«Наука в Сибири»
№ 3 (2688)
22 января 2009 г.
ЗАГЛЯНУТЬ ЗА ГОРИЗОНТ
Традиционно на научных сессиях Общего собрания Российская академия наук рассматривает важнейшие социально-экономические, культурные, образовательные, научно-технические проблемы. Темой научной сессии 2008 года стали вопросы, связанные с научно-технологическим прогнозированием. Сессии предшествовала большая работа по подготовке прогноза научно-технологического развития страны до 2030 года, выполненная по поручению Президента Российской Федерации.
Ю.Плотников, «НВС»
Темна вода во облацех
 |
Прогнозирование — занятие трудоемкое и неблагодарное. Только ленивый не ругал метеорологов, когда идет дождь вместо обещанного «ясно», зато сбывшийся прогноз воспринимается как должное, и никто при этом, как правило, не задумывается, какие усилия для этого потребовались. В других областях заглянуть в будущее ничуть не легче. Гурий Иванович Марчук полжизни положил, чтобы прогноз погоды в нашей стране не был «гаданьем на бараньей лопатке». В недавнем интервью нашей газете он вспоминал, как в 70-е годы принимал участие в большой работе, развернутой по инициативе М. В. Келдыша и В. А. Котельникова. Тогда всем отделениям Академии наук СССР было предложено спрогнозировать развитие своей отрасли знания на 20 лет вперед. Сценарии, подготовленные группами ученых под руководством выдающихся знатоков своего дела, исполнились на 25 %. «Появления мобильных телефонов никто не предсказал,» — улыбается Гурий Иванович. Чего же ожидать, когда вместо ученых столь деликатным делом начинают заниматься чиновники?
О некоторой предыстории нынешнего обсуждения рассказал академик А. Д. Некипелов. Президент РФ поручил правительству совместно с Российской академией наук подготовить научно-технологический прогноз развития страны к 1 декабря 2008 года. Правительство приняло свое решение, в соответствии с которым Минобрнауки и ряд других министерств вместе с РАН должны были провести соответствующую работу. «Но взаимодействия в ходе этой работы не получилось, — сожалеет А. Д. Некипелов. — О нас вспомнили лишь незадолго до наступления срока представления документа в Правительство, попросив завизировать материал, подготовленный организациями, которые были избраны Министерством образования и науки. С учетом складывавшейся ситуации в Академии началась самостоятельная работа, направленная на выполнение поручений Президента и Правительства. Соответствующий документ был подготовлен и направлен в начале декабря Председателю Правительства Российской Федерации».
В Академии далеки от того, чтобы рассматривать представленный доклад «Прогноз-2030» как окончательный документ. Работа над ним будет продолжаться. В частности, как сказал в своем вступительном слове академик Ю. С. Осипов, Президиум РАН запланировал обсуждение проблем развития таких отраслей, как авиация, судостроение и ряда других, в формате специализированных отделений. К этому обсуждению предполагается привлечь представителей промышленности, бизнеса, органов государственного управления.
«Прогнозирование требует проведения большой организационной работы, осуществление которой Академии наук не под силу, — считает президент РАН. — Задача Академии — создать научно-методологические основы проведения прогнозных исследований. Собственно прогноз должен разрабатываться научным сообществом под эгидой государства. По нашему мнению, должна быть создана единая система государственного прогнозирования, с помощью которой государственная власть смогла бы на научной основе определять приоритеты стратегического развития страны. Первым шагом создания такой системы может послужить образование на базе Академии межведомственного координационного совета по социально-экономическому и научно-технологическому прогнозированию. С предложением о создании совета мы обратились к премьер-министру страны В. В. Путину. В рамках такого совета было бы возможно организовать и работу по оперативному прогнозированию негативных процессов в период глобального экономического кризиса, и разработку предложений по мерам их преодоления».
 |
Установка на лидерство
Что толкает современное государство на финансирование фундаментальных исследований в условиях, когда можно надеяться на получение уже готовых результатов, достигнутых в других странах? Этот вопрос поставил академик А. Д. Некипелов в первой части своего доклада «Научно-технологическое обеспечение социально-экономического развития».
