«Наука в Сибири»
№ 34-35 (2869-2870)
6 сентября 2012 г.
К АБОРИГЕНАМ АВСТРАЛИИ
В ПОИСКАХ ДРЕВНИХ ЦУНАМИ
Заведующий лабораторией цунами ИВМиМГ СО РАН доктор физико-математических наук В. К. Гусяков вернулся из командировки в Австралию, где он принимал участие в
Так получилось, что мне пришлось ездить в Австралию два года подряд. В прошлом году в Мельбурне проходила
Геологические конгрессы, ведущие свою историю с 1878 года, являются одним из крупнейших научных мероприятий в сфере наук о Земле и традиционно привлекают большое число участников. Несмотря на удаленность Австралии, в Брисбейн приехало около шести тысяч делегатов из 137 стран всех континентов. В течение пяти рабочих дней конгресса было представлено 3243 доклада, сделанных на более чем 100 тематических симпозиумах и 24 обучающих семинарах.
Традиционно геологические конгрессы сопровождаются обширной программой полевых геологических экскурсий, затрагивающих, как правило, не только территорию страны проведения, но часто и соседние страны. В этот раз список включал 29 полевых экскурсий по территории Австралии, а также поездки в Новую Зеландию, Новую Каледонию, Малайзию и Новую Гвинею. Параллельно работе конгресса проходила выставка «ГеоЭкспо», где на 293 стендах исследовательские центры, издательские компании и фирмы, работающие в области разведки и добычи георесурсов, представляли свою продукцию. Все мероприятия конгресса проходили в большом современном Центре выставок и конгрессов, где участники проводили фактически всё время, почти не выходя на улицу, на которой между тем стояла великолепная зимняя австралийская погода с голубым небом и ослепительным солнцем.
Следы космических катастроф
Более подробное описание работы и анализ итогов конгресса заслуживают отдельной публикации. Возможно, кто-то из новосибирских геологов, принимавших участие в его работе, ещё сделает это. Мне же хотелось бы сосредоточиться на экспедиционной поездке, организованной членами Международной рабочей группы по импактным событиям в голоцене (Holocene Impact Working Group), принимавшими участие в конгрессе в Брисбейне.
Группа была создана в декабре 2004 года как результат встречи на конференции «Кометная и астероидная опасность и будущее человечества», проходившей под эгидой ICSU на Канарских островах. Её начальное ядро состояло из четырёх человек: Даллас Абботт, работающей в Геологической обсерватории Ламонт-Дохерти Колумбийского университета (США), Теда Брайэна, геоморфолога из Университета Воллонгонга (Австралия), Брюса Массе, историка и археолога, члена археологической группы Лос-Аламосской национальной лаборатории (США) и автора этих заметок. В настоящее время группа расширилась до нескольких десятков человек, специалистов в различных дисциплинах, которых объединяет убеждённость в том, что ударные воздействия космических тел оказывали более существенное влияние на вариации климата Земли в недавнем прошлом и развитие цивилизации, чем это принято считать. В своих архивах члены группы имеют десятки и сотни фактов из самых разных отраслей наук, подтверждающих тезис о том, что угроза из космоса весьма реальна и не может игнорироваться при интегральных оценках риска природных катастроф на периодах повторяемости в тысячу и более лет.
Мы использовали пребывание в Австралии, чтобы организовать нашу собственную экспедицию на побережье Карпентарии, большого залива, расположенного в северной части континента. Желание побывать там возникло у нас ещё в 2005 году, когда Даллас Абботт обнаружила две эллиптические депрессии в юго-восточной части залива диаметром 12 и 9 километров и решила, что они могут быть следами двойного кометного удара, происшедшего примерно 1500 лет тому назад. Тогда же она предположила, что по своим энергетическим характеристикам этот удар мог послужить причиной крупнейшей за последние две тысячи лет климатической катастрофы (environmental downturn), имевшей место в
Если кометный удар по поверхности залива Карпентария действительно произошел, то в заливе, несмотря на его мелководность, должны были возникнуть волны типа цунами, следы которых в свою очередь, могли остаться на его берегах и соседних островах. Просмотр снимков Google действительно обнаружил на нескольких участках побережья наличие так называемых шевронных дюн — песчаных гряд, имеющих в плане форму перевернутой латинской буквы V. Большинство береговых геоморфологов считает их ветровыми образованиями, однако другие данные (в первую очередь, состав слагающего их песка, наличие в нем обломков кораллов, мелкой гальки) говорят о возможном цунамигенном механизме их образования.
