ПУТЕШЕСТВИЯ НАТУРАЛИСТА
Андрей Соболевский
 |
| Кира Аркадьевна Соболевская |
Не знаю, был ли я маменькиным сынком, а вот бабушкиным внуком — наверняка. Потому что с бабушкой мне чертовски повезло. Не у каждого советского мальчика 1960-х годов бабушка — директор Центрального сибирского ботанического сада, естествоиспытатель и натуралист! Главных преимуществ от этого было два: книги и экспедиции. Помимо увлекательных рассказов о растениях, географии и природе, Кира Аркадьевна подсовывала мне вроде бы совсем не детские книжки: путевые заметки и дневники Обручева, Пржевальского, Козлова, Семенова Тянь-Шанского, Сапожникова… Но читать их почему-то было намного интереснее, чем Майн Рида или Фенимора Купера. Я буквально влюбился в стиль письма русских путешественников и, естественно, сам мечтал о путешествиях, само это слово в устах моей бабушки звучало так заманчиво! И едва я дорос до 5-6 лет, как заветные мечты стали сбываться: Кира Аркадьевна начала брать своего пытливого внука в экспедиции в Хакасию, Туву, на Алтай…
…Когда я из кузова ГАЗ-63 (предшественника «шестьдесят шестого») первый раз увидел на закате цепочки бирюзовых горных хребтов, то непроизвольно произнес одно слово: «Рерих». Кира Аркадьевна очень любила живопись и с большим знанием дела коллекционировала художественные открытки; кстати, Рерихи, особенно Николай, ей самой очень нравились. Думаю, что в бабушкиной коллекции были все репродукции Рерихов, которые издавались в СССР открыточным форматом. Вернемся, впрочем, к ее экспедициям. Как и полагается классическим ботаникам, Кира Аркадьевна и ее коллеги собирали гербарии, прежде всего, растений редких, исчезающих, а главное — тех, которые могли подлежать интродукции, то есть введению в культуру. Интродукция вообще была стержневой идеей Киры Аркадьевны, идеей научной и гражданской: зачем изводить лекарственные травы в тайге, если их можно выращивать на делянках, оставляя природу неприкосновенной? В Туве, например, с азартом золотоискателей мы охотились за bupleurum triradiatum, володушкой трехлистой, редким подвидом травки, применяемой при лечении заболеваний печени… При этом более ценного с потребительской точки зрения «золота» вокруг было навалом — на каменистых берегах речек обильно рос «золотой корень», родиола розовая, которая тогда на черном рынке стоила немало… Ан нет! Мы до изнеможения искали именно «трирадиатум», а родиолу выкапывали только для того, чтобы взбодриться перед вечерней охотой…
…Охота, рыбалка, разведение костров, переправы, биваки, ориентирование, фотосъемка и даже вождение автомобиля — всему этому я с неповторимо-детским удовольствием и жадностью учился в экспедициях Киры Аркадьевны. С тех же пор и по той же причине обожаю рассматривать географические карты… За руль «Газика» меня под присмотром бабушки посадил ее бессменный водитель Владимир Васильевич, а первые снимки аппаратом «Смена» учил делать Отто Генрихович Крюгер, фотограф Ботанического сада. Вскоре Кира Аркадьевна подарила мне «Зоркий-6» в соблазнительно пахнущей кобуре из настоящей кожи, и я почувствовал себя Ганзелкой и Зикмундом одновременно! Если кто не помнит, это были два чеха-фотопутешественника, обогнувшие земной шар на «Татре», их книги мне тоже своевременно «подсунула» бабушка.
Впрочем, путешествия с Кирой Аркадьевной не обязательно были связаны с экспедициями — они начинались буквально за порогом дома. Каждая прогулка в лес с бабушкой была увлекательна, а главное — совсем рядом, «за оврагом» этот самый лес стараниями Киры Аркадьевны на глазах преображался. Ибо здесь обустраивались экспозиции Ботанического сада, и очень скоро мальчишеское «айда в лес» превратилось в «пошли в ботсад». Там происходило нечто удивительное: привычный ландшафт превращался то в черневую тайгу, то в широколиственные леса Приморья… Это тоже была идея Киры Аркадьевны: показывать людям растения такими, как они выглядят в природе, а не в условиях прилизанного парка… На будущих экспозициях она проводила все время, от темна до темна, как генерал на передовой. Надо сказать, что «генералом» Кира Аркадьевна была не только деятельным, но и жестким, принципиальным, весьма темпераментным. Говорила всем и обо всем, что думает, Михаила Алексеевича Лаврентьева и уважала, и критиковала: для эпохи угодничества такие руководители были белыми воронами.
Энергии Киры Аркадьевны хватало и на экспедиции, в которые она ездила, помнится, лет до 70-ти, и на преображение заурядных Зырянки и Кошары в экзотические уголки, и на воспитание внука (а потом и правнука!), и на многое другое. При том, что Кира Аркадьевна нередко — по тогдашним меркам — выезжала за рубеж как видный ученый-организатор, она также была членом Комитета советских женщин (который, кстати, возглавляла Валентина Терешкова), и это тоже сказывалось на бабушкиных маршрутах. В США она оказалась буквально в дни убийства Джона Кеннеди, которого очень по-человечески жалела. Из той поездки у меня остался дайм, десятицентовик с его профилем и… настоящая шариковая ручка! Тогда это было настолько передовым достижением прогресса, что в школе той ручкой писать запретили: «чтобы не портил почерка». В другой раз, уж не помню откуда, Кира Аркадьевна привезла «аутентичного» деревянного идола, а ее глазастый внучек на крошечной наклейке прочитал «Made in Taiwan»: бабушка просто негодовала, ибо нам всем тогда не могло и в голову прийти, чтобы сувениры одной страны делали в другой…
…Киру Аркадьевну Соболевскую сегодня помнят как исследователя, организатора, общественного деятеля. Для меня она прежде всего путешественник-натуралист классического склада. А главное — добрый и любящий человек, который помогал всегда и во всем.
Фото Владимира Новикова
стр. 6
|
