МОНУМЕНТ СЛАВЫ -- МОНУМЕНТ ЧЕСТИ
По книге "Мой Новосибирск. Книга воспоминаний". Автор-составитель
Т.Иванова.
Мало кому из городских жителей известно, что наш новосибирский
Монумент Славы был спроектирован и поставлен на площади в
Кировском районе города вопреки запретам ответственных за такие
решения начальников. Автору проекта скульптору Александру
Чернобровцеву пришлось просто-таки пройти через огонь и воду,
чтобы потом в честь этого памятника звучали медные трубы.
Поскольку история возведения Монумента так и не получила широкого
распространения, предлагаем нашим читателем ознакомиться с
отрывками из воспоминаний автора о том нелегком периоде его
жизни.
Итак: накануне 25-летия Победы у автора уже появился замысел и
сложилось представление о том, что это должна быть Стена. Но
первую же часть -- вывеску -- зарубили на архитектурном совете
города...
"Долго я думал, что же делать и решил пойти в Кировский райком
партии, к первому секретарю Владимиру Федоровичу Волкову:
-- Как раз перед вашими окнами я хотел бы сделать панно,
посвященное подвигу наших земляков в Великой Отечественной войне,
-- и объяснил, какой разговор у меня состоялся в горкоме.
Волков сразу подхватил эту идею и сказал:
-- А мы вот как поступим: мы никого не будем ни о чем просить.
Все сделаем сами! Поднимем все заводы, всех людей района и
сделаем!
Так этот человек мужественно взвалил на себя всю полноту
ответственности за гигантское сооружение, задействовал все
предприятия, мобилизовал людей. А работа была колоссальная по
своим объемам и трудозатратам -- одной земли надо было
переворочать 20 гектаров! Но люди, кировчане, восприняли
строительство памятника как свое кровное дело, выкладывались,
помогая, кто чем может, проводя воскресники и субботники. Это
поражало, радовало, вдохновляло. Волков потом признался мне, что
среди многочисленных заводов индустриальной Кировки только
один-единственный директор предприятия заупрямился и отказывался
поначалу от "лишней" работы, но он его так отбрил за эту позицию,
что директор понял: если он откажется, то заводчане его просто
проклянут!
Но вот проектирование закончено, мы уже приступили к сооружению
монумента. И тогда Алексей Степанович Егоров, председатель
райисполкома, человек, много сил потративший для воплощения
проекта в жизнь, сказал мне: "А ты знаешь, ведь необходимо
соблюсти формальность. Нужно получить разрешение городских
властей на строительство!". Пришлось мне идти в горисполком.
Заместитель председателя был мне лично знаком, вот потому я и
обратился именно к нему -- к Александру Павловичу Филатову. Он не
стал заниматься бюрократическими проволочками и сказал: "Садись и
сам пиши проект постановления". Я быстренько написал емкое и
очень короткое решение: "Одобрить инициативу Кировского РК КПСС
по сооружению памятника новосибирцам, павшим в боях в Великой
Отечественной войне, и разрешить его строительство". Чтобы проект
решения обрел юридическую силу, его надо было утвердить на
заседании исполкома. Филатов взял бумагу и пошел на заседание,
которое должно было вот-вот начаться. Я сидел в приемной, ждал.
Через некоторое время он выходит крайне смущенный: "Севастьянов
против!" (Севастьянов -- председатель горисполкома).
И вот ведь что удивительно: этот Севастьянов так закусил удила,
так противился памятнику, что до самого последнего момента ставил
мне палки в колеса! Объявил вдруг конкурс среди художников на...
памятник погибшим в минувшей войне! Мы строим вовсю, ведем
колоссальные работы, в которых задействованы тысячи людей,
истрачены немалые деньги, и вдруг конкурс на еще один памятник! И
он состоялся! В нем участвовало шесть проектов. Но конкурс не дал
результатов. И не потому, что все проекты были плохие (хотя почти
во всех была использована фигура матери, которую я уже придумал,
и фамилии погибших, которые я считаю своей находкой), а потому,
что памятник должен был возводиться на набережной. Все сказали:
зачем в месте, где люди отдыхают и гуляют, напоминать им о
жертвах войны?
