«Наука в Сибири» № 8 (2244) 25 февраля 2000 г. ЛЕГКО ЛИ МОЛОДЫМ В НАУКЕ? В Иркутском научном центре создан Объединенный совет молодых ученых. Его председателем избран сотрудник Института географии кандидат географических наук Сергей Кузьмин. Сегодня он делится с читателями своими размышлениями о месте молодежи в науке, о проблемах, которые, на его взгляд, наиболее остро стоят перед молодыми. Сегодня в Иркутский научный центр с вузовской скамьи приходят в целом хорошо подготовленные, с достаточной эрудицией и знаниями выпускники. В этом несомненная заслуга высшей школы, федеральной и региональной государственной власти. В ИНЦ активно функционирует аспирантура, способствуя повышению научной квалификации молодежи. Молодые люди, после окончания вуза еще не определившиеся с выбором специализированного научного направления, имеют возможность пройти в академических институтах стажировку, реализовать свое право на научный квалификационный рост и через обычную систему соискательства. В ИНЦ в последние годы значительно увеличилось количество мероприятий, проектов и программ с участием молодежи, осуществляется активная интеграция с вузами, научно-производственными и отраслевыми институтами. В бюджетах институтов возросла доля отчислений на проведение молодежных конференций, публикацию научных сборников, организацию экспедиционных и лабораторных исследований. Наметилась тенденция к вовлечению молодых ученых и специалистов в интеграционные и международные проекты, хозяйственные договоры, коммерческие программы. Результаты стали сказываться. За последние 2--3 года численность молодежи в институтах ИНЦ вернулась на уровень 1989 г., а во многих даже увеличилась. По сравнению с 1994--95 гг. в 2--3 раза возросло число аспирантов. Средний возраст защищающих кандидатские диссертации снизился с 32--34 в 1989 г. до 28--29 лет в 1999 г. Значительно увеличились объемы научной продукции молодежи (статьи, выступления на всероссийских и международных конференциях, монографии, научно-производственные отчеты). Возросло число молодых сотрудников, привлекаемых к научно-административной и организационной деятельности. Кажется, ситуация налаживается, вопросы решаются... Но в действительности далеко не все так просто. Я обозначу лишь некоторые, самые больные проблемы. Проблема качественного роста. Она имеет три наиболее важных аспекта. Первый аспект. Количественный рост состава молодых сотрудников сегодня не означает одновременно и общий качественный рост. Приток молодежи в аспирантуру и на соискательство обуславливается зачастую совсем не желанием научного роста и повышения научной квалификации. К тому имеется три основных мотива -- получить: отсрочку от несения воинской службы; вид на жительство в областном центре; работу в любой форме. В итоге в институтах образуется некий молодежный балласт, методично порождающий вместо молодых, перспективных ученых в лучшем случае неплохих инженеров, а чаще -- мальчиков и девочек "на подхвате". Кто-то может закончить и аспирантуру и даже с грехом пополам защититься, но никто из них не породит новых идей, не создаст новых концепций. Второй аспект. Качественный научный рост в академии необходим молодым для обретения кандидатского диплома, возможности сделать карьеру и получить высокооплачиваемую работу в более престижных организациях. Сегодня возраст молодого человека, защитившего кандидатскую диссертацию, снизился в некоторых институтах ИНЦ до 25--26 лет. И эти диссертации высокопрофессиональные, глубокие по содержанию, выполнены уже настоящими мастерами своего дела. Но что же движет этими удивительными трудягами? Стремление развивать науку? Увы, часто этот мотив не очевиден, и мы наблюдаем, как академия используется в качестве плацдарма для повышения своей конкурентоспособности совсем в других сферах. Сегодня таковых заманчивых сфер две: коммерческие негосударственные высшие учебные заведения и структуры государственной власти. Забудьте о былом бегстве молодых ученых в коммерцию! Сегодня все жестче! Мы видим целенаправленное получение фундаментальных знаний и опыта (за символическую "плату") с последующим уходом на высокооплачиваемую, престижную и перспективную работу. Я не против интеграции с высшей школой и государственной властью, но опыт показывает, что в науку эти люди уже не возвращаются. Третий аспект. Качественный рост молодого ученого патронируется руководителем и дирекцией в лучшем случае до его защиты, независимо от того, сколько ему лет и какой у него опыт научного творчества. Сегодня в ИНЦ бытует мнение, что человек, защитивший диссертацию, доказал свое право на самостоятельное творчество, а следовательно не стоит вмешиваться, пусть сам выгребает, как может. В этом есть рациональное зерно, но не будем забывать и о другой стороне медали. Ранние защиты сегодня инициируются, главным образом, научными руководителями, а не являются плодом зрелости самого соискателя (думаю, этим читателя я не удивил). Такие кандидаты не пользуются уважением старших коллег и не чувствуют внутренней уверенности. ("Пока шел к защите, руководитель и все говорили: давай! поддержим! полезное дело делаешь! А как только защитился -- отвернулись: сам, мол, работай, не маленький"). Многие разочаровываются в себе как в ученом и человеке. Вдумайтесь, ведь им всего по 25--26 лет, они были "за широкой спиной" научного руководителя. А тут перед ними мир с его далеко не гуманными законами. Хорошо, если кому хватит внутренних сил и энергии для развертывания собственного "дела" и противостояния конкуренции "старших коллег"... Я за естественный отбор, но против безразличия и черствости. Проблема возрастной дискриминации. Она имеет два аспекта. Первый. Молодежная политика в Академии наук и в целом в стране дала свои неплохие результаты. Мы видим достаточно высокий уровень профессиональной защищенности молодежи аспирантского и соискательского возраста (22--26 лет), их опекает и администрация институтов и общественные организации (профсоюзы, советы молодых ученых и др.). Но практически отсутствует профессиональная защищенность молодых кандидатов наук (27--35 лет). Получив