СОВРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА
В «НЕГЕРОИЧЕСКОМ ЭПОСЕ»
16 февраля в Институте филологии праздник — коллеги поздравляют с юбилеем Евгению Кузьмину, очаровательную женщину, надежного товарища, доктора филологических наук, ведущего научного сотрудника и ответственного секретаря серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока», доцента НГУ.
В 2001 г. Е. Кузьмина была удостоена Государственной премии РФ в области науки и техники вместе со своими коллегами А. Деревянко, В. Гацаком, Н. Алексеевым, С. Рожновой, А. Мыреевой, М. Тулохоновым, А. Соктоевым (посмертно), разработавшими концепцию академической серии «Памятники фольклора» и участвовавшими в ее реализации.
Накануне юбилея наш корреспондент Валентина Садыкова встретилась с Евгений Кузьминой и попросила ее ответить на несколько вопросов.
— Евгения Николаевна, давайте вернемся, так сказать, к истокам. Сейчас вы — известный ученый-фольклорист, а что повлияло на ваш выбор, как вы пришли в фольклористику?
— Я окончила школу в Иркутской области, класс у нас был интернациональный: русские, буряты, татары, поляки, но преподавание велось на русском языке, ходя дома общались на бурятском. Учителя у нас были замечательные, они не делили нас по национальной принадлежности, прививали нам терпимость друг к другу, трудолюбие, упорство и ответственность, помогали реализовать способности. Я любила писать сочинения, видимо, у меня неплохо получалось, и их читали вслух даже в других классах. Помню нашего учителя физики Ивана Альфонсовича Пеньковского, который дал нам навыки, которые действительно пригодились в жизни: я и сейчас могу починить электропроводку, плитку, утюг.
В детстве я мечтала стать врачом, с удовольствием всех лечила, но когда собралась поступать в Иркутский мединститут, родственники меня разубедили: «Ну, что ты, там учиться семь лет, стипендия маленькая, а у вас семья большая, ты старшая, младших еще надо учить, иди в университет, там и учиться меньше, и стипендия больше».
В конце концов я поступила на отделение бурятской филологии. В то время в университете работало множество научных кружков, я выбрала бурятский фольклор. И этот выбор определил всю мою жизнь.
Когда я написала первую в своей жизни статью по фольклору и показала руководителю Р. А. Шерхунаеву, он взял карандаш и поправил чуть ли не каждую строчку. А я стою, у меня слезы текут, я столько труда и души в нее вложила и думала, что получился шедевр. А он говорит: «Не огорчайся, девочка, Лев Толстой свой роман „Война и мир“ 99 раз переписывал. Надо учиться у Толстого…»
Я усвоила эти уроки, университет окончила с отличием и получила направление в аспирантуру. А поскольку специализировалась на бурятском фольклоре, дорога мне была в Улан-Удэ, в Бурятский научный центр. Поехала я к А.И. Уланову, крупнейшему эпосоведу, который занимался героическим эпосом бурят. Я познакомилась с ним, участвуя студенткой во всесоюзной фольклорной конференции в Улан-Удэ. Там я увидела многих ученых, по книгам и учебникам которых училась в университете. Я, как зачарованная, слушала их выступления и доклады. Позже я с ними встречалась и на других конференциях в Якутске, в Горно-Алтайске и ужасно этим гордилась. Это были мэтры фольклористики.
Но в первый год я в аспирантуру не поступила — не было набора. Мне предложили поработать пока лаборанткой в Бурятском научном центре. Я согласилась. Осваивала старую-престарую пишущую машинку, печатала протоколы и отчеты и готовилась к экзаменам по кандидатскому минимуму.
На следующий год я поступила в аспирантуру. Тема моего исследования называлась «Женские образы в бурятском героическом эпосе».
— А разве в героическом эпосе тюркских народов есть место женщине?
— Надо сказать, что у всех тюрко-монгольских народов женщина отнюдь не презренное, не забитое существо, она довольно свободная личность. Она определяла политику в доме, в семье, и в обществе занимала не последнее место. Поэтому героини, богатырки — постоянные персонажи народного творчества. Чаще всего сюжет заключался в том, что богатырь, совершивший разные подвиги, погибает, и младшая сестра под его именем, в его одежде и с его оружием отправляется продолжать его дело — совершает все богатырские подвиги, потом оживляет брата, женит его, а сама уходит.
Такой пласт есть во многих произведениях героического эпоса бурят, якутов, тувинцев, алтайцев — это древнее художественное отображение главенствующего положения женщины в обществе.
Тема оказалась малоизученной, мне было интересно, как она обыгрывается у других народов, постепенно круг исследования расширялся — я вышла на героический эпос народов Сибири и даже привлекала фольклор народов Кавказа.
— А каково у самих народов отношение к эпосу — как к памятнику устного народного творчества или где-то в глубинке сохранилось его живое бытование?
— Древние эпосы — до сих пор в какой-то степени сакральные произведения. Их представление обставлялось строгим ритуалом. Эпос нельзя было исполнять ради забавы, днем, только после заката. Обычно слушать его собирались зимними вечерами. Конечно, этому есть и более разумное объяснение — летом надо было работать, а это торжественное действо требовало времени и соответствующего настроя.
Героический эпос исполнялся, например, на охоте. Охотники брали с собой сказителя, он должен был ублажать хозяина тайги, леса, который, считалось, любит слушать песни, сказки, сказания, и от того, насколько мастерски он это делал, зависела удача охотников. То, что сказитель получал равную с охотниками долю добычи, говорило о роли этих произведений в жизни народа.
