У НАУКИ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
19 ноября в новосибирском Академгородке выбрали женщин, достигших выдающихся научных результатов. В каждой категории, которые были обозначены в соответствии со степенью и званием, была названа своя победительница. А торжественное награждение было приурочено к Михайлову дню.
Накануне в зимнем саду Дома учёных состоялось торжественное открытие выставки «Выдающиеся женщины Академгородка». 25 стендов с текстами и фото представляют знаменитых жительниц научного центра, ушедших и ныне здравствующих. В их числе — Вера Евгеньевна Лаврентьева, академики Пелагея Яковлевна Кочина и Татьяна Ивановна Заславская, член-корреспонденты РАН Ольга Ивановна Лаврик, Елена Константиновна Ромодановская и Наталья Викторовна Полосьмак. «Я могу с уверенностью сказать и от своего лица, и от имени многих учёных, что без женщин никому не удалось бы достигнуть заметных высот в науке», — сказал, открывая выставку, главный учёный секретарь СО РАН академик Николай Захарович Ляхов.
Пять главных призов достались учёным в пяти категориях: среди аспирантов, кандидатов наук до и после 35, докторов и членов-корреспондентов РАН. Жюри, которое возглавил
ак. Н. З. Ляхов, по его признанию, пришлось очень нелегко. Тем не менее, на сцену Дома учёных вышли победительницы, которых попросили коротко рассказать об исследованиях, где академины достигли впечатляющих успехов.
Инженер Института химической кинетики и горения
им. В. В. Воеводского СО РАН Александра Пыряева (номинация «Аспирант»):
— Я хотела бы рассказать вам, что такое фотогенерация синглетного кислорода. Попробуйте задержать дыхание. Насколько вас хватит? Думаю, без особой тренировки сможете находиться без воздуха минуту-две. Впрочем, даже рекорд Гиннеса был не такой уж большой — всего 22 минуты. Нам нужен кислород, без которого мы не в состоянии прожить. Он — одно из наиболее распространенных веществ на нашей планете, и я занимаюсь его фотохимией. Его молекула особенная: она прозрачна для света — от ультрафиолета до инфракрасного диапазона. Однако если рядом есть другая частица, то происходит поглощение, и часть световой энергии распределяется между молекулами «икс» и О2. Мы как раз и занимаемся исследованием этого процесса, где возможна некоторая новизна, в частности, образование молекулы кислорода с новыми качествами — так называемого синглетного. Он окружает нас в жизни, при этом мы можем о нем и не догадываться. В частности, отметим его участие в образовании фотохимического смога, природных аэрозолей, дымки над лесом, которая нужна растениям, чтобы защищать себя от ультрафиолетовых лучей. Также синглетный кислород используется в физике для создания мощных лазеров — некоторые страны применяют их в оборонной промышленности. Необходим он и в медицине, благодаря ему возможно, к примеру, лечение онкозаболеваний или некоторых болезней кожи. Получать синглетный кислород непросто — нужны либо очень мощные лазеры, либо очень сложные молекулы, которые ещё нужно поискать. Нам нужно только первое — а также газ, который мы, собственно, облучаем. За открытие и исследование нового процесса получения синглетного кислорода из чистого в 2009-м году я была награждена медалью Российской академии наук.
 |
|
Старший научный сотрудник Института теплофизики
им. С. С. Кутателадзе СО РАН Елизавета Гатапова (номинация «Кандидат наук в возрасте до 35 лет):
— Как мы знаем, ближе к технике всегда мужчины, и их интерес приводит к технологическому прогрессу, однако, меня тоже туда затянуло. Моя тематика — охлаждение микросистем. Вот, например, обычный процессор, который есть в любом домашнем компьютере. Когда мы активно используем графические игры, запускаем одновременно несколько программ, то наша вычислительная машина загружена, и её «сердце» может выйти из строя, потому что на процессоре возникают так называемые горячие пятна. Нагреваясь до температуры всего лишь в сорок градусов, он уже не может работать на полной скорости, его производительность снижается. Поэтому, когда покупаете компьютер, проследите, чтобы в нем стоял нормальный кулер. Плотность тепловых потоков на перегретом процессоре может достигать высоких значений, поэтому проблема охлаждения микроэлектронного оборудования стоит очень остро. Существует несколько способов понизить температуру. Я расскажу про те системы, которые мы исследуем — двухфазные. Если вы откроете свой ноутбук, то увидите там медную тепловую трубку. В их ассортименте есть такие, у которых две фазы: жидкая и газовая. В нагреваемой части жидкость начинает испаряться и в виде пара движется в холодную область, там естественным образом конденсируется и снова возвращается к перегретому месту. Получается замкнутый контур. Наша двухфазная система включает все механизмы охлаждения. Подчеркну, что используется прямой контакт с чипом, который способствует теплоотдаче от него.