В заливе Карпентария наиболее выраженные шевронные дюны находятся на восточном побережье острова Грут, расположенном примерно в 350 км к северо-западу от места предполагаемого кометного удара. Идея организации экспедиционной поездки на остров Грут возникла у нас почти сразу, однако её воплощение оказалось непростым делом. Проблемы были связаны с удаленностью самого острова от магистральных туристических маршрутов по Австралии, а также с его особым статусом в системе территориально административного управления Австралии — фактически власть на острове принадлежит аборигенам, и именно на их землях располагаются интересующие нас шевроны. Для посещения этих закрытых даже для граждан Австралии территорий (не говоря уже о ведении полевых работ там) необходимо получать от местного административного совета специальное разрешение (permit).
В принципе, мы были осведомлены о всех этих сложностях и предупреждены о том, что ведение любых переговоров с представителями местной власти сильно отличается от западных стандартов и требует в первую очередь терпения, времени и выдержки, поэтому начали переписку с местной администрацией за три месяца до предполагаемой поездки. К моменту вылета в Австралию у нас было письменное подтверждение от Maрка Хэвитта, исполнительного директора Anindilyakwa Land Council (местного органа самоуправления), о том что нам будет разрешен доступ на восточное побережье острова. Однако действительное положение вещей в системе местного самоуправления оказалось намного сложнее наших первоначальных представлений.
На острове Грут нам пришлось столкнуться с одним из парадоксов современной Австралии, о котором большинство посещающих этот континент даже не подозревает. Австралия была открыта для западного мира мореплавателем, исследователем и картографом Джеймсом Куком в 1770 году, который немедленно объявил вновь открытую землю, истинные размеры которой он и сам не представлял, собственностью английской короны. То, что на этой земле жило, по сегодняшним оценкам, не менее миллиона человек, в то время никого не интересовало. В течение всего периода колониального освоения континента австралийская земля рассматривалась английскими поселенцами как terra nullius («ничья земля»).
Англичане не были бы англичанами, однако, если бы не соблюли некие юридические формальности — для придания вида законности притязаниям Британии на новый континент все его жители объявлялись подданными Британской короны, и на них распространялось британское законодательство. Местные законы и обычаи объявлялись недействительными и упразднялись. Понятие terra nullius продержалось в австралийском законодательстве вплоть до 1992 года, когда Высокий суд Австралии его, наконец, отменил. Аборигены получили право жить по своим законам и обычаям. Таким образом, в некоторых районах Австралии сейчас существуют две правовые системы: традиционная местная и англо-австралийская федеральная. Вот с образцом традиционной системы нам и пришлось столкнуться на острове Грут.
Аборигены острова Грут
Залив Карпентария и остров Грут были открыты (опять же, для западного мира) в середине XVII столетия голландцами, совершавшими каботажные плавания из портов своих колоний в юго-восточной Азии. Они назвали его Groote Eylandt («Большой остров»), и это название до сих пор существует на австралийских картах именно в голландской транскрипции. Жители же соседней Индонезии, в частности, островов, расположенных в Макассарском проливе, имели регулярные торговые отношения с аборигенами за сотни лет до этого. В обмен на право ловли в прибрежных водах трепанга, считавшегося на ненасытном уже в те времена китайском рынке сильным афрозодиаком, и помощь местного населения в его разделке и консервации, они снабжали не имевших своего железа аборигенов стальными рыболовными крючками, ножами, топорами, тканными материалами, рисом, бисером, а также познакомили их с такими продуктами как табак и алкоголь.
Как память о длительном и тесном взаимодействии с макассарцами в местном языке аниндиляква существует до четырехсот слов, заимствованных из языков жителей района Макассарского пролива. С помощью, как мы бы теперь сказали, «передовых зарубежных технологий», аборигены научились строить долблёные каноэ (до этого они могли плавать только на плотах и небольших лодках, сделанных из коры), что расширило ареал их морских путешествий и интенсивность торговых обменов с другими частями австралийского побережья. Такая, в общем, вполне благополучная жизнь продолжалась довольно долго и после начала колонизации Австралии, которая в основном затрагивала гораздо более благоприятное для жизни юго-восточное побережье континента. Север же страны, помимо значительно более жёстких климатических условий (жара до 45 градусов летом в условиях повышенной влажности делала пребывание там белых людей крайне некомфортным), но и просто опасен для жизни. В этом районе водятся самые ядовитые змеи Австралии, в том числе коричневая змея и знаменитый тайпан, одной порции яда которого достаточно для убийства 100 человек. Реки и прибрежные воды здесь до сих кишат крокодилами, в заливе водится несколько видов смертельно опасных медуз, даже некоторые водоросли могут быть ядовиты.