Тогда Севастьянов, огорченный тем, что не смог зарубить мой
проект при помощи проведения конкурса, издал постановление о
запрещении строительства памятника.
Иду в облисполком, к первому заму, Алексею Романовичу Штыренко.
Он не верит, что такая бумага могла появиться на свет, звонит в
горисполком для проверки. Удостоверяется, ахает и бросается
спасать положение. Царствие ему Небесное! Он воскресил меня тогда,
вдохнул надежду. Тут же была создана группа по спасению
памятника. В нее вошли Александр Павлович Филатов, который к
этому времени стал занимать пост рангом выше Севастьянова --
секретаря горкома КПСС, сам Штыренко, Лосев. И эти люди
разработали план. Мне сказали: "За этот месяц, что Севастьянов в
отпуске, ты должен успеть все!".
И началась сумасшедшая гонка. Я должен был завершить лепку
рельефов, следить за созданием макета, который надо везти в
Москву на утверждение, закончить чертежи и вообще переделать
тысячу дел. Я и обычно-то не позволял себе расслабляться. Даже
обедал не больше 15 минут, в райисполкомовской столовой меня
обслуживали вне очереди, а вечерами заскакивал в соседний
магазин, хватал бутылку сливок и этим был сыт. И тут пришлось так
уплотнить график, что доведись сейчас повторить все это -- не
смог бы!
Я довольно долго вынашивал идею триумфальной арки с несколькими
проходами, и лишь позже пришла мысль сделать пилоны, на одной
стороне которых поместить фамилии погибших земляков. Эти фамилии
-- основная идея памятника, его суть. И я был первооткрывателем
этой идеи. Вспоминаю, как вызвал меня к себе Александр Павлович
Филатов:
-- Где ты видел, чтобы такое делали?
-- Почему я должен это где-то видеть? Пусть другие у нас
посмотрят!
В общем, за свою идею я дрался, как мог, но так и не сумел
переубедить Александра Павловича. Пришел домой в отчаянии. Нет у
меня больше других вариантов. Нет! Все! Надо отказываться!
Опустошенный, подавленный, промучился несколько часов, а когда
уже собрался спать, вдруг раздался поздний звонок. Звонил
Филатов: "Надо делать!"
Пока я "бодался" с худсоветом, Филатов и Севастьянов (уже
подчиненный Филатова) были на приеме у министра культуры
Кузнецова. Обратились к нему за помощью еще и потому, что этот
Кузнецов был от нашей области избран депутатом Верховного Совета
страны. Думали, что он "наш человек", поможет. А он начал
демонстрировать свой "патриотизм": "Сибиряки такую роль в войне
сыграли! Они золотого памятника достойны! А вы тут чего
сварганили? Такие вещи так не делают!" В общем, поддержки не
встретили. Выйдя от министра, стали мои начальники меня упрекать:
"Ну, и заварил же ты кашу! И как теперь ее нам расхлебывать?"
Сказать, что было тяжело на душе, значит, ничего не сказать.
Прилетел из Москвы поздним вечером и прямо из аэропорта -- к
монументу. Хожу там как потерянный.
А дальше как в сказке: наутро меня разбудил звонок из обкома, от
второго секретаря. Он спрашивает: "Ну, что там в Москве?"
-- Сказали, что приедут после 50-летия Октября и будут принимать
решение на месте.
А он мне отвечает: "А мы не станем никого ждать. Будем открывать!
Сами!"
Поразительно! Сколько раз этот монумент был под угрозой
уничтожения и сколько раз чудесным образом воскресал!
Сейчас уже не помню, 6 или 5 ноября 1967 года состоялось
торжественное открытие Монумента Славы".
стр.
|