«Наука в Сибири» ТОЛЬКО СО СМЕРТЬЮ ДОГМЫ
|
П.А. Путятин. |
П. А. Путятин сообщил о своей уникальной находке 18 марта 1886 г. членам Отделения Русской и Славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. Он озадачил слушателей сразу же, объявив тему доклада: «Из области астрономической археологии. Изображение созвездия Большой Медведицы на точилке каменного периода России». Удивил и привел в крайнее замешательство потому, что люди каменного века представлялись археологам XIX в. существами убогого мышления, неосведомленными о богах, погрязшими в дикарском уровне бытия и хозяйствования. Но изложенное на заседании утверждало иное — предок, видите ли, смотрел на Небо, заметил в просторах его светящиеся точки, звезды, удосужился сгруппировать их и, судя по всему, обратил внимание на Полярную звезду, вокруг которой в течение ночи обращаются все звезды Севера. То было свидетельство отхода древнего человека от обыденностей земной жизни, доказательство космической широты его кругозора, сложности мировоззрения и силы интеллекта, обретения им в столь древние времена некоего объема естественно-научных знаний. Из того можно было сделать вывод о том, что именно ему принадлежит честь закладки фундамента протонауки, а с нею, быть может, и формулирования первых канонов астральной проторелигии.
Поскольку речь шла о неведомой культуре каменного века, памятники которой располагались не в ближайшем соседстве с регионами древнейших цивилизаций долин Нила, Тигра и Евфрата, Ганга или Хуанхэ, а в пошехонском, полном топких болот захолустье севера европейской России, то стоит ли удивляться, что мнение П. А. Путятина о наблюдениях созвездий дикарем-предком не удостоилось серьезного обсуждения. От завистливого (и в том, прошу прощения, подловатого) ученого мира не ускользнуло и нетерпимое для начальственных представителей его обстоятельство: подозрение на претензию князя учредить новую отрасль науки о древностях — астрономическую (по другой, его же версии — космическую) археологию, что прямо следовало из названия доклада. Вот почему не стоит недоумевать, что до сих пор остается неопубликованной рукопись П. А. Путятина — расширенный до целой книги доклад о карте приполярных созвездий с редкой ценности сопоставительными материалами по археологии, наблюдательной астрономии, астрологии, мифологии и даже медицине, извлеченными автором из исторических сочинений, изданных на десяти языках, далеко не каждому доступных.
Расстроенного П. А. Путятина мог утешить лишь благожелательный ответ на его письмо из Парижа личности, известной всем любителям небесной науки той поры — Н. К. Фламмариона. В 1885 г. выдающийся историк астрономии и блестящий популяризатор ее высоко оценил открытие князя во французском журнале «L’Astronomie». На страницах его были представлены и упомянутое письмо П. А. Путятина, и ответ на него Н. К. Фламмариона под знаменательным заголовком, утверждающим приоритет русского археолога в открытии новой науки о первобытности — «Archеologie Astronomique». В этой теперь исторически высоко значимой заметке были знаменательные строки: «Трудно в достойной мере возблагодарить тех исследователей, которые, разыскивая следы прошедших веков, делают их известными науке, ибо, обретая известность, такие изыскания вносят вклад в общий поступательный ход человековедения».
Археологи — «человековеды отошедших в прошлое веков и тысячелетий». Но не странно ли, что именно они вот уже более ста лет насмешливо компрометируют изыскания той направленности, которой Н. К. Фламмарион воздал восторженную хвалу. Можно подумать, что они пылают ревностью к новой науке, которая, как им, видимо, представляется, отвлекает любопытствующую публику от открытий науки старой, традиционной направленности изысканий, ориентированных на изучение материальных, а не интеллектуальных ценностей.
