СЕВЕРНЫЕ ОЛЕНИ —
НА ЮЖНОМ ХРЕБТЕ ХАМАР-ДАБАН
В конце августа 2005 года автор участвовал в десятидневном походе (руководитель Владимир Александрович Кузьмин) по средней части Хамар-Дабана: от станции Выдрино по реке Лантугай вдоль бывшего почтового тракта через перевал Лангутайские Ворота до перевала Нукен-Дабан с трёхдневным выходом через перевальное плато (отметка 1860) и хребтик (1930 м) к уединённому озеру Нуху-Нур (Иваньеву).
Александр Кошелев, ведущий научный сотрудник ИСЭМ СО РАН,
Заслуженный путешественник России
Главная деталь того похода — не спортивная, а краеведческая: на безлесном, мохово-травянисто-кустарниковом склоне перед перевалом заметили и долго наблюдали четвёрку явно непуганых оленей. И что такого? Мало ли подобных микростад встречается в высокогорьях прибайкальских хребтов! Да, немало, но впервые в такой явно семейной группе все олени имели рога! Это отчётливо различимо на снимке, наиболее удачном в серии, отснятой Владимиром Кузьминым, имевшим лучшую в группе цифровую камеру.
По общему виду оленей, их размерам и окрасу мы предположительно идентифицировали их как северных, хотя таковые на Хамар-Дабане представлялись «не ко двору»: это же не тундра, это самый юг Иркутской области (точнее, мы встретили оленей, уже перейдя границу с Республикой Бурятия), к тому же район с местным аномально тёплым и влажным климатом. На южных склонах хребта встречаются субтропические растения, там растет дикий виноград (северный олень, обгладывающий куст винограда — это круто).
Лично у меня сомнения остались: я видел северных оленей при сплаве по реке Чара на севере Читинской области, однажды наблюдал на севере Байкала возле устья Томпуды — они были какие-то невзрачные, приземистые. Правда, всё это были одомашенные олени, при пастухах или в упряжке, а на приведенной фотографии левый олень — гордый красавец.
Когда серия фотографий в разных ракурсах была в Иркутске показана знакомым биологам, то все подтвердили, что это северные олени, но о наличии таковых в наше время на Хамар-Дабане неизвестно: «Такого не может быть, потому что такого не может быть никогда» (это по Чехову, из «Письма учёному соседу»). Доктор биологических наук Л. М. Бардунов сначала признал моё сообщение как новость, а при втором, более основательном разговоре он вспомнил, что таких животных в тех краях видел когда-то давно.
Я рассказал Л. М. Бардунову и о двух четырёхлапых бабочках, посетивших наш лагерь на Иваньевом озере: раскатанными хоботками они исследовали котелки и миски после обеда, садились на руки, на губы. Подобное бывало не раз и в прошлых походах: стайки разных бабочек нередко сидят, высунув хоботки, на золе старых костров, на белых обводах высыхающих луж — надо полагать, они склёвывают соль.
Леонид Михайлович попенял: надо было поймать этих бабочек и представить специалистам — как вещдок и для изучения феномена. Эх, энтомологи, ихтиологи, дендрологи и прочие орнитологи... Этак-то нам надо бы добыть «для науки» парочку черепов тех олешков. Мыслитель и естествоиспытатель-натуралист Гёте самокритично изрек: «Изучая природу, мы её убиваем».
Для ликбеза я изучил всю доступную литературу, включая научную. Да, по всем признакам мы встретили оленей северных. Во-первых, обычные для Прибайкалья маралы не лезут на сухие горы, поскольку любят сочную траву, а особо — левзею (маралий корень). Четыре оленя — это явно семейная группа, скорее всего, самец и его гарем или он, она и детишки. Но при этом рога есть у всех, хоть и разные, лишь у северных самки оленей имеют рога. К зиме рога сильно разрастаются, чтобы важенка ими рыла снег, как лопатой, добывая мох и накрывалась, как зонтом, в вырытой глубокой «норе». Да, в перечне ареалов обитания карибу Прибайкалья нет вообще, граница проходит сотни километров севернее. Ну и что? Да хранят Бог и местный бурхан эту рогатую семью — и пусть она растёт!
стр. 12
|
