«Наука в Сибири» № 40 (2476) 8 октября 2004 г. ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ ЕДИНОГО АЗИАТСКОГО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА Четвертая международная конференция «Энергетическая кооперация в Азии: межгосударственная инфраструктура и энергетические рынки». Публикуемый материал подготовлен по сделанным докладам (их было 35), выступлениям в дискуссиях и интервью у председателя оргкомитета, директора Института систем энергетики им.Л.А.Мелентьева, члена-корреспондента РАН Николая ВОРОПАЯ. Александр Кошелев, ведущий научный сотрудник ИСЭМ СО РАН Около ста участников конференции представляли 21 организацию России (Москва, Санкт-Петербург, Зеленогорск, Тюмень, Кемерово, Новосибирск, Якутск, Хабаровск), а также Республику Корея, Монголию, Австрию, Венгрию, Германию. Конференция работала по следующим направлениям: — фундаментальные и стратегические аспекты энергетической кооперации; — энергетические рынки; — энергетическая инфраструктура; — энергетическая безопасность. Участники конференции отметили, что за последние 8-10 лет отдельными организациями государств Восточной Азии, совместными группами экспертов выполнены серьезные научно-обоснованные проработки по обоснованию создания межгосударственной энергетической инфраструктуры и по конкретным межгосударственным энергетическим проектам. Эти проработки касаются не только широко обсуждаемых возможностей доставки нефти и газа из энергоизбыточных стран и регионов в энергодефицитные, но и кооперации в областях межгосударственных обменов электроэнергией, торговли углем и особенно продуктами его переработки (обогащение, получение жидкого и газообразного топлива), развития и освоения новых высокоэффективных энергетических технологий, инвестирования в энергетические проекты. Полученные результаты являются обосновывающей базой для формирования межгосударственной энергетической инфраструктуры в Восточной Азии и реализации конкретных энергетических проектов. Дело за правительственными решениями стран, подкрепленными необходимыми гарантиями, и межправительствеными соглашениями. В этом плане Россия должна перестроить и активизировать свою политику на востоке страны. Затягивание принятия решений, экономическая неопределенность, организационные проблемы вызывают естественное снижение интереса зарубежных партнеров к эффективной кооперации в области энергетики. Академик Андрей Алексеевич Трофимук, основатель и первый директор Института геологии и геофизики Сибирского отделения АН СССР, выступая на конференции по проблемам развития энергетики в начале 1970-х годов, сетовал, что обнаруженные геологами в Восточной Сибири запасы нефти и газа все еще фигурируют лишь как залежи и не включаются в народно-хозяйственный оборот. Автору этих строк в то время довелось участвовать в разработке проекта «Якутско-Дальневосточный газовый комплекс» (ЯДГК). Проект готовили специалисты ведущих организаций Мингазпрома, Миннефтегазстроя, иркутского треста ВОСТСИБТИСИЗ, США и Канады. Речь шла о выдаче якутского газа из Находки в Японию. При этом, как сейчас для Ковыктинского месторождения, рассматривались южный и северный варианты — с обходом Байкала через хребет Хамар-Дабан или напрямую, вдоль трассы БАМ, изыскания для которой были выполнены еще в 1930-х годах. Автору, занимавшемуся тогда выбором основных строительно-технологических решений для газопроводов от приполярных месторождений Тюменской области, были представлены результаты подобных проработок для ЯДГК, выполненных какой-то корпорацией в Эль-Пасо, Техас — то есть уже шло чуть ли не рабочее проектирование (помнится, выбрали северный вариант). Проект не был тогда реализован по причинам внешнеполитическим — из-за риска инвестиций в экономику государства, которое президент Рейган поименовал «империей зла»… Так вот, нынешний директор ИнститутА геологии нефти и газа СО РАН академик Алексей Эмильевич КОНТОРОВИЧ, приветствуя участников АЕС-2004, отметил, что наконец-то сбывается «маленькая мечта» геологов о нефти Восточной Сибири. Причем эта нефть к 2020 году может дать 15-20% жидких углеводородов России — и для наших восточных районов, где