много в течение всего лета, их легко схватить, они довольно увесисты и, наверное, калорийны. Ещё более доступны и питательны для птиц коконы с яйцекладками. Некоторые виды птиц вплетают паутину, а то и коконы, в стенки своих гнезд, что особенно характерно для камышевки-барсучка.
Самая свежая и территориально близкая к Сибири сводка сведений, помогающая специалистам ориентироваться в разнообразном мире этой когорты восьминогих беспозвоночных, издана в текущем году под названием «Пауки Казахстана». Один из трёх авторов книги Дмитрий Логунов хорошо известен в Новосибирске, несмотря на то, что уже более десяти лет проживает в Великобритании, где курирует коллекции в университетском музее Манчестера.
Общим, как я думаю, для всех пауков признается их способность производить паутину. Паутина многим из них служит на все случаи жизни: и для поимки добычи, и для выстилки убежищ, и для защиты яйцекладок в коконах, и для перемещения как между «опорами», будто по канатам, так и по ветру, словно на парапланах. Но далеко не все виды пауков плетут ловчую сеть для добывания жертв. Многие из них ведут, так сказать свободный образ жизни и ловят добычу непосредственно с помощью ног и челюстей, без применения ловчей сети из паутины. Это так называемые пауки-волки. Впрочем, и многим из них тоже приходится при ловле добычи цепляться за что-либо паутиной как страховочной веревкой.
Один из самых больших пауков из числа встречающихся на юге Сибири — конечно же, тарантул. Размерами к нему близок только водяной паук-серебрянка. С ногами тарантул, пожалуй, не поместится в спичечный коробок. Встречи с ним не так уж часты. Обычно тарантула обнаруживают по норке, в которой он прячется при опасности и для отдыха. Но на этот раз я заметил довольно большого тарантула, когда возвращался в лагерь с дальнего края острова. Темный ворсистый паук как бы грелся на песчаной отмели под береговым обрывом. При рассмотрении оказалось, что это самка, тело которой почти сплошь покрыто паучатами. В справочниках сказано, что после выплода потомков, в количестве порядка сотни сразу, самка тарантула некоторое время транспортирует их на себе, затем доставляет отпрысков на влажный участок и стряхивает их с себя задними ногами.
...Рукой трогать тарантула как-то не принято. Подставил банку и крышкой подтолкнул паука внутрь такой вот импровизированной ловушки. В нашем палаточном лагере тарантула сфотографировали и вместе с многочисленными паучатами-волчатами отпустили на волю.
Фото Марии Гарюшкиной
стр. 15
|
