«Наука в Сибири» № 42 (2927) 24 октября 2013 г. И ЕСТЬ ЕЩЁ ПОКА МЕСТА, ГДЕ НЕ СТУПАЛА НОГА БОТАНИКА… В течение трех дней, с 1 по 3 октября, в Центральном сибирском ботаническом саду проходила Всероссийская конференция «Растительный мир Северной Азии: проблемы изучения и сохранения биоразнообразия». Наш корреспондент В. Михайлова побывала в ЦСБС и в перерывах между заседаниями пообщалась с участниками. Директор ЦСБС чл.-корр. РАН Вячеслав Петрович СЕДЕЛЬНИКОВ пояснил, что конференции с такой тематикой проходят регулярно, чередуясь с молодёжными, и пользуются большим авторитетом. В них с удовольствием участвуют не только специалисты со всей России, но и зарубежные учёные из Казахстана, Таджикистана, Узбекистана, Болгарии. На нынешний ботанический форум не все, кто подал заявки, смогли приехать — по срокам практически совпали съезд Русского ботанического общества в Тольятти, конференции в Барнауле и в Томске. Кроме того, многие исследователи ещё не вернулись из экспедиций: в этом году экспедиции ЦСБС работали во многих районах Северо-Восточной Азии, начиная от тундровой зоны Якутии до Монголии, от Дальнего Востока до Казахстана. Но, несмотря на это, 35 докладчиков смогли найти возможность приехать, чтобы доложить результаты своих исследований и обсудить научные и организационные проблемы с коллегами. В своем вступительном слове директор назвал проблемы, которые ожидают научное сообщество в связи с реформой, указал, что пострадает не только академическая, но и вузовская наука, поэтому чтобы выжить, надо всем объединяться. И хотя на заседаниях озвучивались только научные проблемы, в кулуарах учёные тревожно обсуждали грядущие перемены. Сергей Владимирович ОСИПОВ, д.б.н., зав. лабораторией биогеографии и экологии Тихоокеанского института географии ДВО РАН (г.Владивосток), до этого долго работавший в Биолого-почвенном институте, по специализации геоботаник. В конференциях, проводимых ЦСБС, участвует уже не первый раз, был участником Ботанического съезда. — На конференцию мы представили два доклада. Один посвящён экологическим суксцессиям нарушенных техногенных ландшафтов на юге Дальневосточного региона. Исследования проводились на разнообразных объектах: на территориях открытой угледобычи, в местах разработки рассыпных месторождений золота, на шахтных отвалах и карьерах (карьерно-отвальные ландшафты)— площади таких техногенных ландшафтов постоянно увеличиваются и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Что происходит на этих специфических и очень разнообразных территориях после того как они отработаны, какие природные процессы там идут, конечно, и актуально, и интересно. Поэтому я бы не стал такую тематику считать только прикладной — там очень много и методических, и теоретических вопросов. С этим докладом выступила Елена Ивакина, наша молодая сотрудница. Сам я привез доклад теоретический, который посвящён актуальной проблеме классификации таких объектов как растительность, ландшафтные комплексы, экологические системы, элементы флоры и т.д. Доклад обобщает те наработки, которые опубликованы в отечественной и мировой литературе. При существующем разнообразии природы, которая нас окружает, есть объекты типичные — какие-то типы растительности, ландшафтов, и очень много объектов не столь типичных, их часто и называют нетипичными или переходными. И как быть с этими объектами, которые усложняют жизнь систематиков в процессе решения конкретных задач — этой проблеме и был посвящён доклад. Мне интересно участвовать в этой конференции, имеющей разнообразную тематику, связанную и с систематикой, и с геоботаникой, и с интродукцией конкретных групп растений. Конференция дает возможность непосредственно от авторов узнать много нового и обменяться результатами. Светлана Дмитриевна ШЛОТГАУЭР, д.б.н., заведующая лабораторией экологии растительности Института водных и экологических проблем (г.