энергетика получает в основном угольное довольствие, лишь мечтая о деликатесном жидком и газообразном топливе, — и на экспорт. При этом, кроме Китая, Кореи, Монголии и Японии, в качестве потенциального потребителя восточно-сибирской нефти стало просматриваться тихоокеанское побережье США. Последнее увеличивает и размер возможного экспорта, и вероятность валютных инвестиций, без которых невозможно реализовать проект, включающий подачу нефти восточным районам России. Как подчеркнул академик Конторович, особая задача конференции — способствовать не только научной, но и общественной поддержке проекта создания межгосударственной системы транспорта газа от месторождений сначала Восточной, потом и Западной Сибири. Профессор И. ДУМОВА (уже второй год Ирина Ивановна — заместитель губернатора Иркутской области), говоря о стратегии развития топливно-энергетического комплекса Приангарья, отметила, что освоение крупнейшего в мире Ковыктинского газового месторождения даст 800 дополнительных рабочих мест для обслуживания комплекса и еще 4 тысячи — в сопредельных областях экономики, а возможная прибыль для области оценивается в 300 миллионов рублей. Деньги вроде бы немалые(кстати, такая сумма требуется для подачи электроэнергии на Ольхон, единственный, обитаемый остров Байкала), но при населении Иркутской области в 2 миллиона получается по 150 рублей на человека — совершенно неразличимая величина! Это подтверждает известную, проверенную истину: экспорт первичных сырьевых ресурсов не может поднять экономику региона, нужна переработка сырья с использованием высоких технологий и местных трудовых ресурсов. Так что дело не в прибыли, а в эффекте на уровне социального: область наконец-то получит свой природный газ. Пожалуй, наиболее конкретизированным, целеполагающим был пленарный доклад профессора Алексея МАСТЕПАНОВА, заместителя начальника департамента Газпрома. Он напомнил, что производство первичных топливно-энергетических ресурсов в соответствии с принятой в августе 2003 года стратегией развития энергетики России возрастет на 27-43%, причем условие достижения верхнего предела (2,04 млрд тонн условного топлива в год) — это увеличение экспорта ТЭР, в том числе прежде всего — нефти (до 70-80% ее добычи). Газ, как и сейчас, будет идти в основном на внутреннее потребление. Газовая индустрия остается наиболее устойчивой отраслью экономики, обеспечивая выработку 42% электроэнергии и 66% тепла. Разведанные запасы газа пока не накладывают ограничений на его добычу и, соответственно, на увеличение экспорта. США, Республика Корея и Япония готовы получать российский газ, так что для его экспорта в восточном направлении требуется решить прежде всего внутренние проблемы. Газ, как и все ископаемые ресурсы, является общенациональным достоянием, поэтому здесь нужна государственная координация. До перестройки в стране была создана и функционировала Единая газоснабжающая система — к ее принципам надо вернуться. Аналог здесь — Единая электроэнергетическая система СССР: она сохранилась в СНГ, соответственно адаптируясь к новым условиям, к изменению государственной структуры и к рыночной экономике. При создании системы экспорта газа необходим консорциум с нефтяниками в части добычи и трубопроводного транспорта, — а также соответствующая координация решений с электроэнергетиками и угольщиками, чтобы, во-первых, избежать внутригосударственной межведомственной конкуренции, во-вторых, уменьшить затраты за счет координации и строительства по близким коридорам. Дискуссию вызвало высказывание докладчика о том, что извлечение гелия из газа восточно-сибирских месторождений может повысить его себестоимость и, соответственно, сделает газ неконкурентоспособным на мировом рынке. Действительно, с таким трудно согласиться: гелий, ценнейший многоцелевой продукт, содержится в ковыктинском газе в существенно большей концентрации, чем в газе астраханских месторождений (то есть извлечение его как товара экономически оправдано само по себе), и при этом астраханский газ достаточно дешев. Следующий дискуссионный вопрос — это ценовая политика. Стоимость газа разных месторождений сильно отличается, так что