«Наука в Сибири» № 19 (2704) 14 мая 2009 г. ПОБЕДИТЬ БАРЬЕРНОСТЬ КОММУНИКАЦИИ За последние годы выделение грантов для исследований в разных отраслях науки стало хорошей традицией, способствующей более плодотворной работе. Среди молодых ученых Новосибирска, получивших в минувшем году гранты мэрии — кандидат биологических наук Елена ДОРОШЕВА с проектом «Психологические особенности детей с ослабленным зрением». Сегодня она отвечает на вопросы корреспондента «НВС». Ю. Александрова, «НВС» — Елена Алексеевна, вы по специальности психолог? — Не только. Дело в том, что у меня два высших образования. Я закончила биологическое отделение факультета естественных наук Новосибирского государственного университета, защитила кандидатскую диссертацию по биологии, посвященную поведенческим механизмам регуляции конкурентных отношений муравьев и жуков-жужелиц. Сейчас работаю в Институте систематики и экологии животных, являюсь научным сотрудником группы поведенческой экологии. Тема моих исследований расширилась — меня интересует, как в целом складываются межвидовые отношения в сообществах, где доминируют рыжие лесные муравьи. Кроме того, я прошла обучение в Центре психологии при НГУ. Наверное, для меня это самый важный этап становления и как человека, и как исследователя, много больше, чем просто место учебы — именно с ним и моей преподавательской деятельностью связана тема работы, по которой был получен грант. — Почему вдруг такой резкий поворот в сторону психологии? — Я ведь всегда занималась поведением животных, то есть зоопсихологией, а сейчас, по сути, только расширила поле своей научной деятельности. Кроме того, меня всегда очень интересовала прикладная психология. Я продолжила работу в двух направлениях, одно из которых — психологические исследования, связанные с человеком. В НГУ я преподаю на кафедре психологии и в Центре психологии, а в НГТУ читаю лекции по зоопсихологии. — Расскажите о специфике проводимых вами психологических исследований. — Они связаны с изучением социально-психологических характеристик детей с ослабленным зрением. Собственно, эта тема зародилась, благодаря сотрудничеству с Татьяной Оскаровной Риппинен, которая привела меня к началу исследования по этой тематике. Она тогда работала психологом в гимназии № 5, где проводился эксперимент по созданию офтальмологических классов: собирали детей с различными нарушениями зрения и создавали для них специфическую среду, чтобы им было более комфортно учиться (меньшая нагрузка, количество детей в классе не больше 15, специфический режим, гимнастика для глаз и т.д.). И когда она начала за ними наблюдать, стало понятно, что эти классы живут своей жизнью, ведут себя по-другому, там есть свои сложности и для детей, и для педагогов. Вот так и зародилась тема исследования, я к ней присоединилась, и мы стали сотрудничать. Поначалу длительный этап наших изысканий был связан именно с пятой гимназией, затем мы отошли от исходной точки. В настоящее время Т. О. Риппинен — аспирантка института физиологии СО РАМН по специальности «медицинская психология», исследует поведение детей и подростков в Интернете. Очень интересная тема! Я продолжаю изучение социально-психологических особенностей детей с различными нарушениями зрения. Сначала речь шла о детях, у которых во время обучения в школе сформировалась миопия, а сейчас тема несколько шире — мы смотрим и дошкольные нарушения, когда у детей какое-то зрительное отклонение (косоглазие, амблиопия, дальнозоркость) возникло в раннем возрасте. Нельзя не упомянуть и о совместной работе с к.м.н. И. Ю. Смирновой — директором центра профилактики и лечения близорукости «Глазка». Наше сотрудничество было связано с сопровождением созданной ею программы профилактики близорукости под названием «Пятерка по зрению». Мы разработали психологическую часть программы, стали проводить занятия, сформировали тренинг, направленный на развитие навыков коммуникации и сотрудничества, поскольку исследования показали, что именно сфера коммуникации наиболее уязвима у детей с ослабленным зрением. — Хотелось бы уточнить — какова степень нарушения зрения у детей, с которыми вы работали? — Специфика нашей работы в том, что мы имеем дело именно с теми ребятами, у которых нарушения не очень велики, они позволяют им учиться в обычной школе, по общей программе. Проблемами социально-психологической адаптации слепых и слабовидящих детей занимаются очень многие исследователи, написано огромное количество статей, монографий, а по нашей тематике — только несколько пионерных работ. Однако тема эта очень актуальна и востребована, прежде всего, из-за широчайшей распространенности школьной миопии, которая сейчас выходит на первое место в структуре заболеваемости школьников, и из-за практики создания специализированных офтальмологических групп в детских садах и классов в школах, разработки зрениесберегающих программ, где, как мы считаем, необходимо специальное, направленное психологическое сопровождение. — Неужели незначительные проблемы со зрением могут приводить к психологическим проблемам? Казалось бы, это не должно влиять на жизнь? — Самое интересное заключается в том, что мы работали с детьми, у которых первая — совсем небольшая — степень близорукости, и выяснилось, что они имеют ряд психологических особенностей, в частности, сложности в коммуникативной сфере. Причем это во многом сходно с тем, что происходит у детей с глубокими поражениями зрения, только степень выраженности другая. — Какие же особенности удалось выявить? — Первый шаг был сделан Татьяной Оскаровной Риппинен: с помощью социометрической методики она выяснила, что у таких детей есть нарушения социальной перцепции, они с трудом распознают отношение к себе других, т.