Хабаровск). Автор популярных книг для детей о природе Дальнего Востока, редких растениях и фотоальбома «Флора Хабаровского края». — Впервые я участвовала в конференции, проходящей в ЦСБС, в 1969 году. Я привезла вариант своей кандидатской диссертации. Не знаю почему, но меня это место тянуло к себе, как магнитом, наверное, потому, что сибиряки надёжные люди и я искала у них одобрения. Я влюблена в Новосибирск, в Академгородок, в его леса, в его сотрудников и его классическую ботанику. Я регулярно приезжаю сюда на конференции, печатаюсь в «Сибирском экологическом журнале», сотрудничаю с геоботаниками. На конференции я делала доклад по высокогорной флоре Буреинского нагорья — мощного горного массива, который проходит по Приамурью и уходит в Китай. Несмотря на то, что он находится всего в 300 км от краевого центра, он плохо изучен, дорог туда до сих пор нет, добраться можно только на вертолёте, а это очень дорого. Поэтому ботаники попадают туда, как могут, чаще всего с геологами. Я провела там два сезона, несколько экспедиций совершили мои ученики: из общего видового состава нагорья 12 видов нами впервые описаны для науки. В частности, мы нашли несколько растений, распространённых на Становом нагорье и на горном хребте Боджал, в междуречье рек Амура и Амгуни, что свидетельствует об отдаленных плейстоценовых миграциях растений между Сибирью, Дальним Востоком и даже Северной Америкой. У нас в планах совместный с В. П. Седельниковым проект по исследованию миграционных явлений во флоре высокогорий Восточной Сибири и Дальнего Востока. Мои ученики занимаются и исследованиями флоры Амурской долины, водноприбрежной растительности Среднего и Нижнего Амура, и здесь мы сотрудничаем с Китаем, в основном по интродукции лотоса. Китайцы очень ценят его полезные и лекарственные свойства, у нас он пока не так популярен. Есть в этом регионе ещё одно интересное, но малоизученное растение — эвриала устрашающая, растение дотретичного периода, всё покрытое колючками. Оно легко размножается в тёплое время года в любом водоёме и способно быстро очищать воду. Других его свойств мы пока не знаем, поэтому сейчас оно интенсивно изучается, но не нашим институтом. Сулухан Кудайбердиевна ТЕМИРБЕКОВА, д.б.н., профессор, зав. лабораторией полевых культур, в прошлом директор бывшего Московского отделения Всероссийского института растениеводства им. Н. И. Вавилова, входящего сейчас в состав ВНУУ Всероссийского селекционно-технологического института садоводства и питомниководства (г.Москва, Бирюлево-Восточное). В Сибири она оказалась впервые, хотя всегда хотела побывать на здешних конференциях, но чаще всего они проходили в разгар полевых работ. — В Новосибирск в результате я попала в самое красивое время, за окном — золотая осень, а у нас в Москве холодно и дожди, — улыбается она. Доклад мой посвящён новой масличной культуре — сафлору красильному, интродукции которого мы посвятили много лет, приспосабливая это растение жаркого, засушливого климата к нашим условиям. И теперь оно может быть альтернативой нашей традиционной культуре — подсолнечнику. Подсолнечник даёт превосходное масло, но есть другие масличные культуры, имеющие в своем составе дополнительные полезные вещества. Кроме того, не успеют селекционеры создать новый сорт подсолнечника, как с ним тут же какая-нибудь напасть приключается — то подсолнечниковая моль, то фомопсис, то пепельная гниль, то заразиха его уничтожает. А сафлор красильный устойчив к болезням и вредителям. Американцы и китайцы, которые активно занимаются его исследованием, установили, что в состав масла, получаемого из семян сафлора, входят ненасыщенные жирные кислоты, в том числе такие фракции линоленовой кислоты, которые синтезируются только в этом растении и материнском молоке, поэтому масло особенно полезно для младенцев, способствуя укреплению иммунитета, и, конечно, для пожилых людей, поскольку препятствует развитию инсульта и сердечно-сосудистых заболеваний. Полезными свойствами обладают и цветки сафлора, которые рекомендуется заваривать как чай. Сафлор красильный — растение, обитающее в Индии, Абиссинии, Средней Азии. Мы взяли несколько образцов семян из коллекции ВИРа, от видов, произрастающих в Египте и Таджикистане, и в результате многолетнего отбора создали сорт Краса Ступинская (поскольку мы живем на земле Ступинской Московской области). Наш сорт невысокий, до 90 см, хорошо облиственный, несёт от 5 до 50 мелких корзинок, в каждой до 70 семян, содержащих до 60 % масла, по урожайности в центральном регионе России немного уступает подсолнечнику. А