какой газ потреблять у себя, а какой экспортировать? Вот реплики из зала: «Газ не пахнет!» — «Очень даже пахнет, как пахнут деньги!» — «Цена экспортируемого газа для вхождения в рынок будет определяться его стоимостью на Востоке» — «Стоимость будут определять Саха и Сахалин, а не Ковыкта» — «Китай может получить газ и через Алтай». Первой задачей развития газовой индустрии в Восточной Сибири, как упомянуто, является не прибыльный экспорт, а обеспечение этим сырьем Забайкалья и Дальнего Востока, где положение с энергоснабжением уже давно катастрофическое. Но при этом потребность газа здесь явно недостаточна для создания той системы транспорта, которая обсуждается, с протяженными магистральными, транзитными трубопроводами. Когда-то такие линии строило государство, и оно же получало прибыль от реализации проектов, а как теперь? Альтернативные решения — это самоснабжение территорий, имеющих газ в своих недрах. У Иркутска есть Ковыкта, а Бурятии и Чите можно дать «жирный», пропан-бутановый газ, полученный после извлечения из ковыктинского газа всех компонентов легче метана (гелий — само собой), которые пойдут на химию и газо-химию. Забайкалью можно давать и жидкое моторное синтетическое топливо, поскольку потребители там сидят на железной дороге… Как видно, на конференции обсуждался круг разных проблем, ключевых для развития экономики восточных районов России и, тем самым, страны в целом. В этом плане весьма полезны были выступления зарубежных специалистов, где излагались, в частности, опыт адаптации электроэнергетики к рыночным условиям при государственном контроле (Венгрия), оценка значимости и возможных масштабов получения российских ТЭР (Монголия), степень готовности к их восприятию при разных территориальных вариантах транспорта (Республика Корея). Подводя итоги конференции на заключительном заседании, а потом в интервью-беседе через две недели после ее завершения, Николай Иванович ВОРОПАЙ высказал, в частности, такое. Прослеживается динамика этой конференции, которую «придумал» ИСЭМ и организовал (естественно, при поддержке и помощи внутри Иркутска, из Центра и из-за рубежа) уже в четвертый раз. Обсуждение совместных проблем и возможной координации в создании и развитии общего энергетического пространства на Востоке (сначала было название «Азиатско-Тихоокеанский регион», теперь это «Северо-Восточная Азия» — но и то, и другое не совсем точно) было начато с Японией, потом подключились Республика Корея, Китай и Монголия, затем европейские страны — как возможные инвесторы, а США и Канада — и как инвесторы, и как потенциальные потребители. Вопросы «кооперации полезных ископаемых» и трансграничных электроэнергетических связей обсуждались — обычно вместе, а на второй конференции (2000 г.) раздельно: тогда впритык прошли в Иркутске газовый форум и конференция по электроэнергетике. Сейчас коснулись и проблем угля (он был основным топливом в конце XIX — начале XX веков и может им стать во второй половине XXI века). Разведанные запасы угля, в том числе прежде всего — бурого, энергетического, в восточных регионах России огромны (а есть еще потенциальные). Далеко не все наши угли в сыром виде пригодны к использованию, но из них можно делать жидкое и газообразное топливо — при непрерывном повышении и качании цен мирового углеводородного рынка синтетическое топливо на этот рынок неизбежно выйдет. Система международной кооперации для развития общего энергетического пространства в регионе уже в значительной мере проработана, транспортные коммуникации рассмотрены в широком спектре вариантов, привязанных к разным траекториям социально-экономического развития России и динамике мирового рынка — дело теперь (уже давно…) за правительственными решениями, договорами на уровне государств. Непременное условие крупных инвестиций, без которых не обойтись в такой особо капиталоемкой отрасли экономики, как топливно-энергетический комплекс — это гарантии, снижающие финансовый риск до допустимого минимума. А условия в России для инвестиций пока остаются неблагоприятными и даже ухудшились. Из энергокомпаний интерес сохранили лишь Газпром, РАО «ЕЭС России» и Иркутскэнерго. Неопределенность