Отчасти — соображения международного престижа. Однако главным аргументом является возможность благодаря этому сохранять и обеспечивать технологическое лидерство.
Между технологической и социально-экономической сторонами развития наличествует органическая связь, убежден А. Д. Некипелов: «В прогрессе науки и производных от нее нововведениях в хозяйственной жизни есть своя внутренняя логика, прямо влияющая на параметры экономического роста. Но, в то же время, развитие науки, как в целом, так и по отдельным направлениям, непосредственно связано с объемом тех ресурсов, которые общество считает возможным выделить на эти цели в тот или иной момент времени. Это означает, что технологический прогноз должен быть увязан с общим социально-экономическим прогнозом, причем эта увязка должна происходить на императивной основе.
Технологический образ России будущего зависит от выбранного сегодня подхода к социально-экономическому и технологическому развитию страны. Иными словами, он прямо связан с принимаемыми в рамках политического процесса установками в отношении желательного в будущем состояния российской экономики, ее места в экономике мировой. В некотором смысле, здесь большую роль играет и проблема лидерских амбиций страны».
Конечно, очень важно понимать, какие новые открытия будут сделаны, какие технологические процессы разработаны, какие новые продукты созданы в той или иной исторической перспективе. Но для полноценного прогноза этого все же недостаточно, считает академик. Ведь его задача не сводится к тому, чтобы формировать длинный список мало кому понятных технических решений. Прогноз должен помочь разобраться в том, как соответствующие технологические достижения способны изменить жизнь людей. Главное — научиться выбирать наиболее эффективные направления научно-технологического прогресса.
«Сегодня мы находимся в самом начале пути. Проработаны подходы к научно-технологическому прогнозированию, включающие совместную работу представителей естественных и общественных наук. Проинвентаризировано состояние мировой и российской науки с точки зрения уже наметившихся новых технологических решений. Сформировалось известное представление о перспективах развития мировой фундаментальной науки с учетом необходимости решения крупных социально-экономических и экологических проблем, стоящих как перед страной, так и перед человечеством в целом. Мы неплохо представляем себе особенности глобальной конкуренции в технологической сфере, есть наметки в отношении путей оценки влияния технологического прогресса на состояние российской экономики,» — подводит некий промежуточный итог А. Д. Некипелов.
Есть ли время на раздумья?
Но остается еще один вопрос, обойти который сегодня просто невозможно: своевременно ли в период резкого обострения текущих проблем, связанного с глобальным финансово-экономическим кризисом, вести неторопливые разговоры об отдаленных перспективах научно-технологического прогресса? На необходимость прямого ответа на него обращал внимание на одном из заседаний Президиума, предшествовавших Общему собранию, академик Евгений Максимович Примаков. По убеждению академика А. Д. Некипелова, ответ на этот вопрос зависит от того, как мы оцениваем нынешний этап кризиса в российской экономике, с действием каких факторов его связываем и, наконец, какие пути выхода из него видим. Во второй части своего выступления видный экономист коротко изложил свою позицию по этим вопросам.
Как мы помним, всё началось в августе-сентябре 2008 г. с масштабного оттока капитала с фондового рынка, в значительной степени связанного с потребностью иностранных инвесторов в дополнительных долларовых средствах в условиях резкого обострения так называемого ипотечного кризиса на Западе. Отток капитала привел к обострению проблемы ликвидности в банковской системе России, а обрушение котировок на фондовом рынке катастрофически усугубило проблему внешней задолженности частного, в том числе, и банковского сектора.
Власти приняли оперативные меры по восполнению ликвидности в банковской системе и гарантировали частному сектору рефинансирование его внешних долгов. Этим удалось спасти от краха банковскую систему и многие крупные российские корпорации. Но, вопреки первоначальным ожиданиям, деньги в реальный сектор экономики не пошли. Финансово-экономическое положение многих предприятий начало ухудшаться, в экономике вновь появились неплатежи, в том числе задолженность по выплате заработной платы.