сафлор, выращиваемый в более жарких регионах — Франции, Казахстане, Таджикистане — даёт более высокий урожай. В этих странах уже давно создали свои сорта, сафлор там считается национальной стратегической культурой, поэтому чужих на плантации они не пускают. Во Франции, Германии, Нидерландах салаты заправляют сейчас только полезным сафлоровым маслом, оно не имеет запаха и очень приятное на вкус. Сафлор у себя на родине, в засушливых районах, вынужден добывать воду, поэтому его корневая система уходит на 1,5 метра вглубь. Наш сорт имеет небольшие корни — до 10–20 сантиметров. Кроме того, растение изначально было очень колючее, мы убрали колючки, оно у нас мягкое и красивое, покрытое красными, жёлтыми и оранжевыми цветами, и может использоваться в качестве декоративной культуры для украшения участков и скверов. Сафлор представляет интерес и как медоносная культура, и как седеральная, улучшающая плодородие почвы. Для ухода за ним и уборки урожая не требуется какая-то особая техника — сеять его можно зерновой сеялкой, а убирать урожай — зерноуборочным комбайном. Госкомиссия по сортоиспытанию с 1 января 2013 года включила сорт Краса Ступинская в Госреестр и рекомендовала к использованию во всех регионах Российской Федерации. Надеюсь, интерес у коллег проявится, мы готовы и семенами поделиться и методическими советами. Игорь Николаевич ПОСПЕЛОВ, ведущий научный сотрудник ФГБУ «Заповедники Таймыра» и одновременно научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции РАН (г.Москва), имеет специализацию широкого профиля — общая физическая география, ботаника и флористика, орнитология, базы данных, ГИС. Свой доклад он посвятил результатам исследований приполярной флоры на территории Таймырского биосферного заповедника и биосферного полигона «Анабарский щит». — После восьми лет исследований мы имеем довольно полное описание флоры Анабарского плато и детальное описание этого совершенно не изученного до недавнего времени региона. В своем докладе я рассмотрел только один аспект внутреннего районирования и сравнение с флорой соседнего плато Путорана. Этот район интересен тем, что в долинах рек Котуй и Котуйкан растут самые северные таёжные леса, язык северной тайги доходит до 72 градуса северной широты. Здесь встречаются лиственничные леса и полноценная северо-таёжная флора, включающая на некоторых участках до 500 видов. Выше по профилю — высотная поясность, в центральных районах плато она выражена слабее, а в северных районах — идеально, и там мы имеем высотные пояса, повторяющие зональность: пояс лесов, пояс подгорных редколесий, кое-где даже выделяется маленький поясок альпийских лугов и тундровый пояс, на вершинах похожий на арктические тундры. Цель наших исследований — это, в частности, создание сети особо охраняемых территорий. Уже подготовлен план национального и регионального природного парка «Большой Котуй». Для Севера это весьма интенсивно посещаемый туристами район, особенно любителями экстремального сплава. Скажу даже, что знаменитые Красноярские Столбы по сравнение с теми, которые стоят по Котую — это так себе, там вертикальные стенки по 200 метров. Район этот особенно интересен с ботанической точки зрения, практически каждый год мы находим здесь растения на северных границах ареала. Это один из немногих районов, где местным населением реально ведётся традиционное природопользование. Однако в тех местах разведаны огромные месторождения технических алмазов и редкоземельных металлов, планируются разведочные работы на уран. Разрабатывать их без крайней необходимости не будут, отсутствие инфраструктуры и дорог сдерживает такие проекты, поэтому на ближайшее десятилетие этому району мало что угрожает. Но на всякий случай мы заранее хотим его обезопасить и исследовать, ведь такая наука как описательная география до сих пор не умерла. А о флоре и фауне некоторых регионов нашей огромной страны, например, Эвенкии, которая размером больше, чем четыре Франции, мы знаем очень мало. Там проводились только единичные точечные исследования, а огромные пространства на север от Нижней Тунгуски вообще не исследовались никем, кроме геологов и топографов. И когда начинаешь это делать, обнаруживаешь иногда совершенно неожиданные вещи. стр. 10