«Наука в Сибири»
№ 30-31 (2765-2766)
5 августа 2010 г.
«ПРОФЕССИЯ УЧЁНОГО
ОБЕСПЕЧИВАЕТ
ВНУТРЕННЮЮ СВОБОДУ»
Ю. Плотников, «НВС»
Разговор с В. Е. Накоряковым всегда интересен. Острая наблюдательность и проницательность, очевидно, прирождённые свойства этого человека. Люди, работавшие с ним, отмечают, что его идея иной раз кажется несвоевременной, почти неверной, но через некоторое время оказывается, что он, как говорится, «попал в точку», сумев вникнуть в проблему раньше других. Его умение правильно понять смысл происходящего, чётко сформулировать вывод и энергично отстаивать свою точку зрения проявляется не только в науке. В каком-то смысле мы коллеги: известный ученый активно публикуется в местной и центральной печати, выступает как яркий публицист, анализирующий самые горячие проблемы науки и современного общества. Для «Науки в Сибири» академик Накоряков — знаковый автор, по словам многих, привносящий на наши страницы некую дозу перца. Амплитуда его творчества остаётся по-прежнему широкой.
 |
В канун знаменательной даты мы условились говорить без предварительного плана, «обо всём», а потом оставить то, что покажется юбиляру заслуживающим внимания.
— Владимир Елиферьевич, 26 июля Вам исполняется 75 лет. Какими итогами этих семидесяти пяти лет Вы можете гордиться, а что бы в своей жизни переделали?
— Я довольно рано осознал потребность заниматься наукой. Совершенно неожиданно для себя в одном из своих писем из института в Томске домой я написал, что хочу стать учёным. К счастью, это мое внутреннее желание реализовалось. Профессия учёного в значительной мере обеспечивает независимость и освобождает человека от ощущения одиночества. Учёный получает удовольствие от процесса мышления. На этом пути я достиг всего, чего хотел — жить по своим внутренним правилам, подчиняясь стремлению понять что-то, что никто до тебя не понимал, пусть даже это что-то совсем небольшое. Всё остальное — звание академика, премия «Глобальная Энергия» — было следствием правильного выбора профессии. Кроме того, мне очень повезло с учителями.
— Я слышал, что Вы происходите из не совсем обычной семьи. Расскажите про Ваше детство.
— Я родился в 1935 году в Одессе, в семье директора строительного института. Всю информацию об отце я знаю только из его судебного дела 1937 года, по которому он был расстрелян как «враг народа», и небольшой публикации в книге «Партийная организация Амурской области». В деле была следующая информация: из крестьян, образование высшее, русский, вступление в партию до революции в 1917 году, воинский состав — старший политический. Из документов по Амурской области ясно, что отец был первым секретарем Окружкома на Амуре. По рассказам матери, отец воевал у маршала Блюхера, а потом по желанию Блюхера стал политкомиссаром. Матери, мне и моей сестре удалось спастись, быстро переместившись в семью матери моей мамы, которая жила в это время в городе Петровск-Забайкальский в Читинской области. У бабушки в это время был второй муж Николай Степанович Постников, человек мне неродной по крови. Он окончил Льежский технический университет в Бельгии, воевал в Гражданскую, ушел вместе с белыми в Китай, а потом переехал в Читинскую область, где служил техническим директором на знаменитом чугунолитейном заводе. И город, и завод известны тем, что там отбывало наказание большинство декабристов.
Я считаю, что «петровские» годы сыграли определяющую роль в моей жизни. Прекрасно учили в школе. Из нашего небольшого класса вышел один генерал, один контр-адмирал, несколько полковников, один академик, один заслуженный мастер спорта по баскетболу и призер Олимпийских игр по байдарке. Все девочки нашли свое место в жизни. В городе создалась своеобразная среда обитания: рабочие завода, не призванные в армию, осевшие в городе после наказания уголовники и политические. На улице приходилось отстаивать свою независимость, но это тоже сейчас можно отнести к везению.