политики государства (прежде всего — внутренней хозяйственной!) явно чувствуют потенциальные инвесторы за рубежом. В этой ситуации задача нашего международного программного комитета — активно работать с компаниями, привлекая к участию в конференции. В части итогов, задач и возможных перспектив этого форума следует отметить также такое. Первое: предпосылки для соответствующего объединения остаются, поскольку основные ресурсы и основные потребители разнесены в пространстве, разделены государственными границами, к тому же основными инвесторами и в значительной мере реализаторами проекта просматриваются третьи страны. Второе: звенья систем нефте- и газоснабжения нужно создавать как нечто, территориально единое. Третье: если Япония, Республика Корея и Монголия по-прежнему проявляют себя как достаточно надежные потенциальные потребители газа, то Китай в этом плане еще не определился. Так, представлялось, что необходимый для развития страны прирост производства электроэнергии может обеспечить сооружение ГЭС «Три ущелья» на Янцзы, но теперь оказывается, что для восточных районов Китая этого не хватит. Далее, если до 1998 года предполагалось, что ЛЭП постоянного тока Братск-Пекин нужна для обеспечения базисной, постоянной электрической нагрузки, то теперь получается, что эта линия должна покрывать летний пик мощности для кондиционирования воздуха и рефрижераторов (выросло внимание к производственному и бытовому комфорту). А это обеспечит дополнительную загрузку ГЭС Ангарского каскада именно летом, когда сток максимален, причем иногда столь велик, что приходится воду сливать, минуя турбины — понятно, что улучшится работа нашего каскада ГЭС, получится «неожиданная» прибыль. Четвертое: весьма отрадно расширение географии участников конференции: в оргкомитете появились представители Кыргызстана и Азербайджана — это уже не Северо-Восточная Азия, а Центральная Азия, так что аббревиатуру «СВА» можно сократить до «А». Это очень важно. Раньше подача газа Казахстана и Туркмении рассматривалась как альтернатива восточно-сибирского транзита, а Камбаратинская ГЭС в Таджикистане предназначалось для подачи электроэнергии в Западный Китай и Афганистан — изолировано, без учета связей из России. Но более правильно и выгодно для всех участников идти по пути координации. И в этом, в последнем, просматривается позитивная роль нашей конференции, так что усилия Института систем энергетики, волею судеб оказавшегося в точке, в узле скрещения международных энергетических интересов — эти усилия дают крупномасштабный эффект. Еще один, несколько побочный, но в общем-то закономерный вопрос автор данного репортажа задал Николаю Ивановичу ВОРОПАЮ: «Какие выводы можно было бы сделать из прошедших четырех конференций в части основного направления исследований института, его кредо? Нужно ли что-то корректировать?» И вот ответ: «Магистральное направление теоретических, фундаментальных работ института с его основания — это системные исследования в энергетике — это школа, заложенная первым директором академиком Л. А. Мелентьевым и поддерживаемая коллективом. Наша методология обеспечивается комплексом необходимых компьютерных моделей. Гибкость и универсальность этой базы позволили институту сравнительно быстро адаптировать ее в начале 1990-х годов к принципиальным образом изменившимся условиям функционирования и развития энергетики. Естественно, пришлось корректировать и разрабатывать новые модели, но основа — системное мышление — осталась и оказалась впоследствии востребованной в стране и среди наших зарубежных партнеров. Универсальность системной методологии и ее развитие применительно к проблемам межгосударственной энергетической кооперации явились той теоретической основой, которая во многом предопределяет успех нашей конференции. Конечно, системные исследования в энергетике — развивающееся направление, и проводимые международные конференции — это во многом питающая среда для такого развития». По предложению монгольской делегации, принято решение проводить эту конференцию поочередно в государствах-участниках альянса. Возможно, следующий форум пройдет в Улан-Баторе. стр. 4