е., в отличие от детей, не имеющих никаких зрительный нарушений, им труднее определить, кто хочет с ними дружить, а кто не хочет. Это достаточно серьезная проблема. Отмечаются также сложности в коммуникации, которые отражаются в существовании барьеров при использовании рисуночных методик. Рисунки этих детей выглядят очень специфическим образом. Если рисунок создается несколькими детьми, взаимодействующими в реальном пространстве и времени, то части рисунка, выполненные разными детьми, порой бывают отделены друг от друга линиями. То есть дети рисуют свой, отдельный кусочек, мало взаимодействуя друг с другом. То же самое происходит, если они рисуют свою семью, то есть, когда предполагается мысленное, воображаемое взаимодействие между ее членами. Фигуры на рисунке часто «вписываются» в заранее заготовленные «клеточки» или обводятся рамками. Другой вариант — нарисованные члены семьи разделены между собой разными предметами: спинкой дивана, компьютером, плитой, тем, что есть в доме. И если для здоровых такие рисунки вообще не характерны, то для детей с ослабленным зрением присутствие таких «барьеров» встречается часто, особенно когда нарушение зрения сформировалось в раннем возрасте. Мы считаем, что рисунки детей отражают их реальные трудности в общении с другими. Еще один момент — снижение поискового, исследовательского поведения — то, что всегда характерно у слепых и слабовидящих детей. Но там понятно, почему это происходит, ведь развитие идет в условиях глубокой сенсорной депривации, то есть недостатка зрительных стимулов, которые очень важны для человека. Поэтому снижается стремление к исследованию мира, ребенок концентрируется на немногих хорошо знакомых образах, в отношении которых он имеет высокую мотивацию, и хорошо их осваивает, они его интересуют, а все остальное отсекается как труднопознаваемое. Как ни странно, у детей с небольшими поражениями зрения есть очень похожие тенденции. Наш тренинг строился на том, что нужно было создать совместные рисунки: небольшая группа детей, включающая 7-8 человек, делилась на подгруппы, и каждая подгруппа вместе рисовала. Мы задавали тему рисунка, например, просили детей представить, как они попадают на необитаемую планету, и создать историю: что их туда привело, как они там живут и улетят ли с нее (по мотивам «Необитаемого острова»). Мы обратили внимание на то, что дети с ослабленным зрением во взаимодействии с другими, при создании совместного рисунка, предпочитают прибегать к одной привычной стратегии поведения, вместо того чтобы гибко менять ее в зависимости от ситуации. Кроме того, создавая рисунки, они склонны использовать один и тот же любимый материал (например, масляную пастель) одним привычным способом. В то же время остальные ребята активно пробуют разные материалы, которые мы им предлагали (пластилин, акварель, гуашь, пастель), комбинируют их, создают объемные фигуры, включают какие-то другие предметы, например, создают на рисунке «орудие» из прикрепленных пластилином кисточек, выходя тем самым за границы плоского листа... В тех группах, где создавалась смешанная среда, дети с ослабленным зрением следовали за сверстниками, вовлекались в процесс и быстрее осваивали разные способы взаимодействия, тоже начинали пробовать разные материалы и разные способы их использования. Таким образом, для того, чтобы быстрее осваивать что-то новое, детям с ослабленным зрением очень нужно общение, вовлечение в коммуникацию. Получается, что и при создании изолированных офтальмологических классов, групп, очень важно присутствие в них и детей с другими особенностями поведения. В таких классах имеются свои трудности: барьерность коммуникации (они не слышали друг друга), плохое выполнение заданий или ригидность, нежелание отходить от собственной модели, вчитываться, познавать что-то новое. Исследования коммуникации проводились и на подростках. Здесь проблемной зоной является формирование образа себя, представлений о себе. Я думаю, что причину нужно искать в более ранних особенностях коммуникации, потому что именно познавая другого мы познаем себя. Еще один интересный момент, которым я начинаю заниматься — это особенности планирования, формирования представлений о своем жизненном пути, прошлом, настоящем и будущем. Похоже, что у детей и подростков с нарушениями зрения есть некоторые особенности планирования своего времени, представлений о своей будущей жизни, некая размытость, неопределенность, «нереалистичность» жизненных планов. Два года назад я получила грант мэрии на более узкие исследования — социально-психологических особенностей детей со школьной близорукостью, а в этом году мой проект затрагивает больше аспектов. Это и дошкольные, и более ранние зрительные нарушения, их сравнение. У ребенка с дошкольными нарушениями зрения с самых ранних лет «иное видение» мира. И, кроме того, изначально мы отталкиваемся от предположения о том, что в развитие, прежде всего, школьной близорукости у ребенка свою немалую лепту вносят и психологические факторы. В частности, если рассматривать коммуникацию, получается некий замкнутый круг: на фоне сложностей в общении ребенок может замыкаться в своем мире, может «уйти» в то же чтение, ограничить свой зрительный круг, круг познания мира; отказываясь от коммуникации, создавая иллюзии отношений с другими, тем самым, человек может порождать дальнейшее ослабление зрения. Создание определенных условий может помочь найти другие пути, способы выстраивания отношений. — Несколько слов о ваших научных планах... — Сейчас для меня наиболее интересным представляется развитие направления, связанного с тем, как человек (в частности, с нарушениями зрения) воспринимает себя, выстраивает свой жизненный путь, как формируются его представления о будущем, прошлом и настоящем, как он распределяет усилия, чтобы достичь своих целей. То есть связь процессов зрительного восприятия, самовосприятия, восприятия времени. Я думаю, что это весьма перспективное и в плане практики направление, поскольку предполагает возможности личностного роста, личностных изменений для тех, кому это важно. Фото автора стр. 6