Дедушка Николай Степанович воспитал во мне желание читать, учиться и думать. Уроки я делал утром до школы, а остальную часть дня был свободен. Летом я должен был изучить учебники за следующий год и прочитать несколько дополнительных книг. Дома очень много читали, в том числе и вслух. Уже во втором классе я читал «Всадника без головы» и пересказывал в классе. К рыбалке меня тоже приучил дедушка, заядлый охотник и рыбак.
— Что Вас заставило поехать учиться в Томский политехнический институт?
— Я сделал это по совету деда. Правда, он советовал мне стать геологом, но я выбрал физико-технический факультет. В ту пору Физико-технический факультет ТПИ был полусекретным, готовил ядерщиков. Меня на этот факультет не приняли, и я поступил на энергетический факультет.
В ТПИ учили прекрасно. Термодинамику преподавал профессор Фукс, который по существу ввёл понятие эксэргии. За введение этого понятия польский ученый много позже получил Нобелевскую премию. Математику преподавал ссыльный профессор, в будущем академик математики Малкин, физику — бывший секретарь журнала «Техническая физика» и т.д.
В институте я приобрёл и лучших друзей. С профессором А. П. Бурдуковым и В. П. Томиловым, бывшим руководителем «Новосибирскэнерго», мы познакомились на первом курсе и жили в одной комнате. Часто встречаемся и сейчас. Жизнь моей семьи неразделимо связана с жизнью этих людей. Я всегда могу рассчитывать на их поддержку, а они — на мою.
— Как Вы попали в Институт теплофизики?
— Я был направлен на работу в Западно-Сибирский филиал Академии наук вместе с А. П. Бурдуковым и моей женой Л. А. Бакалдиной в очень хорошую лабораторию, руководимую профессором Яворским. Профессор Яворский в Великую Отечественную отвоевал на передовой, а после войны создал прекрасную лабораторию горения. Кандидатские диссертации я и А. П. Бурдуков сделали в этой лаборатории, однако в руководстве мной большую роль сыграл Самсон Семенович Кутателадзе.
Во время эксперимента в лаборатории Яворского нас пригласили на семинар, где он выступал. С этого семинара началась моя работа под руководством С. С. Кутателадзе. Самсон Семенович относился к той группе ученых, которая мыслит, образно говоря, физическими картинками. Он умел представить себе самый сложный процесс в виде простых моделей, схватывающих самое главное. Таким качеством обладал великий русский учёный П. Л. Капица. Под руководством С. С. Кутателадзе я быстро защитил кандидатскую и докторскую диссертации, и он доверил мне лабораторию. В своей научной деятельности я был предоставлен самому себе и делал буквально всё, что хотел. Это и является настоящим счастьем для учёного.
— Чем Вам запомнились первые годы жизни в Академгородке?
— Это был рай для молодого человека, желающего стать учёным. Мы не успевали перемещаться по институтам, по семинарам. Семинары у Льва Васильевича Овсянникова в Институте гидродинамики, С. А. Христиановича в Институте механики, М. Г. Слинько в Институте катализа... Лучшей школы для молодого человека быть не может. Удавалось уделять время для прослушивания курсов того же Л. В. Овсянникова по математике, Г. И. Будкера, С. А. Христиановича и других корифеев в замечательном Новосибирском государственном университете.
— Где Вы потом стали ректором...