В ресурсном плане эти земли потребовались австралийцам только в самом конце XIX века как пастбища для скота и овец. С живущими там аборигенами не церемонились, их попросту сгоняли с обжитых мест, оказывавших сопротивление убивали силами частных вооруженных отрядов, состоявших на службе у крупных скотопромышленников. Это была часть официальной правительственной политики экспансии (Rolling Frontier), имевшей целью установление полного контроля над всей территорией континента. Как один из результатов этой политики, макассарцам было запрещено заниматься ловлей трепанга в австралийских водах, и существовавший в течение сотен лет торговый обмен в начале
Сам же остров Грут в силу своей удалённости и изолированности от материка оставался почти нетронутым природным ареалом, где традиционный уклад жизни аборигенов сохранялся вплоть до середины ХХ века. Первая миссия англиканской церкви на острове открылась только в 1921 году. Помимо чисто религиозных и просветительских функций, она долгие годы служила факторией, снабжавшей аборигенов товарами первой необходимости. В
Марганцевый бум
Ситуация на острове коренным образом изменилась в начале
Настоящий горнорудный бум на Груте начался в середине
Руда из карьера доставляется на причал с помощью
На острове Грут
Наша группа (Даллас Абботт, Брюс Массе, его сын Джефф, студент отделения географии университета штата Вашингтон и я) прилетела на остров в воскресенье вечером на небольшом турбовинтовом самолете EMB120 бразильского производства. В аэропорту, все сооружения которого состояли из двух навесов под открытым небом, нас встречали миссионеры Вейн и Манди Олдфилды, милая и приветливая семейная пара, с которыми мы переписывались по поводу аренды принадлежавшего миссии небольшого двухквартирного домика.
При подготовке поездки мы столкнулись с двумя серьезными проблемами — жилищной и транспортной. Оказалось, что гостиница на острове всего одна — это небольшой, но комфортабельный отель «Дугонг Бич Резорт», построенный на северном побережье для любителей тропической рыбной ловли. Стоимость номеров в нём начиналась от 250 долларов за ночь, что было явно за пределами наших бюджетов. В принципе, мы были готовы к жизни в полевом лагере, но выяснилось, что это невозможно по целому ряду причин. Тэду Брайену, который принимал активное участие в подготовке экспедиции, но в итоге по семейным обстоятельствам не смог с нами поехать, удалось узнать, что миссия англиканской церкви имеет гостевой домик в Ангуруру, который, если будет свободен, может быть предоставлен в наше распоряжение за весьма умеренную плату. Так оно в итоге и получилось. В домике было всё необходимое для жизни — свет, вода, постели, кухня, даже стиральная машина, и для работы — два больших стола, на которых мы каждый вечер раскладывали карты и снимки Google.
Система общественного транспорта на острове отсутствует, поэтому для любых перемещений был необходим свой автомобиль, с арендой которого тоже оказались проблемы. Единственная компания имела в своем парке только 2WD машины, причём в контракте указывала, что они могут ездить лишь по дорогам с твёрдым покрытием. Таких на острове всего две — шоссе в административный центр острова Альянгула и новое шоссе, ведущее в расположенное в восточной части острова поселение аборигенов Умбукумбу. Поскольку другого выбора не было, пришлось арендовать пикап «Тойота» с пятиместной кабиной и небольшим кузовом. В принципе, он обладал достаточной проходимостью и по всем остальным островным дорогам, но несоблюдение условий контракта автоматически влекло за собой лишение всех страховок и рисковать мы не хотели.
Утро понедельника началось с поездки в «райцентр» Альянгула для встречи с местной властью. Марка Хэвитта на месте не оказалось. По телефону он сказал, что мы должны поехать в Anindilyakwa Rangers, организацию, которая отвечает непосредственно за выдачу разрешений и соблюдение правил пребывания на острове. Рейнджеры нас уже ждали, пригласили на веранду, где усадили за большой стол, за которым также разместилось человек восемь в синей униформе, трое из которых были белые, остальные — аборигены, с чёрной, как у кенийских масаев, кожей. Особенно колоритен был один, словно сошедший с гравюр книг Миклухо-Маклая, с густой копной седых, белых волос на голове и такой же густой белой бородой. Его должность осталась мне неизвестной, но он был самый старший по возрасту, остальные к нему явно прислушивались.
