«Наука в Сибири» ВЫБОР
Он имел странную, но очень естественную для России фамилию -- Раскардаш. Характеру Андрея она соответствовала. Особенно в последнюю треть жизни. То есть от эпохи позднего застоя до судорожного раннего реформирования. Ничто его не выделяло как современного человека: блатных связей не имел, в подвалы за продуктами ни в какие сумерки не ходил, предпринимательская инициатива была у него на нуле, менеджментом не занимался. Он просто плыл по течению, не дергался, не заводил сберкнижку, не покупал ГКО. Его никогда не терзал выбор: то ли делать, то ли нет, то ли покупать, то ли не покупать, то ли любить, то ли не любить. Чаще всего он не делал, не покупал и не любил. Хотя бы потому, что его жена всегда делала, покупала и любила. Зачем тогда стараться? Состязательность его не прельщала. Так бы, видимо, и шло, если бы не одна поразительная особенность Андрея Раскардаша: он устанавливал какие-то загадочные и далекие, казалось бы, от жизни семьи связи. Соединяя в своем полусонном мозгу как бы несоединимое. Раскардаш помогал сначала жить, а потом и выживать. Жена не расходилась с ним только поэтому. -- К нам приехал Никсон, -- говорил он тихо. -- Должны шубы подешеветь. Жена каждый раз вздрагивала от таких заключений. Но не возражала. Брала деньги, которых уже три года не хватало на шубу, летела на барахолку и возвращалась домой потрясенная. Но с шубой. Когда прилетал английский посол, в городе подсолнечное масло давали по талонам. По сорок граммов. Крупы были в дефиците. А Андрей посоветовал жене вечером пробежать по гастрономам Красного проспекта. -- Зачем? -- спросил жена. -- Мясные наборы будут и гречку выбросят без талонов. И точно. По "наводке" мужа, ненавидящего магазины, жена перед приездом де Голля купила дефицитнейший халат, почему-то после отъезда шахиншаха Ирана детскую кроватку для дочери и живую рыбу глубокой ночью у ворот мясокомбината, когда гостил в Академгородке американский космонавт. Жену страшно интересовало, как муж связывает все эти события. Но Андрей не раскалывался. Это было его ноу-хау. Оно, это ноу-хау, ему не изменяло, когда рынок вытеснил дефицит и заполнил магазины товарами. Раскардаш советовал жене никогда ничего не покупать после выступлений, например, Черномырдина. Дороже будет. Жена один раз не вняла совету мужа и "прокололась". Ей очень давно хотелось купить маленький телевизор на кухню. Чтобы смотреть сериалы, которые даже терпеливый и покорный муж не выдерживал. Ну и что?! Купила, а он через неделю сгорел. Муж часами смотрел политические передачи и, как догадывалась жена, они ему и помогали устанавливать связи, соединять в нечто зависимое отдаленные и разные события и факты. Например, появление на экране народного депутата Логинова было к драке во дворе, Гонжарова -- к расстройству желудка, Давиденко -- к ошибкам в расчетах, а обозревателя Киселева -- обязательно к какой-то потере. Но в том случае, если и жена на них смотрела. А если только слушала у себя на кухне -- могло и пронести. С особой частотой в неожиданных связях и прогнозах мужа фигурировал Никита Михалков. В этот день жена почему-то обязательно варила борщ или в подъезде появлялся бомж. Но чаще при появлении Михалкова случалась какая-нибудь авария. Посмотрит муж в очередной раз на Михалкова и скажет: -- Сегодня воду горячую отключат. Жена задрожит от злости -- так ей не хочется, чтобы воду отключали, особенно вечером, когда приедут с дачи. Но вот они приезжают, а воды нет. Ни горячей, ни холодной. -- Надо же было утром включать телик с этим Михалковым, -- прошипит недовольно жена. А Раскардаш в ответ: -- Но ты же запасла холодную воду. Когда вся пресса стала писать об амурных похождениях Клинтона, то Раскардаш установил совершенно невероятную связь. -- Продукты скоро опять пропадут, -- еще прошептал он. -- Лучше бы заранее купить мешок муки, мешок сахара и мешок соли. -- Да ты что?! -- возмутилась жена. -- Нас засмеют соседи. Кругом всего полно... -- Покупай, -- сказал муж тверже, чем обычно. -- Этот Старр усыпляет нашу бдительность. -- Какой Старр? -- Ну, прокурор американский. Для чего он буйствует? Чтобы мы ни о чем больше, кроме этой девки Клинтона, не думали. Так что покупай. Пусть хоть весь двор смеется. Посмотрим, кто будет смеяться последним... Вскоре в доме Раскардаша появилось три мешка. Больше того, он и сам решился впервые на заготовки. Правда, уже после семнадцатого августа. На работе он заказал восемь пачек маргарина, а ему, как ветерану труда, выделили целых тридцать пачек. Кризис все-таки... Раскардаш сложил маргарин в сохранившуюся упаковку от принтера и принес домой. -- Это ты для кого купил? -- спросила жена. -- Как для кого?! -- удивился Раскардаш. -- Для нас. -- Но мы уже десять лет не едим маргарина. Ты не заметил? -- Зато я кризис заметил раньше всех, -- буркнул Раскардаш и лег спать. В кризис ноу-хау Андрея стало давать сбои. Чтобы в нем разобраться, не хватало для установления связей никаких депутатов, премьеров, артистов и обозревателей. Миткова и Сорокина, например, ни с чем не связывались. Правда, депутат Харитонов еще как-то связывался с засухой и с жаждой во рту, а приезд двух японских премьеров, как ни силился Раскардаш, ничего ему не подсказал. Не вписывался в его связи ни Примаков, ни Зюганов, ни Павел Глоба. Правда, метеоритный дождь подсказал ему, что вскоре снова начнут ремонт театра оперы и балета, но на семью Раскардаша это не оказало благоприятного воздействия. Жена мрачнела, жить становилось все труднее. Сейчас Андрей Раскардаш осваивает новую методику. Он устанавливает связи между торсионными полями, работой Центрального банка и поездками Жириновского на Ближний Восток с содержанием телесериалов, которые по-прежнему смотрит жена, а теперь и он. Общность интересов стала их сближать в кризис. Медленно, но наступает семейная адаптация. Ролен Нотман. стр. |