ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ:
К ИСТОРИИ ОТКРЫТИЯ АЛМАЗОВ
Галина КИСЕЛЕВА.
Несколько месяцев назад, после публикации в "Восточно-Сибирской
правде" статьи "Путь к алмазам", мне позвонила вдова открывателя
якутских алмазов члена-корреспондента М.Одинцова
Ольга Витальевна и, поблагодарив за добрые слова о муже,
предложила встретиться. Жила она тогда в Академгородке в
однокомнатной квартире (4-комнатную, в которой они жили с
Михаилом Михайловичем, сдала государству, как в те годы было
принято), в последнее время чаще бывала у сына: "Одной-то уже
трудно!". Встретила меня очень приветливо, напоила чаем, показала
уникальные фотографии и документы. В свои 86 она выглядела
достаточно бодро, а прекрасной памяти можно было только
позавидовать. Благо, и вспоминать ей было что -- какие имена,
какие люди окружали ее, каким событиям она была свидетельницей!
Вещи, окружающие ее, может не столь ценные с современной точки
зрения, создавали особую атмосферу: стол, за которым работал
М.Одинцов, карта, на которой отмечены маршруты его исторических
экспедиций.
Встреча оставила большое впечатление, но написать о ней решила
позднее, о чем сейчас очень жалею -- недавно Ольги Витальевны не
стало. Эти заметки -- желание выполнить долг перед ней, ее
завещание.
Говорили мы с Ольгой Витальевной о ее молодости, интересах
(когда-то ее знали как талантливого педагога-химика), но больше о
Михаиле Михайловиче, дела и заботы которого стали неотъемлемой
частью ее жизни. Ольга Витальевна многие годы собирала материалы
о своем муже. Альбом, созданный ею, хранится сейчас в
Историческом музее в Москве. В нем скрупулезно подобраны не
только фотографии, но и выверены все даты, фамилии, изложены
события, документально подтвержденные. Работники музея оценили
эту работу как высокопрофессиональную.
Особенно ее волновала история о первоначальном непризнании заслуг
М.Одинцова в открытии якутских алмазов. Ведь, как известно,
Михаила Михайловича не только не оказалось среди лауреатов
Государственной премии, но и вообще его пытались отстранить от
дел.
Еще в 1939 году, во время экспедиции по реке Нижняя Тунгуска, были
сделаны находки, подтверждающие его предположения, что алмазы на
Сибирской платформе есть. Обоснования ученого были столь
убедительны, что в 1944 году администрация Восточно-Сибирского
геологического управления именно Одинцову поручила писать проект
работ по поискам алмазов. Его назначили руководителем сначала
Тунгусской, затем знаменитой Амакинской экспедиции.
В 1948 году, вопреки запрету Министерства геологии, Михаил
Михайлович организовал маршрут на Вилюй -- за счет внутренних
резервов создал из трех партий четвертую, Вилюйскую. Конечно, это
стоило огромного напряжения сил всего коллектива, но, как
известно теперь, решение было правильным и дало блестящие
результаты.
Когда выход на коренные россыпи алмазов Якутской провинции был
предрешен, произошла неожиданная смена руководства экспедицией. В
начале 50-х годов все работы по алмазам были переданы Союзному
тресту непосредственно в Москву. Иркутскому геологическому
управлению поручили только создание карты алмазоносного района
(миллионного масштаба). Начальника управления И.Кобеляцкого и
главного геолога Б.Иванова, с понижением, отправили в экспедиции
Якутии и Дальнего Востока. Одинцов был практически отстранен от
алмазных работ, за ним осталась только геолого-съемочная Северная
экспедиция.
Всем этим событиям предшествовали грозные выступления
руководителей Министерства. В 1951 году на партийном собрании
геологов ответственные работники министерства сообщили, что
работа М.Одинцова признана вредительской и предложили
высказаться, сообщить о фактах (ясно, компрометирующего
характера.) Зал долго молчал. Наконец, поднялся геолог А.Дьяков,
работавший с Михаилом Михайловичем: "Мы слишком мало знаем
Одинцова, чтобы сообщить что-то интересующее вас!". Собрание
закончилось ничем. Но все знали о страшных традициях
сталинского террора. И.Кобеляцкий посоветовал Михаилу Михайловичу
обратиться в Иркутский обком партии. Надо отдать должное --
тогдашний первый секретарь А.Хворостухин защитил М.Одинцова от
репрессий. Но вести себя теперь нужно было "очень тихо", каждое
действие согласовывать с Министерством "...Я лишился права
оперативно руководить работой", -- писал тогда Одинцов. Появилась
фраза -- "Дана официальная версия". Даже журналисты, хорошо
знавшие М.Одинцова и то, что он был душой алмазных поисков,
перестали упоминать его имя.
По мнению Одинцовых, исходило такое отношение от тогдашнего
министра геологии. В 30-х годах он работал начальником
Восточно-Сибирского геологического управления. Тогда геолог
Одинцов выступил с критической статьей в журнале " Разведка
недр". Последовала немедленная реакция -- Михаила Михайловича
перевели на работу в музей, что было равносильно увольнению.
В 1957 году за открытие алмазных месторождений в Сибири группе
геологов были присуждены Ленинские премии. Среди лауреатов не
было М.Одинцова, хотя были его ученики. Геологи-алмазники
возмутились. Посыпались обращения, и коллективные и личные, в ЦК
КПСС, Министерство геологии, издательства. Но только в 1963 году
несправедливость, в какой-то мере, исправили -- М. Одинцов был
награжден Орденом Ленина.
Рассказывая об этом, Ольга Витальевна очень волновалась. Было
видно, какую глубокую рану в душе оставила эта история.
Об открытии алмазов написано много былей и небылиц. Но
специалисты хорошо знают, что дело не в отдельной находке -- их
много в мире. Важнее было обосновать причины и закономерности
формирования месторождения -- в каких породах, как возникли,
какое получили развитие, спрогнозировать перспективу поиска --
это как раз и сделал М.Одинцов, предсказал, где искать и как. Вся
поисковая геология основывалась на его выводах. Поэтому в
специальной литературе всегда ссылаются на него. Да и своих
трудов у него достаточно. Его имя навсегда вписано в историю
открытия алмазов.
Хотелось бы думать, что с уходом Ольги Витальевны, главного
хранителя памяти о Михаиле Михайловиче Одинцове, его дела не будут
забыты. Насколько мне известно, в Институте земной коры сейчас
готовится к изданию книга об М.Одинцове.
|
