«Наука в Сибири» № 23-24 (2558-2559) 8 июня 2006 г. ВЫДАЮЩИЙСЯ УЧЕНИК АКАДЕМИКА  Н. Н. ВОРОЖЦОВА Для всех, кто имеет честь принадлежать к школе академика Н. Н. Ворожцова, начало июня — особый период. 6 июня 2006 г. исполнилось 99 лет со дня рождения Николая Николаевича, а 9 июня мы отмечаем 75-летие его выдающегося ученика и последователя академика Валентина Афанасьевича Коптюга. Проф. В. Штейнгарц Жизнь В. А. Коптюга — впечатляющий пример достижения высочайших позиций в профессиональной деятельности и общественной жизни исключительно благодаря уникальным способностям и человеческим качествам. Судьба отнюдь не помогала ему, скорее приходится говорить о том, что она еще в детстве обошлась с ним весьма сурово. Тем не менее, он блестяще учился в школе, и уже в тот период проявил качества, предопределившие его последующий путь в науке и вообще в жизни. Когда читаешь характеристику на ученика средней школы Валентина Коптюга, создается удивительное впечатление, что говорится о профессиональном исследователе. Окончив школу с золотой медалью в 1949 году, В. Коптюг стал студентом Менделеевского института, где на кафедре Н. Н. Ворожцова началось его стремительное вхождение в большую науку. То особое чувство, которое вызывает у начинающего исследователя выход в свет первой публикации, Валентин Афанасьевич испытал еще будучи студентом, в 1953 году, то есть за год до окончания института. Поэтому не удивительно, что он был оставлен на кафедре и стал ближайшим сотрудником Николая Николаевича. Большое место в научном творчестве профессора Н. Н. Ворожцова-мл. занимало систематическое исследование практически важных процессов изомеризации ароматических соединений. На том этапе Николай Николаевич, с присущими ему стремлением максимально глубоко проникать в суть явления и восприимчивостью к самым передовым тенденциям в научной методологии, ощущал острую потребность придать этим исследованиям качественно новый характер в духе бурно развивавшейся в то время физической органической химии. И в этом отношении ему сказочно повезло с таким учеником, как Валентин Афанасьевич. Взяв на вооружение передовой по тому времени метод меченых атомов, он сразу же получил результаты основополагающей значимости. Однако при этом Валентин Афанасьевич проявил себя не только как выдающийся физико-органик, но и как замечательный синтетик, аналитик и экспериментатор в широком смысле, наделенный незаурядным «дальновидением». Достаточно указать на то, что полученный им в ходе работы побочный результат послужил отправной точкой для одного из основных научных направлений нашего института, которое в течение многих лет возглавлял ученик Валентина Афанасьевича — профессор Л. Володарский. Достижения этой школы получили мировую известность и оценены присуждением Государственной премии. Что же касается Валентина Афанасьевича, то он, обладая, как все понимают, изрядным «административным ресурсом», тем не менее на самом начальном этапе развития этих исследований отошел в сторону, предоставив своему ученику возможность в полной мере показать себя. Это было ярким проявлением как личных качеств Валентина Афанасьевича, так и моральной традиции, унаследованной им от его учителя Н. Н. Ворожцова, который направил в самостоятельное «плавание» многих своих учеников, завершив собственный путь в науке с весьма скромным по нынешним стандартам списком научных трудов. Предельно щепетильным в вопросах авторства был и Валентин Афанасьевич, подписывая только те работы, в которые он вносил не только постановку проблемы и общую идеологию исследования, но и конкретный личный вклад. Однако общее число публикаций, прямо или опосредованно — через идейное влияние — инициированных этими выдающимися учеными, исчисляется тысячами. Автор этих строк с полным основанием включает в их число свой список научных трудов. Я познакомился с Валентином Афанасьевичем в конце 50-х годов прошлого века, будучи студентом Менделеевского института, специализировавшимся на кафедре Н. Н. Ворожцова. Это было мимолетно-шапочное знакомство, а более тесная связь возникла, когда мы снова встретились в 1961 году уже как сотрудники Новосибирского института органической химии. Моя первая статья опубликована по результатам исследования, инициированного Валентином Афанасьевичем. Однако я не был его непосредственным сотрудником, и в авторах этой статьи его нет: таково было решение В. Коптюга, которое произвело на меня ошеломляющее впечатление. Ядро научного творчества Валентина Афанасьевича — мирового масштаба вклад в разработку проблемы изучения строения и реакционной способности карбокатионов. В развитии важнейшего для органической химии направления, имеющего более чем 100-летнюю историю, можно выделить два этапа. В течение первой половины этого периода карбокатионы, за редким исключением, изучались по их косвенным проявлениям как «короткоживущие» промежуточные частицы огромного круга органических реакций. На втором этапе, благодаря прорывным решениям была разработана методология и найдены экспериментальные условия, позволившие исследовать карбокатионы как «долгоживущие» объекты, поддающиеся «прямому» наблюдению с помощью физических методов. В ряду научных школ, причастных к этому «большому взрыву», фундаментальностью и масштабом внесенного вклада выделяются две. Одну из них возглавляет Дж. Ола, Нобелевский лауреат 1994 года. Если на этом основании считать Лос-Анжелес Меккой современной карбокатионной химии, то Мединой уж точно является Новосибирск, Сибирь, Россия. И этим мы полностью обязаны Валентину Афанасьевичу. В 1990 году В. Г. Шубину, В. А. Коптюгу (руководитель работы), В. Д. Штейнгарцу и В. А. Бархашу была присуждена Ленинская премия за фундаментальные исследования строения и реакционной способности карбокатионов. Начальный этап работы Новосибирской школы в этой области заключался в отыскании условий генерирования и развития методологии исследования «долгоживущих» аренониевых ионов — активных промежуточных частиц или их моделей, отвечающих широкому спектру важных в практическом отношении реакций ароматических соединений. Для этого необходимо было использовать стремительно входившие в исследовательскую практику физические методы исследования, в первую очередь метод ядерного магнитного резонанса, квантово-химические подходы. Именно Валентину Афанасьевичу с его обостренным чувством нового, энтузиазмом и организационным талантом наш институт обязан тем, что выполнявшиеся в нем работы в области физической органической химии отвечали самому высокому мировому уровню. Позднее их результаты послужили исходной позицией для теоретического осмысления и количественного описания структурных эффектов в многочисленных реакциях, протекающих с промежуточным образованием карбокатионов. В официальном сообщении о присуждении в 1990 году Ленинской премии Валентин Афанасьевич назван руководителем работы. Эта стандартная формулировка недооценивает его истинную роль: он был идеологом, научное мировоззрение которого определяло развитие карбокатионной химии в нашей стране. Мне посчастливилось оказаться в поле этого идейного влияния, задавшего направление моей работы с самого ее начала, и, таким образом, быть учеником Валентина Афанасьевича, принадлежать к его научной школе. И это при том, что у нас с ним нет ни одной совместной публикации. Научное наследие Валентина Афанасьевича, включающее в себя содержание его собственных работ, работ его учеников, как первого, так и последующих поколений, в большой степени определяет, если можно так сказать, лицо Новосибирского института органической химии. Не побоюсь утверждать, что школа Ворожцова-Коптюга, воплощением которой стал созданный ими институт, является частью национального достояния России. Сохранение этого достояния — наш общий долг. Фото В. Новикова стр. 4