Идут года, летят года
И вспомнить всё никак нельзя.
Но всё ж стремимся иногда,
У каждого своя стезя.
Судьбою свёрстанная нить
Завязана на первый крик,
И, кажется, зачем спешить,
Ведь жизнь не видится как миг.
Нежданно старость подойдет
И станет всё наоборот.
Хотя её никто не ждёт,
С поклоном стоя у ворот.
Под Курском в ближней стороне,
Не зря об огненной дуге,
Событий грозных наперёд,
Родился крепкий паренёк.
Пусть по метрикам моложе,
Записали так и что же.
Тут не кроется обмана,
Нарекли дитя Иваном.
И вот Сибирь, суровый край.
Под стук колёс, тайга, встречай.
Судьбою выданный мандат —
Ведь это всё же не этап.
На перекрёстке двух дорог
Нашла семья здесь свой порог.
Край ещё совсем не узнан,
Вот село Трактово-Курзан.
Речка Курзанка и дом,
С русской печкой хлебно в нем.
Объединился всяк народ,
Чтоб уберечься от невзгод.
Колхоз для всех как образ Спас.
В нём председатель добрый Влас.
От новых срубленных ворот
Пастись уходит рано скот.
Несутся детства голоса.
Ушла в забвение тоска…
Идут года, летят года
У каждого своя стезя.
Но вдруг разверзлись небеса,
И потускнела враз роса.
Из Тулуна дошла молва —
Внезапно грянула война.
Бойцов муштровка началась,
Но вот и выпал Власу час,
Собрался, сел на край скамьи
И эшелоном от семьи.
Федоре крикнул на пути:
«Ивана, сына сбереги!
Неведомо за что прости,
Поклон мой низкий до земли».
Ох, было тяжко, но росли.
Корову в поле стерегли.
А ночью прятали в амбар
От мародёров берегли.
Молились на приход весны,
Подножным кормом спасены.
И пот, и слёзы, тяжкий воз.
Иначе по миру пойдёшь.
Не повезло, признав беду,
Все впятером кляли судьбу.
Живыми проклята война,
Погиб отец, ревёт семья.
Лишь уповают старики —
Живём в тайге и у реки.
Смышленый Ваня паренёк,
Отцовских часть возьмет хлопот.
Учился в школе, статным рос.
Через тайгу двенадцать вёрст
В Будагово бегом, пешком,
С залатанным сестрой мешком.
Из буксы паклю в факел взял,
Чтобы унять волков оскал.
Лицом учительница в шаль,
Не повезло, утрату жаль.
И вот окончилась война,
Дымят вагоны, поезда.
На переезд, стремглав, бегом,
Несёмся встретить эшелон.
Голодных просто не унять.
Солдат нам кашу раздавать,
В ладони тёплую кладет,
Кому в измятый котелок…
Идут года, летят года
У каждого своя стезя.
К сестре отправился в Куйтун.
Настала новая пора.
Взрослеет, видно, детвора
И в путь со школьного двора.
И вот Иркутск, студент, диплом.
Как станется порой потом,
Из деревенской ребятни
По зонам многие пошли.
Кряжист и крепок, полон сил,
В маршрутах с напряженьем жил,
Тащил с каменьями рюкзак,
Геолога приметный знак.
Треножил, вьючил и ковал,
Коней водил на перевал,
Пусть гнус в ненастье заедал,
Но никогда не унывал.
И снежники в Саянах брал.
Плоты верёвками вязал,
Машины вагой из болот,
И ледяные воды вброд.
Флоренсов вовремя приметил,
И Хренов правильно отметил,
Пришёл геолог-полевик,
В геодинамику проник.
Любви земной не сторонился,
Без промедления женился.
Семёна Шермана семья,
И, кстати, очень помогла…
Идут года, летят года
У каждого своя стезя.
Доверьем высшим заручась,
Избравшись сходу сей же час.
Сказавши «да», пора принять,
И в путь, наукой управлять.
И вот в пылу провальных лет,
Науки рос авторитет,
И сил ушло невпроворот,
Немало взято тут высот.
Саяны вдоль и поперёк,
По становым и без дорог.
Тропой Бурятию прошёл,
Да и Монголию ещё.
Месторождения открыл,
Познанье недр углубил.
Престиж, признанье, статный чин,
Почётный ныне гражданин,
В Сибири признан и при том
Надёжен, честен. Вот ещё.
Геологом-учёным стал,
Семью сплочённую создал,
Детей достойных воспитал,
И уважения снискал.
Таёжник, он же следопыт,
Наполовину не привык,
И не сторонник докучать,
И невдомёк ему скучать.
Рыбак, охотник, всё под стать,
Особо Луковая падь.
По осени там пешковать,
Ну, просто на диво сказать…
Идут года, летят года,
И вешки ставились не зря.
Как ориентир — кому вперёд,
Кто отступил — наоборот.
Года признаний впереди
И орден к месту на груди.
В воспоминаньях пробуди,
То, что осталось позади.
Сыновний долг, отцу поклон,
В Поликах* вечен Власа сон.
Прости отец. Вот горсть земли,
Федоры-матери прими.
И наяву вернуть нельзя
Уже ушедшие года.
У каждого своя стезя…