Возникает вопрос, почему этих первых оперативно принятых мер оказалось недостаточно? По мнению А. Д. Некипелова, это связано с появлением дополнительных негативных импульсов, идущих от мировой экономики к российской. Решающим фактором развертывания финансово-экономического кризиса в России стал мощный шок со стороны спроса.
Поначалу негативное влияние на совокупный спрос оказывал отток денежных средств из российской экономики. В дальнейшем же основную роль стало играть снижение доходов наших экспортных производств.
Невероятно быстрое падение мировых цен на нефть, плохая конъюнктура на других сырьевых рынках привели к стремительному распространению волн сужающегося спроса по всей воспроизводственной цепочке. «Банки „сидят на деньгах“ или, говоря интеллигентно, „предпочитают ликвидность“ не потому, что испытывают абстрактное недоверие к своим экономическим партнерам, а потому, что не видят перспектив сбыта их продукции в нынешних условиях, — излагает свое видение ситуации А. Д. Некипелов. — Сегодня мы на практике ощущаем, сколь уязвимой по отношению к действию внешних факторов оказалась российская экономика, сколь высока цена своевременно не принятых мер по использованию на цели модернизации поступавших в Россию значительных ресурсов».
Вряд ли у кого-то еще остаются сомнения в отношении необходимости кардинального исправления такого положения дел. Ключевой вопрос, однако, состоит в том, каким образом согласовать краткосрочные и долгосрочные возможности и потребности российской экономики? По мнению А. Д. Некипелова, в нынешних условиях очень важно усилить роль государства как прямого источника конечного спроса. С этой целью следует развернуть финансирование крупных программ, ориентированных на развитие инфраструктуры и техническую модернизацию производства. Часть валютных резервов следует использовать для импорта современных технологий и оборудования, содействующих переводу российской экономики на высокотехнологичный уровень.
Конкретные предложения академика А. Д. Некипелова нацелены на поддержание внутреннего спроса, в первую очередь, со стороны нефтяной отрасли. «Сопоставление издержек добычи и транспортировки нефти с нынешними мировыми ценами на нефть свидетельствует о том, что и сейчас эта отрасль остается чрезвычайно эффективной, — доказывает А. Д. Некипелов. — Однако, по сути дела, весь эффект сегодня достается федеральному бюджету. Такое положение является неоправданным в идейном смысле — государство изымает не ренту и нормальный налог, а фактически всю прибыль, и контрпродуктивным в практическом — подрывается совокупный спрос в экономике. Поэтому представляется чрезвычайно важным срочно и резко снизить величину средств, изымаемых в бюджет из топливно-сырьевого сектора. Масштаб принимаемых решений должен устанавливаться не из задачи обеспечить для соответствующих производств сведение концов с концами, а из важности смягчить шок со стороны спроса для всей нашей экономики».
Сложнее обстоит дело с использованием потенциала потребительского спроса. Макроэкономическая эффективность расходов населения существенно снижается в связи с высокой долей импортных товаров в розничном товарообороте. Поэтому важной составной частью экономической политики призвано стать содействие экономически обоснованному импортозамещению.
Реализация предлагаемого подхода сопряжена с появлением крупного дефицита федерального бюджета. Для его финансирования придется активно использовать средства Резервного фонда и применять механизм внутренних государственных заимствований. Возможно, понадобится поставить в определенные рамки свободу ввоза и вывоза капитала, прежде всего краткосрочного.
Полезным, с точки зрения А. Д. Некипелова, было бы формирование государственной системы интервенирования на фондовом рынке, призванной сделать его менее уязвимым к спекулятивным атакам. При появлении признаков нарастающей инфляции в распоряжении денежных властей должна оставаться возможность посредством интервенции на валютном рынке проводить стерилизацию избыточной части рублевой массы.
«По большому счету, политике, ориентированной на стимулирование совокупного спроса, сегодня альтернативы нет», — убежден академик А. Д. Некипелов.
