«Наука в Сибири» № 22 (2308) 8 июня 2001 г. РОЛЬ СИБИРИ НА НОВОЙ СЦЕНЕ Из доклада академика А.Гранберга, председателя Совета по изучению производительных сил России (Минэкономики и РАН), г.Москва. Говорить о том, какую же роль играет Сибирь в экономике России, было бы странно, тем более, что в течение десятилетий нет никаких разночтений в понимании этой роли, по крайней мере, в Сибирском отделении Российской академии наук. Существует другая проблема: как сыграть эту роль на новой национальной и международной сцене. Здесь есть много принципиальных моментов. Но я хотел бы выделить три. Первый — как стратегия Сибири должна встраиваться в систему документов государственной политики. Второй — какие требуются изменения в финансово-экономических механизмах для реализации не только сибирской стратегии, но и вообще для успешного развития нашей экономики. И третий момент — какая должна быть создана научная методология для обеспечения и сопровождения стратегии развития Сибири. Два года назад Президент России В.Путин дал поручение разработать стратегию развития страны. Название этого документа — "Основные направления социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу". Часто этот документ именуется программой Г.Грефа, что, конечно, не совсем точно... Последний вариант этой программы обсуждался правительством 22 марта. Он получил в общем положительную оценку, но официального утверждения нет. В прошлом году Президент поручил Государственному Совету подготовить концепцию стратегического развития России на период до 2010 года. Этот документ был подготовлен рабочей группой Госсовета под руководством хабаровского губернатора В.Ишаева и получил одобрение Госсовета. Возникает вопрос — каким образом будут совмещаться эти документы? Сейчас на него нет ответа. Я полагаю, что здесь может быть два исхода. Либо нормальный синтез, либо аннигиляция двух проектов. То есть, не будет ни того, ни другого в качестве официального документа. И я совершенно исключаю возможность "чистой" победы какого-то одного документа. Какое это имеет отношение к дальнейшей судьбе стратегии развития Сибири? Думаю, что сейчас есть механизм адаптации сибирской стратегии к государственным документам, даже независимо от того, какова будет судьба документа верхнего уровня. Почему? Во-первых, в Основных направлениях социально-экономического развития страны есть раздел по стратегии территориального развития и региональной политике, в том числе две странички, посвященные Сибирскому региону. Это, в сущности, концентрат сибирской стратегии. Эта часть программы Грефа получила поддержку и Государственной Думы, и на разных встречах представителей регионов. Аналогичный раздел по идейному содержанию есть и в документе рабочей группы Госсовета. Подчеркну, что в идейном смысле эти разделы двух программ совпадают и открывают возможности для дальнейшей конкретизации проблем развития регионов. Дальнейшая реализация стратегии развития Сибири, на мой взгляд, существенно зависит от поддержки со стороны других регионов. Ближайшим партнером Сибири является Дальний Восток, по нему сейчас осуществляется корректировка федеральной целевой программы, и эта программа продлевается до 2010 года. Есть однако вопрос: на Дальнем Востоке — федеральная целевая программа, а по Сибири не будет целевой программы, но будет стратегия. На мой взгляд, это некое промежуточное состояние. Я не исключаю возможности, что после одобрения Стратегии развития Сибири будет обсуждаться возможность придания ей статуса федеральной целевой программы. Совсем недавно Президент В.Путин поручил Госсовету представить концепцию государственной политики Российской Федерации в отношении Сибири и Дальнего Востока. Это будет действительно краткий концептуальный документ, и он, по идее, должен объединить всю нашу восточную территорию. Именно такой подход предлагался Сибирским отделением осенью прошлого года, работать по стратегии всех восточных регионов. Эта идея сейчас может быть реализована, и в рамках общей концепции Сибири и Дальнего Востока будут более эффективно рассмотрены такие проблемы, как транспортные системы, развитие нефтегазового комплекса, телекоммуникаций, проведение общей социально-экономической политики, учитывающей специфику азиатской части нашей страны. Возможности комплексирования региональных стратегий еще не исчерпаны, и по нашим представлениям этот процесс будет идти дальше. Сейчас в стадии готовности находится проект стратегии по Уралу. Отделение экономики инициирует организацию такой работы по "Северо-Западу", и остаются еще 3 федеральных округа, по которым в разных вариантах идет проработка концепций стратегического развития. Поэтому весьма вероятно, что процесс создания единой системы документов стратегического развития будет идти не только сверху, но и снизу, на основе обобщения региональных стратегий, что адекватно логике федеративного государства. Далее обращу внимание на некоторые финансово-экономические проблемы, существующие в Сибири. Россия, это страна, имеющая рекордную дифференциацию регионов по уровню социально-экономического развития. Различия между передовыми и отстающими регионами значительно превосходят разницу между наиболее развитыми и самыми бедными странами мира. Это очень тяжелый факт для российской действительности. А как выглядят сибирские территории? Первое место по главному экономическому индикатору, величине валового регионального продукта на душу населения занимает Ханты-Мансийский округ, второе — Ямало-Ненецкий, третье — Тюменская область в целом. Выше среднероссийского уровня находятся Красноярский край, Иркутская и Томская области. Остальные сибирские территории — на уровне ниже среднероссийского. Некоторые сибирские территории находятся в самом конце ряда: 84-е и 85-е места занимают Республика Тыва и Агинский автономный округ. Совершенно ясно, что успешность единой стратегии развития Сибири во многом будет определяться тем, насколько удастся уменьшить социально-экономическую дифференциацию. Только при этом условии можно будет эффективно строить единое сибирское экономическое пространство. Что нового можно сказать по