 |
|
Старший научный сотрудник Института теоретической и прикладной механики
им. С. А. Христиановича Елена Головнева (номинация «Кандидат наук в возрасте от 35 лет»):
— Я работаю по тематике исследования численных методов некоторых свойств наноструктур. Многие из нас сталкиваются с ними в обычной жизни, даже не задумываясь об этом: например, сейчас электроника давно стала уже не микро-, а нано-. Наша научная группа занимается расчётом физических свойств наноразмерных объектов. В целом моя научная деятельность называется так: молекулярно-динамическое исследование термодинамических и механических свойств наноструктур. Если конкретно, то я пишу программы на «Фортране» и веду анализ полученных результатов. Суть метода молекулярной динамики заключается в том, что он учитывает атомную структуру исследуемого вещества. Может показаться: расчётные работы не нужны, необходимы только эксперименты. Это не так. Первые дают физические величины, которые определяют диапазон для последних, чем удешевляют их проведение.
Главный научный сотрудник Института химии твердого тела и механохимии СО РАН Елена Болдырева (номинация «Доктор наук»):
— Наш мир полон движения. Всё движется, всё изменяется, меняет форму, размеры. Далеко не всегда это можно привести в движение грубой механической силой. То, что мы видим сейчас на экране — ростки, которые движутся к свету. С точки зрения сухой науки, это фотомеханический эффект, когда свет вызывает деформации в объекте, большие изменения расстояния между атомами, и процесс этот обратим: достаточно выключить лампу, и ростки начнут распрямляться, возвращая свою первоначальную форму. За этой магией, которой я не перестаю удивляться, стоят очень простые явления. Создавая систему, где под воздействием света элементы будут или поворачиваться, или растягиваться, или сжиматься, в результате мы получаем возможность имитировать живые объекты.
Кристаллы, с которыми идёт работа, изгибаются так же, как росток, и затем восстанавливает свою форму. Если мы неправильно её подберем, то они разрушатся, а при их использовании в устройстве это будет означать смерть всего «механизма». Все мы состоим из молекул, они достаточно сложны по своей организации, а их постоянное движение — основа нормального функционирования. Такие свойства определяются маленькими пружинками, которые представляют собой химические связи. Перегруппировав их, к примеру, вирус энцефалита может сойтись в некий наконечник, который атакует мембрану, проникая в наш организм. Чтобы понимать эти сложные процессы, нужно знать параметры, характеризующие жёсткость отдельных пружинок. Кстати, если молекула становится жесткой, то она вызывает фатальную болезнь, например, Альцгеймера или Паркинсона. Изучать это можно в лаборатории, искусственно, прикладывая силу к модельным объектам, создавая очень высокие давления, имитируя те условия, в которых они находятся в реальном функционировании.
 |
|
Заведующая лабораторией Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН Ольга Лаврик (номинация «Член-корреспондент РАН»):
— Мой интерес всегда лежал в области исследования сложных ферментных систем, а в последнее время мы сосредоточились на тех из них, которые обеспечивают стабильность самой главной молекулы клетки — ДНК. Всем известно, что в ней заложена основная информация. Оказалось, что это хранилище очень хрупкое. Под действием процессов, протекающих в организме, возникает оксидативный стресс, и поэтому ДНК может терять основания, которые несут генетические сведения, более того, в ней могут даже получаться разрывы. Такие изменения идут и по причине внешних факторов: ультрафиолетового облучения, ионизирующей радиации, загрязнения окружающей среды и многих других. Если ДНК повреждена, то в клетке накапливаются мутации, и это приводит к очень серьезным последствиям. Поэтому необходимо восстановление, и, к счастью, в организме есть замечательные машины: они состоят из белков и могут выполнить любой ремонт поврежденной ДНК.
Главных механизмов, которые установлены на сегодняшний день, пять, но постоянно открываются новые, побочные, помогающие сохранить в целости драгоценную молекулу. Мутаций много, за сутки происходит около миллиона их разных модификаций, но система репарации работает эффективно, и мы можем ни о чем не беспокоиться. Однако дефекты самих ремонтных белков приводят к множеству болезней человека. Так что область, в которой мы работаем, очень важна и сейчас является одним из главнейших направлений молекулярной биологии. В последнее время мы занимались механизмами узнавания участков ДНК, которые лишены оснований, несущих генетическую информацию. Таких повреждений в клетке очень много, и они являются токсическими. Нам удалось открыть новые белковые факторы, которые узнают эти участки и регулируют их репарацию.
Подготовили Екатерина Пустолякова,
Андрей Соболевский
Фото Е. Пустоляковой
стр. 5, 12
|