О перспективах — глобально
Конечно, мировой кризис — не самое лучшее время для прогнозирования. Неопределенности в такую эпоху резко возрастают. Но по сценарию, который считают наиболее вероятным специалисты ИМЭМО, в посткризисный период темпы роста мировой экономики несколько повысятся. И основными движителями этого ускорения выступят два фактора — глобализация и инновации. «О перспективах глобального инновационного развития» рассуждал в своем докладе на Общем собрании академик А. А. Дынкин.
По его мнению, мировая экономика сегодня вступила в новый этап глобализации, который ведет к частичной смене стран-лидеров этого процесса, что, безусловно, вызывает некоторую «турбулентность». Дополнительную неопределенность процессу глобализации добавляет и возможный кризисный всплеск протекционизма. Мировая же инновационная динамика после кризиса, с высокой вероятностью, только ускорится. В пользу этого вывода говорит как возросшее количество стран — активных инноваторов, так и нарастание глобальных проблем, которые могут быть решены только с опорой на инновации.
Об этом свидетельствуют, например, применяемые сегодня в США антикризисные меры, большая часть которых ориентирована на стимулирование высокотехнологичных секторов. Законодательно увеличены и продлены налоговые льготы для инвестиций в НИОКР, создана достаточно разветвленная система налоговых поощрений для эффективных потребителей энергии. Аналогичные антикризисные меры приняты в Еврозоне, Китае и в Бразилии. И все они ориентированы на активизацию здоровых источников экономического роста.
Предкризисная структура мировой экономики базировалась на трех секторах: хай-теке, финансах и энергетике. При этом, несмотря на всю перекапитализированность в этот период и финансов, и энергетики, по размеру капитализации на первом месте всё равно оставался хай-тек.
Рыночная капитализация состоит из трех блоков: материальные активы, интеллектуальные активы и так называемые инвестиционные ожидания. Лопнувший финансовый пузырь как раз создавал плохо мотивированную реально добавленную стоимость — «рыночную премию». Она опиралась на ожидания инвесторов и практически неограниченные предложения капитала за счет возникшей пирамиды финансовых деривативов.
По мнению ак. А.А. Дынкина, национальное глобальное регулирование, очевидно, ограничит масштабы этих нерациональных ожиданий. Однако инвестиции в нематериальные активы (исследования, разработки, патенты, лицензии, квалификацию персонала, программное обеспечение), которые сегодня сравнялись по размеру с инвестициями в физические активы, не будут испытывать серьезных ограничений. Объявлено, например, что бюджетные расходы на НИОКР в США в 2009 году вырастут на 3,4 % в неизменных ценах, и это произойдет в условиях рецессии экономики.
Экономический анализ инновационного процесса требует рассмотрения базовых факторов как со стороны спроса, так и со стороны предложения. Со стороны общественного спроса лидерами представляются информационно-коммуникационная сфера, обеспечивающая, к примеру, четверть роста валового внутреннего продукта и 40 % производительности труда в странах Европейского Союза, энергетика, экология и здравоохранение, которые формируют и растущий платежеспособный спрос.
Если взглянуть на те же приоритеты, но уже со стороны технологического предложения, со стороны логики развития науки и технологий, то здесь академик А. А. Дынкин выделяет четыре сферы: новые технологии в области телекоммуникаций и так называемые «конвергентные технологии», включающие нано- и биотехнологии и когнитивные науки. В их пользу свидетельствует статистика финансирования новых государственных программ, патентные показатели, рост технологических альянсов, программы университетов естественного профиля и, в конце концов, количество публикаций.
Попутно ак. А. А. Дынкин предостерег от чрезмерных надежд, которые у нас в последнее время возлагают на малый инновационный бизнес. Он действительно эффективен при решении локальных задач. Но продукты на глобальные рынки выводят крупные корпорации, которые выступают системными интеграторами, контролируют сбытовые каналы и, что очень важно, устанавливают технологические стандарты. И именно они агрессивно используют преимущества малых компаний с помощью так называемых концепций «открытых инноваций». Поэтому акцент только на малый инновационный бизнес, возможно, приведет к его встраиванию в чужие технологические цепочки. Безусловно, России необходимы отечественные системные интеграторы.