финансовым взаимоотношениям между центром и регионами? Обычно межбюджетные отношения у нас оцениваются по такому факту: получает ли регион финансовую помощь из центра в виде трансферта из Фонда финансовой поддержки субъектов Федерации, разных субсидий и ссуд. Однако гораздо больший объем финансовых ресурсов проходит по скрытой схеме. Это расходы федерального бюджета на территории, помимо трансфертов, и отношения по распределению внебюджетных фондов, — таких как Пенсионный фонд, Дорожный, Фонд медицинского страхования. С этой точки зрения сибирские территории разделяются на три группы. Первая, это устойчивые доноры федерального бюджета — семь субъектов Федерации. Впечатляют отношения, например, с Ямало-Ненецким и Ханты-Мансийским округами — возвращается на эти территории из федерального бюджета ничтожнейшая доля всех финансовых ресурсов. У остальных ситуация выглядит более-менее нормально. Вторая группа, это неустойчивые доноры федерального бюджета. В отдельные годы они доноры, в другие — реципиенты. Третья группа, это устойчивые реципиенты, самые бедные субъекты Федерации существуют практически за счет федерального бюджета, доля собственных средств крайне мала. Какие следуют выводы с точки зрения стратегии развития Сибири на основе констатации фактов исключительной дифференциации сибирских территорий? Первое, что надо сказать вполне определенно: не может быть речи о том, чтобы мы стали реализовывать политику выравнивания, отнимая ресурсы у развитых регионов в пользу бедных. Должна быть очень взвешенная селективная политика. И акценты в этой политике перемещаются от прямой помощи к созданию системы стимулирования развития, в том числе, отсталых и депрессивных регионов. При этом будет возрастать доля инвестиционных затрат. Второе размышление: каким образом эффективнее использовать финансовые ресурсы наших передовых регионов? О масштабах проблемы. Наши оценки показывают, что Тюменская область имеет разницу между произведенным валовым продуктом и используемым на территории в 15–20 млрд долларов в год. Это невероятно много, и вообще эта цифра очень напоминает оценки вывоза капитала из России. И это не случайно, потому что именно эти средства являются первичным источником для вывоза капитала. Применительно к регионам-донорам очень важна задача такой корректировки финансового механизма, чтобы, во-первых, эти регионы получали все-таки возможность поступательного развития, затем, чтобы существенная доля их финансового потенциала стала работать на сибирскую экономику. В связи с этим, мы поддерживаем ряд принципиальных положений сибирской стратегии в части изменения экономического механизма, усиления рентной составляющей в налогообложении. Помимо всего прочего, такой сдвиг делает всю финансовую систему более прозрачной и создает реальные препятствия для вывоза теневого капитала. Второе предложение — это изымать налоги преимущественно по месту основного производства. Это очень важно (это отмечалось сегодня), потому что практика трансфертного образования в наших вертикально интегрированных компаниях приводит к тому, что налогооблагаемая база смещается в центр, и именно благодаря этому Москва дает 30 % всех федеральных налогов, имея уровень развития собственного производства несопоставимо меньше. Такое изменение системы налогообложения также создает преграду для оттока капитала. И третье предложение — создание общесибирских финансовых институтов. Такие предложения сформулированы конкретно. Это Фонд регионального развития, аккумулирующий ресурсы не только субъектов Федерации, но и крупнейших компаний, Сибирский инвестиционный банк. Есть вопрос, по которому непрерывно ведется дискуссия между авторами сибирской стратегии и Министерством экономического развития. Это допустимость отклонений от единых норм хозяйственного механизма в стране. Отмечу, что во всем мире не только теоретически признана, но и реализуется на практике такая система государственного регулирования, которая поддерживает конкурентоспособность территорий страны. Этой цели нельзя достичь административными методами, и те наработки, которые сейчас имеются, вполне пройдут экспертизу мировых специалистов по рынку, и мы можем дать сколько угодно подтверждений тому, что опыт такой корректировки хозяйственного механизма успешно используется на практике, в частности, в Европейском экономическом союзе. Ясно, что перечень этих предложений требует системного пересмотра бюджетного и налогового кодекса и ряда других законов. Но здесь важно консолидироваться с другими ресурсодобывающими регионами, с Дальним Востоком, чтобы создать больше шансов для изменения нашего законодательства. Хочу подчеркнуть, что речь идет тут не только о Сибири, а о приведении в гармонию нашего законодательства, которое позволяет использовать общероссийские преимущества. Все мы знаем, что место России в мировой экономике пока определяется, главным образом, сибирской торговлей. И в заключение — одно предложение по развитию сибирской экономики. Структура комплекса межрегиональных моделей или проект "Сирена-2", "Сирена" расшифровывается как "синтез региональных и народнохозяйственных решений". Это новое поколение проекта, первый работал в СССР. В Сибирском отделении был создан модельно-программный комплекс по экономике СССР в разрезе 15 союзных республик и 30 отраслей. Сейчас мы перешли на новый формат, промежуточный, включал 5 макрорегионов и 30 отраслей, по методологии баланса народного хозяйства. Сейчас начинается работа по модельному комплексу, включающему 7 (8) федеральных округов и 50 отраслей. 7, а в скобках 8 — что это такое? Мы таким образом хотим найти компромисс в районировании. У нас 7 федеральных округов, но выделяется еще Тюменская область, которая, в соответствии с целями анализа, может прибавляться к Уралу, и это будет Уральский федеральный округ, или к Сибири, для обоснования общей стратегии развития Сибири. Я привез сюда диск с базой данных, надеюсь, что мы проведем переговоры, и с помощью этого модельного комплекса сделаем обоснование сценариев развития Сибири, связанных с другими региональными стратегиями и общегосударственной политикой. стр.