возможность самостоятельного творчества, они, за редким исключением, не в состоянии конкурировать со старшими коллегами (40--50 лет) на научной стезе. Причин здесь три: у старших коллег формальные и неформальные ключевые посты в институтах, они не уверены, что могут выдержать конкуренцию и не дают молодым кандидатам наук подняться до своего уровня, они боятся сегодняшнего лавинообразного наступления молодых кандидатов наук, поскольку не в состоянии адекватно оценить качество их работы. Поэтому, когда "старшее поколение" (50--65 лет -- собственно руководители институтов) принимает решение по жизненно важным для института вопросам, оно почти никогда не учитывает мнение и позицию молодых кандидатов наук. Такое отношение нужно менять. Второй аспект -- отсутствие у руководителей институтов четкого представления о том, что такое молодой ученый. Решающую роль играет не возраст, а способности человека (что само по себе может быть и позитивным, но в жизни чаще получается наоборот). Сплошь и рядом в разряд "молодых", по мнению руководителей, попадают уже далеко не молодые сотрудники, к научной беспомощности которых, несамостоятельности в генерировании и продвижении научных идей относятся со снисхождением. Сидят себе такие милые "недоросли" 35--40 лет, пробиваются сенсационно банальными тезисами и умением всегда быть под рукой у "главного"... К 40 годам защищают кандидатскую, вместо свитера надевают пиджак и делают грудь колесом... И в одночасье из добродушного, со всеми приветливого, застенчивого "молодого ученого" выходит этакий малодоступный консерватор, заслуженно, по его мнению, пополняющий ряды обремененных властью "средне-старших коллег". Другая сторона медали: часто в разряд "зрелых" попадают молодые кандидаты наук (28--32 года), творческая активность и плодовитость которых не может остаться не замеченной. Их стремление сделать научную карьеру воспринимается неадекватно. В умах руководителей они ассоциируются с "выскочками", к ним предъявляются самые жесткие требования. Я согласен, что это может быть хорошей школой, уроком на прочность. Но мы имеем примеры, когда такая школа становилась в научной карьере молодого человека последней. Руководителям институтов и подразделений выгодны безынициативные средневозрастные сотрудники, которые обеспечивают им техническую поддержку (где же взять столько инженеров на такую смешную зарплату?). Вот и продвигают руководители по службе своих милых "молодых ученых", закрывая глаза на отсутствие у них творческой активности, помогая защищать диссертации и, как следствие, постепенно связываясь с ними неформальными обязательствами. Выдержать в конкурентной борьбе с такими "крепкими орешками" молодому таланту ой как трудно. Проблема молодежных семей. Редкий руководитель заботится о социально-бытовых условиях молодого ученого. По большому счету это понятно: сегодня мизерная часть институтов способна обеспечить молодежь жилой площадью. Социальный статус молодежных семей в академии самый низкий. Средне-старшее и старшее поколение (более 40 лет) в академических институтах социально защищено своими должностями, относительно высокой зарплатой, определяющим влиянием на направления научных исследований, накопленными материальными благами в период развитого социализма, когда престиж и социальное обеспечение научного сотрудника были высокими. Младшее поколение (22--26 лет) социально защищено гарантиями, которые в последние годы предоставило для аспирантов и соискателей Правительство России и Академия наук, благосклонностью и непредирчивостью руководителей, патронатом со стороны родственников (многие просто живут на иждивении родителей), отсутствием забот о содержании семьи, детей. Наиболее уязвимо в этом смысле средне-младшее поколение (27--35 лет), молодые семьи, в которых два кандидаты наук. Они уже вышли из-под патроната родственников; у большинства из них есть дети. На 30-летних кандидатов наук практически не распространяются предоставляемые государством льготы. Они занимают невысокие, относительно низкооплачиваемые должности, оказывают слабое влияние на расстановку приоритетов в научных исследованиях.. Им приходится преодолевать не только те трудности, которые лежат в чисто "научной сфере", но и серьезные социально-бытовые препятствия. Ожидать от такой молодежи положительного настроя на творчество просто неловко. Из научного сообщества "выклинивается" самый плодовитый и перспективный его слой, люди, которые физически в состоянии много и продуктивно работать. Часто они даже никуда не уходят, а остаются в академических институтах (особенно это относится к семьям, где оба члена работники академии, кандидаты наук). Но их творческий потенциал затирается где-то между тридцатью рублями до получки, стиркой пеленок и проблемой оплаты за снятую комнату. Такая ситуация заставляет многих молодых кандидатов наук и молодежные семьи пробиваться по научной и административной лестнице любыми путями, порой с очень сомнительной моральной подоплекой. Только чтобы достичь тех сияющих вершин, где социальные блага уже реально осязаемы, где пахнет квартирой, зарплатой и колбасой! Тут уже не до науки Так вкратце видятся мне основные проблемы, которые стоят сегодня перед молодыми учеными Иркутского научного центра. Нетрудно представить, что многие из них характерны для молодежи и в других регионах России. А руководители научных организаций разного ранга по инерции видят проблемы молодых ученых там, где их либо совсем нет, либо они уже успешно решены. Будем надеяться, что молодежь сама заявит о себе. Как говорится, дитя не плачет -- мать не разумеет! Объединение нас в совет молодежи позволит координированно и целенаправленно добиваться решения многих проблем. Но главные свои задачи мы видим в области науки. Это -- координация интеграционных проектов, которые могут объединить молодых ученых из разных институтов. Поддержка информационным обеспечением -- сегодня многие молодые ученые "варятся в собственном соку" и даже не знают о многих программах, в которых они могли бы принять участие. Мы должны развивать науку и доказывать, что это молодым по плечу. стр.