Главный инновационный вызов современному миру — Китай. Национальная инновационная система развитых стран находится в устойчивом сбалансировано-равновесном состоянии. Расходы на НИОКР, к примеру, в старых странах Евросоюза в течение 15-ти лет держатся на одном уровне в районе 1,75 % ВВП. Хуже дело обстоит у нас — в 2004 году удельные расходы на науку в Китае обогнали показатели России. Несмотря на то, что китайская экономика — самая быстрорастущая, расходы на НИОКР в этой стране обгоняли даже эти сверхвысокие темпы роста экономики. И, конечно, результаты достаточно быстро проявились.
Официальные китайские данные утверждают, что страна находится на 5 лет позади мирового технологического уровня. Реально, наверное, раза в два побольше. Но, в любом случае, ждать недолго. Особенно важно то, что последний съезд Коммунистической партии Китая принял решение об ориентации на так называемую «эндогенную инновацию», то есть о смещении от масштабного заимствования к производству инноваций внутри страны.
Много интересного происходит в Индии. И Европа, и Северная Америка отчетливо уступают Азии в финансировании мировой науки, и этот тренд, видимо, необратим.
Россия, по оценкам ИМЭМО, к 2020 г. в доле расходов на науку в валовом внутреннем продукте выйдет на уровень Старой Европы (стран
По тем же оценкам, уровень производительности труда на одного занятого в российской экономике по паритетам покупательной способности сегодня составляет 27% от США и 42 % от Германии и Японии. Это означает, что по эффективности наша экономика находится примерно на уровне западноевропейской конца
При всей несомненной важности прогнозов, считает академик А. А. Дынкин, они — лишь сырьё для формирования сценариев и стратегий.
Мировой и наш собственный опыт дает четыре базовые стратегии.
Первый путь — с опорой на собственные силы — дорогостоящ и очень затратен во времени. Тем не менее, возможно его сфокусированное нишевое использование в тех областях, где можно, как говорят у нас в Сибирском отделении, «обгонять, не догоняя».
Второй путь — путь заимствования — проходили многие страны в ХХ в., в том числе и Советский Союз в 30-40-е годы. В послевоенный период по этому пути пошла Япония, Южная Корея и сейчас наиболее активно — Китай.
Следующая стратегия — локализация. Например, Норвегия в 1978 г. законодательно обязала компании, допущенные к добыче на шельфе в Северном море, передавать НИОКР и производить оборудование с участием норвежских фирм. В результате Норвегия стала одним из мировых лидеров в области геолого-разведочного и бурового оборудования. Несколько лет назад на этот путь встала Саудовская Аравия.
Наконец, двойные инновации, т.е. стратегия, учитывающая роль оборонно-промышленного комплекса в нашей экономике — одновременная ориентация инноваций на военные и коммерческие приложения. Классический пример в сфере двойных инноваций — JPS, система глобального позиционирования. Еще в 2004 г. рынок приемников превысил 15 млрд долларов, и тем самым был создан компенсирующий механизм для поддержки орбитальной группировки, мультипликатор бюджетных и рыночных ресурсов.
В любом случае, России пора определяться с выбором одной или комбинации нескольких стратегий.
Многообещающие возможности энергетики
Академик А. А. Макаров несколько увел участников Общего собрания от злобы дня и экономического кризиса. Его доклад был посвящен возможностям и стратегическим приоритетам инновационного развития энергетики.
Сегодня антропогенная энергетика — охватывающий всю планету механизм преобразования энергии, создаваемой человеком для своей жизнедеятельности — в 15 раз превышает совокупную энергию живущих на Земле людей и в 100 раз — их мощность. Она уже заметна в биосфере планеты и достигает 5 % энергии процессов синтеза, обеспечивающих жизнь на Земле, но пока не различима на космическом уровне, составляя менее 0,0002 поступающей на Землю энергии Солнца.