— После выборов в члены-корреспонденты Академии наук по специальности «механика», мне, конечно, хотелось продолжить работу в институте, но районная партийная организация и Валентин Афанасьевич Коптюг попросили меня стать проректором НГУ по науке. А после перехода Анатолия Пантелеевича Деревянко на пост директора Института истории, филологии и философии я в 1983 году стал ректором. Должен сказать, что я считаю это время счастливым для меня. Иногда жалею, что согласился перейти на работу в Президиум Сибирского отделения в заместители председателя. Мне нравилось работать со студентами, которые принимали активное участие в руководстве университетом. Секретарем комсомольской организации был Дмитрий Верховод, председателем студенческой организации — Игорь Кузнецов, известный сейчас бизнесмен. Секретарем партийной организации был Владимир Миндолин, блестящий, глубоко мыслящий человек, любимец студентов, заместителем у него был будущий профессор С. Р. Сверчков. Должен сказать, что Совет трудового коллектива был у нас не формальный, а фактический. Университет за это время получил знамя Министерства образования и был одним из лучших вузов России. Мне кажется, что общение ректора со студентами, привлечение их к руководству является главным ключом успеха в ректорской деятельности.
— Кого из руководителей СО РАН Вы выделили бы особо?
— Михаила Алексеевича Лаврентьева как выдающегося организатора и учёного, Валентина Афанасьевича Коптюга, Андрея Алексеевича Трофимука. Не буду пояснять почему, но для меня это так.
— Как Вы оцениваете сейчас состояние науки в Новосибирском научном центре?
— Я напечатал много статей со своими представлениями о роли науки. Вы знаете, что я участвовал в дискуссии по поводу Технопарка и был противником его размещения на территории Академгородка. До сих пор считаю, что идеальным было бы размещение Технопарка Лаврентьева в зоне Шлюза, Кольцово и Бердска. Считаю безобразием строительство так называемых «элитных» домов и особенно знаменитого «треугольника Завадского». Для меня вопрос, что мы будем делать с не менее чем 500 автомобилями, которые будут размещаться на стоянке около этих домов? Хорошо бы иметь статистику, сколько ученых живет в элитных домах и сколько — бизнесменов из города? Мы теряем не только зелёную зону — Академгородок превращается в спальный район. Я молюсь о том, чтобы победил проект А. В. Квашнина о строительстве второй очереди Академгородка. Уверен, что создание Силиконовой долины на пустом месте в Сколково является ошибкой. Задача академических институтов — генерация результатов фундаментальной науки. Без плодотворного потока новых результатов, неизвестных человечеству, слово «инновация» теряет смысл.
— Что Вы думаете о будущем Академгородка?
— Могу сказать с уверенностью о будущем Института теплофизики. В любом случае он будет существовать, и сейчас появились надежды, связанные с тем, что пошла волна молодых людей, успешно защищающих блестящие кандидатские диссертации, достойные докторских.
— Не могли бы Вы что-нибудь сказать о Вашей семейной жизни?
— Я женился три раза, и два брака — первый и третий — были очень удачными. Сейчас я счастлив в семейной жизни и доволен своими взаимоотношениями с сыном Антоном и внуками. Двое внуков успешно учатся в НГУ. Внучка Варенька получила диплом бакалавра, а внук Владимир будет продолжать учиться на магистра.
— Ваше хобби?
— Люблю заниматься математической экономикой, публицистикой, много читаю и слушаю аудиокниги. Имею домик в деревне Усть-Алеус на берегу Обского моря, в прекрасном лесном месте, расположенном в 130 км от Новосибирска. Сама поездка туда для меня отдых и одновременно работа — я люблю думать в машине. Очень люблю свой коттедж в Академгородке, и моя нынешняя супруга разделяет эту любовь. Кроме этого, я всегда любил собак. В детстве у дедушки-охотника были лайки, у меня была гончая, а потом в нашем доме были и лайки, и дог, и сеттер, и такса. А сейчас нашими любимцами являются шотландский терьер и той-терьер. Эти две собачки очень умны и даже смотрят с нами телевизор. Возраст 75 лет оказался для меня очень хорошим возрастом. Я чувствую себя счастливым человеком.
— Что бы Вы рекомендовали молодым людям, идущим в науку?
— Делать работу, результаты которой могут быть неожиданными, а не продолжать начатое руководителем. Стараться найти в любой жизненной ситуации то положительное, что обеспечит успех в будущем. Не расходовать впустую свое время. Учёный должен постоянно думать.
Фото В. Новикова
стр. 3