От нас основным переговорщиком выступал Брюс Массе, и надо признать, что, с его академически выдержанным стилем, он справлялся с этой ролью прекрасно. Разговор шёл на английском (точнее, на австралийском, который лично для меня всегда был сложен, одно их «ай кай» вместо привычного «о’кей» чего стоит). Аборигены иногда переходили на аниндиляква и, честно сказать, момент этого перехода мне не всегда удавалось отследить. Нас попросили ещё раз объяснить цели нашего приезда: что мы собираемся делать на землях восточного побережья, большая часть которых вообще закрыта для посещения. Брюс кратко, но содержательно рассказал о работах группы по изучению природных катастроф, особо подчеркнув значимость богатейшего устного наследия аборигенов о необычных небесных явлениях для правильной интерпретации информации о возможных космических ударах.
 |
| Шевронные дюны на восточном побережье острова Грут и GPS трек полевого маршрута (Google Earth). |
В какой-то момент потребовалась карта, и Брюс положил на стол распечатанный с Google снимок северо-восточной части острова, на котором поверх шевронов были нанесены несколько десятков кружков, обозначавших места возможного взятия проб. По тому, какой интерес вызвала эта карта среди присутствующих, я сразу понял, что её показывать нам бы не следовало. Красные кружки, как картечью, накрывали многие из мест захоронений, священных рощ и других урочищ, используемых в ритуальных целях. На самом деле для разрешения загадки происхождения шевронов пребывание во всех этих местах не требовалось. Достаточно было бы одного-двух маршрутов по любому из шевронов от его вершины к береговой части. Но убирать карту со стола было уже поздно. Нас спросили, можно ли снять копию, мы не возражали. и через минуту на столе появился уже десяток её экземпляров.
Далее рейнджеров интересовало, как глубоко мы собираемся копать и какого рода образцы брать. В дальнейшей дискуссии слово sampling звучало многократно, приобретая, как мне показалось, всё большую значимость в их глазах. На самом деле, для того что бы отличить эоловый (ветровой) песок от цунамигенных отложений, достаточно навески в 0,5 грамма (столько попадает в поле зрения сильной минералогической лупы), взятой хоть из-под колес автомобиля. Потом этот песок можно спокойно положить обратно. Для нас гораздо важнее было бы получить разрешение побывать на любом из этих шевронов и посмотреть их общую структуру, сопоставив её, например, с направлением преобладающих ветров на восточном побережье. Смысл последовавшей затем достаточно продолжительной дискуссии, проходившей в основном между рейнджерами, мне удавалось уловить только в самых общих чертах, однако её общая тональность настраивала на пессимистический лад.
Обсуждение, между тем, закончилось, рейнджеры разошлись, с нами остался Гавин, один из руководителей этой организации и подвел некий итог. Оказалось, что мэйл Марка был основан на его договоренности с кем-то из старейшин одного из кланов (families, как они их называли по-английски), в чьём владении находятся земли на восточном побережье. Сейчас этого человека на острове нет, подтвердить договоренность некому. Кроме того, аборигены высказали мнение, что договоренности с одним из кланов недостаточно. Как и в обычной семье, надо иметь согласие всех членов. Всего кланов двенадцать. Провести согласование со всеми за столь короткий срок нереально. Кроме, того завтра в Ангуруру похороны, а в четверг все будут заняты на важном церемониальном мероприятии. Короче, наш приезд тут оказался очень не вовремя. Гавин посоветовал обратиться опять к Марку Хэвитту, объяснить ему ситуацию, возможно, он что-то сможет сделать по своим каналам.
Марк пообещал (ему в данной ситуации ничего другого не оставалось) заново переговорить с влиятельными членами местного самоуправления. Два дня прошло в ожидании, наконец, после очередного звонка от Марка, Брюс объявил, что разрешение на работы на шевронах нам дано не будет, но мы сможем получить обычный туристический пермит стоимостью 50 долларов с человека для перемещения по острову и посещения открытых для публики мест. Одно из них (Picnic Beach) находится на восточном берегу острова, и дорога туда ведёт как раз по краю южного шеврона. Я лично считал, что на первом этапе этого больше чем достаточно. Однако, условием поездки туда, по словам Брюса, было не брать образцов вдоль самой дороги, а на пляже не удаляться от берега более чем на 50 метров.
Для езды по дюнам наш грузовичок уже не годился, но Марк согласился на два дня поменяться машинами, уступив нам свой служебный 4WD Toyota Hilux с мощным трехлитровым дизелем и механической коробкой. Для езды по тяжёлым, заросшим кустарником пескам это было то, что нужно.