Ученый подробно рассмотрел базовые условия и предпосылки научно-технического прогресса в энергетике, ожидаемые его прорывные направления, а также возможные достижения в ближайшее 20-летие с перспективой до 2050 г. Примерно такой временной горизонт нужен для своевременной подготовки фундаментального научного задела, считает А. А. Макаров.
Динамику развития энергетики определяют, в первую очередь, требования роста благосостояния общества. В первой четверти ХХ в. среднемировое потребление энергии на душу населения увеличилось в 2,5 раза. После нефтяного кризиса конца
Немалое влияние на динамику и структуру энергетики в последние годы оказывают требования экологической безопасности. По прогнозу МЭА, сложившийся тренд эмиссии парниковых газов выводит на объем выбросов в 62 гигатонны СО2 с ожидаемым повышением температуры Земли на 6 градусов против сегодняшнего уровня. Сохранение климата принятым сегодня «киотским» способом — путем разработки технологий, направленных на агрессивное снижение эмиссии парниковых газов, по расчетам того же агентства, почти удвоит капиталовложения в энергетику до 2050 г. — с 65 до 115 триллионов долларов, в т.ч. потребует не менее 15 триллионов долларов только на НИОКР. «Не удивительно, что такие приманки встречают горячий отклик,» — замечает академик. Поэтому очень важно, чтобы науки о Земле разобрались с реальностью угрозы климату именно от этого фактора и при необходимости выработали эффективные меры противодействия, включая научные основы и методы геоинженерии.
Человечество не ограничено ресурсами энергии на века, и Россия — тем более, аргументирует А. А. Макаров. Сегодня годовой расход энергии человеком составляет 5 десятитысячных от планетарных ресурсов органического топлива — нефти, газа и угля — и 3 десятитысячных от ресурсов урана. Однако все эти исчерпаемые энергоресурсы не составляют и пятой части годового потока солнечной энергии на Землю. Раньше или позже научно-технический прогресс сделает возобновляемые ресурсы энергии доступными.
А пока реальная проблема состоит в исчерпании экономически приемлемых ресурсов нефти и газа. За 150 лет статистических наблюдений извлечено 33% доступных запасов нефти, 14% газа, 9% урана и 4% угля. От наук о Земле нужны новые методы разведки и освоения месторождения углеводородов на суше и шельфе, включая подледную добычу, которые позволили бы увеличить экономически приемлемые запасы в 1,7 раза к 2030 году и втрое — к 2050 году. Без этого рост добычи нефти остановится и перейдет в падение через 10-15 лет, газа — через
Академик А. А. Макаров сделал краткий обзор многообещающих технологических возможностей.
Из области физики в практику придут фотоэлементы третьего поколения с КПД до 40-60 %, которые обеспечат широкое использование солнечной энергии. Суперконденсаторы высокой ёмкости и освоение сверхпроводимости обещают революцию в накоплении и передаче электроэнергии с массовой электрификацией транспорта. Быстрые реакторы с замкнутым циклом сделают атомную энергетику воспроизводимой по ядерному горючему. Наконец, опытно-промышленное освоение термоядерной энергии откроет перспективу снятия проблемы ограниченности энергоресурсов.
На достижениях химии и наук о материалах основаны технологии получения жидкого топлива из газа, угля, сланцев и особенно биомассы, а также методы и средства прямого преобразования химической энергии в электрическую. Использование электричества, как известно, началось с гальванических элементов. Сейчас мощность химических аккумуляторов превышает мощность всех электростанций Земли, а впереди — развитие топливных элементов для транспорта и распределенной энергетики.
Понятно, что материализовать физические явления и химические процессы невозможно без материаловедения и машиностроения. Успехи биологии и химии дают научную основу для конверсии биомассы разных видов в высококачественное жидкое и газовое топливо с помощью ферментации для создания новых видов целлюлозосодержащих культур повышенной продуктивности, не конкурирующих с пищевыми продуктами, и других технологий биоэнергетики.
