«Наука в Сибири» ОН ОБОЖАЛ ЭКСПЕРИМЕНТ
Из выступления профессора В.КЕДРИНСКОГО
Михаил Алексеевич часто говорил, что экспериментальные исследования должны быть направлены на выявление основных механизмов того процесса, который исследуется, и сопровождаться построением физических и математических моделей, которые бы адекватно отражали сущность исследуемого явления.
Задача, как сами понимаете, сложная и выполнять ее непросто. Но именно этому принципу школа Лаврентьева всегда следовала и следует. Нужно отметить, что Михаил Алексеевич не просто любил -- он обожал эксперимент. Хочу рассказать о случае, который характеризует любовь Михаила Алексеевича к эксперименту.
В начале 70-х годов он как-то попросил раздобыть 10--15 больших стекол и шнуровой заряд. Пришлось ограбить некую стойку с пожарными шлангами -- отрезали 15 метров, залезли на крышу каземата, насыпали гексагена, и заряд через пятнадцать минут был готов. Собрали стекла, поехали на Обь. А стекла он просил взять для того, чтобы проверить так называемый "эффект вентиля". Собственно, сам-то эффект был связан с убийством, произошедшим в 30-е годы -- выстрел был сделан сквозь двойную стеклянную раму. В те времена следователи при проверке просто соединили прямой линией две дырочки в стекле и далее линия уперлась в одно из окон дома напротив. Хозяин той квартиры, естественно, был арестован. Особенность на деле тут заключалась в том, что здесь действует эффект преломления, в результате которого линия получается совсем другой, и искать преступника надо уже в другой квартире. Когда на Обь привезли эти стекла, быстро расстреляли весь боевой запас, который был у М.Лаврентьева. Стекла -- вдребезги... Он сказал, что, конечно, надо было везти, наверно, все-таки рамы, и тогда все это было бы похоже на реальность, и результат получился бы лучше.
Надо сказать -- в принципе особенностью Михаила Алексеевича было то, что он не заставлял сотрудников заниматься какой-то конкретной проблемой. Он облекал все это в форму интересного рассказа об явлении, которое наблюдал или о котором ему рассказывали. Это была своеобразная прелюдия к тому, что он хотел сказать. А потом уже излагал историю по существу и задавал вопрос: "Что, интересно?" А через какое-то время у кого-либо из участников этого разговора спрашивал, как у того дела с обсуждавшейся проблемой.
И хочу добавить, что всегда, когда он излагал какую-то проблему, он, по сути, предлагал и вектор ее решения. Часто говорил собеседнику, какого конечного результата он ожидает. Как правило, этот его вектор оказывался тем фундаментом, на основе которого конечное решение всегда получалось и было правильным.
стр. |