Поездка на шевроны
Тщательно изучив с вечера карту и снимки Google, мы наметили предполагаемый маршрут и на следующее утро выехали на восточное побережье. Несмотря на выставленные в GPS ориентиры, без блужданий и расспросов дело, конечно, не обошлось. Советы, получаемые от местного населения были вполне в нашем русском деревенском стиле — «Да туда одна дорога, прямо идите, прямо и придёте». На деле же дорога сразу после въезда в буш стала двоиться и троиться. Правда, все эти просёлки (фактически, песчаные колеи в плотном кустарнике), видимо, вели к одному месту — пляжу для пикников. В одном месте мы всё же ошиблись, стали явно уклоняться к югу, пришлось разворачиваться на узкой дороге, при исполнении маневра начали было закапываться в песок, но смогли выбраться самостоятельно.
В итоге, через два часа блужданий по бушу мы увидели, наконец, море, остановились, вышли из машины, и Даллас тут же нашла в песке несколько галечек явно берегового происхождения, а также два фрагмента коралла. Брюс и Даллас это всё измерили, сфотографировали, но (!) — бросили обратно в песок. На моё недоумение Брюс напомнил, что брать образцы по дороге мы не имеем права. Мне, честно говоря, такая щепетильность была не очень понятна, но переговоры вёл Брюс, он давал обещания от лица всей группы и имел полное право настаивать на их строгом соблюдении.
С последнего перед пляжем песчаного гребня дорога довольно круто пошла вниз, мы решили оставить нашу машину здесь, чтобы не иметь проблем с подъёмом по песку на обратном пути, и пошли дальше пешком. По многочисленным колеям было видно, что более опытные водители на подобной технике спокойно съезжали до самого пляжа. Первое, что мы там увидели — большой щит с надписью «Danger! Crocodiles! No swimming».
 |
| Объявление на пляже для пикников и правила безопасности. |
Купаться мы не собирались даже в таких кристально чистых водах, окружавших остров. Нас больше интересовал состав песка на пляже, ведь именно этот песок служил источником материала, из которого сложены шевроны. Пока Даллас брала свои образцы для SEM анализа, я открыл ноутбук и нанес GPS координаты нашей первой находки кораллов на дороге на снимок Google. Удивительно, но они почти точно совпали с верхней границей шеврона. Брюс обратил внимание на груду гальки и обломочного материала в устье небольшого ручья, стекавшего к морю из песчаного распадка. В других местах на пляже подобного материала не было. Из этого можно было сделать вывод, что в период муссонных ливней переполненный ручей выносит на пляж гальку и обломочный материал, содержащийся в теле дюны. Попасть же туда он мог только с помощью воды, но никак не ветра, какой бы ураганной силы он не был.
Посмотрев местную достопримечательность — огромный баньян (дерево, состоящее из нескольких сотен стволов, его местоположение и фотография есть на Google Earth) и сделав групповой снимок на фоне залива мы вернулись к машине. Обратный путь через дюны по собственному GPS треку показался значительно более коротким. Выбравшись уже в сумерках на шоссе, мы подкачали шины, полуспущенные для езды по пескам, и через час уже сидели за ужином в нашем уютном миссионерском домике.
 |
| Участники поездки на острове Грут: (слева направо) Даллас Абботт, Брюс Массе, Джефф Массе, Вячеслав Гусяков. |
Первая и в итоге оказавшаяся единственной рекогносцировочная поездка на шевроны оказалась вполне успешной. За один день мы не могли, конечно, собрать исчерпывающих доказательств цунамигенного происхождения этих песчаных образований, но, по крайней мере, мы не увидели ничего противоречащего этой гипотезе. Белые участки дюн на снимках Google, как мы и предполагали, оказались местами позднейшей ветровой модификации основного тела шеврона, которое, весьма вероятно, отложено мощным водным потоком. Ключевым элементом доказательства космогенной гипотезы катастрофы
Это может быть сделано с помощью метода термолюминесценции, что потребует ещё одной поездки на остров Грут, которую мы уже поставили в план экспедиций на 2014 год. Теперь мы гораздо лучше понимаем ситуацию на острове, имеем все необходимые контакты. Грант Бургойн, один из самых авторитетных людей на Груте, руководитель программы «Взаимодействие культур», с которым мы познакомились в местном совете во время ожидания решения по нашему делу (об этой программе межкультурного тренинга я надеюсь рассказать во второй публикации), заверил нас, что при достаточной заблаговременности обращения мы с 99 % вероятностью получим разрешение на посещение остальных интересующих нас шевронов восточного побережья.
стр. 10-11