Сегодня много говорят и пишут о водородной энергетике. «Допустим, что водород обеспечит 10 % конечного потребления энергии, — размышляет ак. А. А. Макаров. — Это потребует создания инфраструктуры по производству, транспортировке, хранению и распределению до 3 триллионов кубометров этого сверхлетучего и взрывоопасного газа. Для сравнения, сегодня в мире добывается почти в полтора раза меньше природного газа. При этом, даже при широком замещении нынешнего электролиза воды термохимическими технологиями получения водорода, его использование потребует по всей цепочке большого расхода энергии. Между тем, нефтетопливо он будет замещать на топливных элементах с получением обратно же электроэнергии. Автомобиль на водороде — это, по сути, электромобиль. В итоге мы получаем как бы особый накопитель электроэнергии, но с КПД цикла менее 20%.
Альтернативой водороду служит концепция «электрического мира», когда более половины конечного потребления энергии будет обеспечивать электроэнергия. На качественно новых аккумуляторах она позволит заместить прямое сжигание топлива, снизить его до 47%, прежде всего на транспорте и в распределенной энергетике, а при освоении сверхпроводимости — принципиально облегчить использование возобновляемой энергии, особенно солнечной и приливной. Это одна из важнейших «инновационных развилок» в энергетике. От того, кто выиграет гонку идей и технологий эффективного аккумулирования электроэнергии, сильно зависит и востребованность других ее направлений, и конфигурация энергетики будущего в целом«.
Одна из важнейших тенденций развития энергетики — создание межстрановых трансконтинентальных и глобальных систем. Они имеют мощную основу в виде трубопроводных и электрических сетей и одновременно выступают как все более сложные производственные системы, а теперь и как энергетические рынки. Сформированную в 1980-90-е годы прошлого столетия глобальную нефтяную систему в ближайшие 10-15 лет дополнит глобальная система газоснабжения. Позднее, вероятно, после 2030 года для широкого использования космической и термоядерной энергетики потребуется глобальная интеграция региональных электроэнергетических систем.
В прогнозе МЭА сделан вывод, что технологии, уже доведенные до стадии опытно-промышленной проверки, способны решить стоящие перед мировой энергетикой задачи как минимум до 2030 года. Казалось бы, проблема инновационного развития энергетики на данном этапе исчерпана. Но дело в том, что предлагаемый технологический пакет целиком ориентирован на конъюнктуру западных энергетических рынков. Их главные приоритеты в значительной мере не рациональны для энергетики России.
Российская энергетика имеет свои важные особенности. Прежде всего, это высокая обеспеченность сравнительно дешевыми энергоресурсами — 15 % мировых запасов при менее 3 % численности населения. Но это — особенность всех энергоэкспортирующих стран, не только России.
А теперь о наших специфических особенностях. Прежде всего, Россия, как известно, самая холодная и протяженная (11 часовых поясов) страна с очень низкой плотностью населения и энергетической инфраструктуры — в 4 раза меньше по населению и в 7 раз по инфраструктуре, чем в Соединенных Штатах, одной из самых «распластанных» стран и энергетик мира.
Энергетическая эффективность отечественной экономики в 5 раз ниже среднемировой, а нагрузка энергетики на экономику — в 4 раза выше. Капиталовложения в нашу энергетику составляют 6 % от ВВП при менее 1,5 % по миру в целом. Наконец, Россия, по меньшей мере, нейтральна к потеплению климата, а, возможно, и выигрывает от этого.
Названные особенности энергетики меняют приоритеты научно-технологического прогресса. Для России это, прежде всего, энергосбережение. Далее, при относительно дешевом топливе нам нужны менее капиталоемкие технологии, даже с несколько худшими КПД. Особенно важны технологии дальнего транспорта энергии и распределенная децентрализованная энергетика. Кроме того, в своей технологической политике России целесообразно проявлять умеренность в мерах по сдерживанию эмиссии парниковых газов.
Перед нашей энергетической наукой, таким образом, стоит задача определить с учетом мировых тенденций свои приоритеты НТП и создать технологии с параметрами, отвечающими российским условиям. Соответствующие работы уже ведутся.
(Продолжение в следующем номере)
Фото В. Новикова
стр. 4-5