М. Бодуэн. |
Как бы то ни было, но адепты ее не восприняли всерьез и результаты изысканий археолога и геолога Марселя Бодуэна, видного исследователя первобытности — учредителя Общества доистории Франции и генерального его секретаря. Престиж одного из лидеров изучения древностей страны первых двух десятилетий XX в. стал рассеиваться, как только начали одна за другой появляться статьи, посвященные астрономическим аспектам разного вида археологических памятников и расшифровкам знаково-образных композиций на поверхностях камней времени неолита, бронзы и железа. М. Бодуэн, в точности как П. А. Путятин за четверть века до него, воспринял выписанные лунками фигуры изображениями созвездий приполярной зоны Неба — Большой и Малой Медведиц, а также зодиакальных Плеяд, звездных вестников равноденственного дня весны и осени, особо популярных в астрономии античной поры. Едва ли не признаком ученого помешательства стал для его коллег выход в свет в Париже в 1926 г. обобщающего труда М. Бодуэна «La Prеhistoire par les еtoiles. Un Chronomеtre Prеhistorique». Этот «взгляд на доисторию через звезды» позволил ему усмотреть незамеченное другими — наличие в религиозной идеологии предков звездно-солнечного культа.
Самое крамольное, однако, заключалось в попытке М. Бодуэна доказать, используя объекты искусства малых форм древнекаменного века, что истоки такой религии, основанной на протонаучных знаниях, восходят к ледниковой эпохе. Какой силы кипения страстей вызвал столь дерзостный вывод, можно судить лишь косвенно, по реплике на первой странице книги, которой предстояло из-за того более полувека оставаться невостребованной «человековедами от археологии»:
«Я вижу это явление [древний звездно-солнечный культ] лишь потому, что не принадлежу ни к какой официальной школе. Я, практик, доисторик и геолог, обладаю абсолютной свободой духа и потому веду исследование всех неведомых следов, оставленных поколениями жрецов и колдунов, без предвзятых мнений».
В этом переполненном эмоциями пассаже легко просматривается ответ М. Бодуэна критикам по главной в науке проблеме — предоставления ученому свободы осмысления фактов без оглядки на принятые авторитетами установки. К одной из таковых он относил неприятие первобытниками Европы главной идеи зарождающейся астроархеологии — глубокой древности появления у людей интереса к Небу и светилам, что предопределило становление в архаических сообществах первой в истории человечества религиозной системы — звездно-солнечного культа. М. Бодуэну не удалось завершить разработку концепции звездно-солнечной религии как исходной в культурах первобытности древнекаменного века. Его, в частности, озадачивало отсутствие в источниках указаний на внимание служителей культов «доцивилизованной эпохи» к Луне — второму (после Солнца) великому космическому божеству. В этой связи он высказал убеждение в том, что свидетельства существования лунных культов остаются незамеченными.
К. Хентце. |
Что так оно в действительности и было, подтвердили в
Мальтинская пластина. |
В этой связи фундаментальную значимость приобрела оценка К. Хентце палеолитического объекта искусства, «украшенного» спиралями — пластины из бивня мамонта, обнаруженной в 1929 г. М. М. Герасимовым при раскопках Мальты, стойбища древнекаменного века (Прибайкалье, долина р. Белой, притока Ангары; датировка —
В целом он оценил мальтинскую пластину как ритуальное изделие, связанное с лунной символикой. Анализ возможной семантики всех «орнаментальных элементов», запечатленных на обеих сторонах мальтинской пластины, позволил ему прийти к выводу, который оставался до конца XX века в забвении: «по нашему мнению, это лунный идол». Простые и двойные спирали, а также змеи, связанные с образом его, отражают, полагал К. Хентце, идею полного цикла эволюций фаз ночного светила, т.е. непрерывно повторяемого процесса роста и убывания, а затем снова роста диска Луны.
В конце прошлого века удалось с должной точностью подтвердить эту великую идею. Как выяснилось, числовая знаковая система мальтинской пластины позволяет и теперь считывать время по Луне в течение года, а затем выравнивать лунный ход времени с солнечным. Так Сибирь вошла в зону, где истоки астрономии и календаристики проявились в эпохи настолько древние, что ранее на отстаивание такого утверждения могли дерзнуть лишь те, кто не опасался наложения на себя клейма несусветного фантазера. В этой связи возникает закономерный вопрос — а есть ли у астроархеологов достоверные факты, которые позволяют представить, как в реальности вели наблюдения за светилами древние астрономы?
Памятники такие открыты в Сибири. Но это сюжет для другого рассказа.
стр. 10