В наши дни эпос можно услышать у якутов — олонхо, до недавнего времени традиция была жива у алтайцев — три года назад ушел из жизни известный сказитель Алексей Григорьевич Калкин. Сейчас его дело продолжает сын.
Академия наук, основанная Петром I, снаряжала большие экспедиции в Сибирь. Еще Василий Татищев разработал программу этих экспедиций и включил в нее вопросник из пятисот пунктов, касающихся, в том числе, и обрядов, обычаев, мифологии народов, населяющих Сибирь.
Первые записи были сделаны экспедициями в XVIII веке. Начиная с XIX века, когда Сибирь стала местом политической ссылки, большой вклад в изучение культуры народов Сибири внесли декабристы, народники, социал-демократы. Будучи людьми высокообразованными, они серьезно занимались исследованиями в это области. Например, И. А. Худяков, собиравший русский фольклор, для проведения сравнительного анализа настолько хорошо изучил якутский язык, что специалисты до сих пор поражаются, насколько правильно он смог передать якутскую лексику. Э. К. Пекарский, поляк по национальности, создал трехтомный словарь якутского языка, которым до сих пор пользуются исследователи. Декабрист Н. Бестужев, будучи в Нерчинске, записывал бурятские сказки.
А потом появилась национальная интеллигенция, получившая хорошее образование в Петербурге, в Казани, которая стала проявлять интерес к своему собственному фольклору, этнографии, вообще культуре. Например, Цыбен Жамцаранович Жамцарано собрал уникальные фольклорные записи, часть из них хранится в Институте востоковедения, часть — в хранилище восточных рукописей в Улан-Удэ. Многое из его коллекции было опубликовано в академической транскрипции в «Образцах народной словесности монгольских народов».
Эпос бурятов, к сожалению, сохранился только в записях, и я изучала рукописные источники, но к другим народам Сибири, где еще были живы сказители, ездила в экспедиции в 1970-1980-х гг.
Аспирантуру я окончила с предоставлением диссертации. Но меня по жизни преследовали необъяснимые совпадения. Когда я окончила школу, шла очередная реформа образования — одновременно выпускался 10-11 класс. Защита кандидатской совпала с реформой ВАК, когда закрылись все специализированные советы по защитам. Работу мою обсудили, рекомендовали к защите и публикации, а защищаться было негде. Когда я уже потеряла всякую надежду, работу вдруг опубликовали в издательстве «Наука», а из ВАКа пришло долгожданное сообщение, что в Алма-Ате открылся совет по защитам. Я поехала туда и успешно защитилась.
— А как вы оказались в Новосибирске?
— В 1981 году было принято решение об открытии в Институте истории, филологии и философии сектора фольклора, основной задачей которого была подготовка и издание двуязычной академической серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока», заведующим сектором был назначен А. Соктоев, который был тогда зам. директора Института общественных наук Бурятского филиала АН СССР. На должность ответственного секретаря он пригласил меня, так я оказалась в Новосибирске.
Идея этого грандиозного проекта давно муссировалась фольклористами, не раз обсуждалась на конференциях. Выступить с инициативой на Президиуме СО РАН поручили А. Соктоеву. Александр Бадмаевич так убедительно изложил идею о необходимости начать издание антологии сибирских фольклорных произведений, что проект получил добро.
Перед нами стояли глобальные проблемы: создать коллектив и современную полиграфическую базу для выполнения задуманного проекта. Были задействованы научные гуманитарные институты и вузовские кафедры Сибири и Дальнего Востока, дома народного творчества, привлечены все энтузиасты — знатоки языка, культуры, старины. После активного обсуждения решили объединить в издании текст, звучащее слово и музыку. Надо было спешить, потому что сказителей — носителей живого слова — становилось все меньше. В мировой практике не было случая, чтобы все это было представлено в фольклорном издании. Решили попробовать записать фрагменты на виниловую пластинку небольшого диаметра. Но для этого нужна была специальная аппаратура — те записи, которые делались на бытовых микрофонах, были некачественными. Так были подготовлены специальные экспедиции, заключен договор с фирмой «Мелодия», с нами отправился звукорежиссер со звукозаписывающей аппаратурой.
Это был один из первых масштабных интеграционных проектов. Была проделана огромнейшая работа, и к 1990 г. подготовлены рукописи, сделаны фонозаписи и началась публикация первых томов «Памятников фольклора». Мы долго размышляли, творчеством какого народа открыть серию и решили начать с малочисленных народов Севера. Первый том был посвящен эвенкийским героическим сказаниям. В этом же томе была опубликована коллективная программная статья проекта за подписями главного редактора серии ак. А. Деревянко, директора Объединенного института археологии и этнографии СО РАН, его заместителей В. Гацака, председателя научного совета по фольклору РАН и А. Соктоева, заведующего сектором фольклора ОИИФиФ СО АН СССР.
В последующие годы мы выпускали по три-пять томов в год. Серия совершенствовалась, решались не только организационные вопросы, но и технические: улучшалась полиграфическая база, были разработаны шрифты с национальными знаками. С 1996 года мы перешли на компакт-диски, на которые можно было записывать целые произведения.
Нанайцы, удэгейцы, ульчи, негидальцы, нивхи — мы побывали более чем у тридцати народов Сибири и Дальнего Востока, записывая сказки, сказания, эпосы, озвученные подлинными исполнителями произведений устного народного творчества. Сказители были уже людьми пожилого и даже преклонного возраста, но они с энтузиазмом воспринимали наши предложения, им надо было успеть передать свое богатство в надежные руки.
К настоящему времени уже опубликовано 26 томов этой серии. Полпути пройдено. А всего запланировано 60, так что еще работать и работать.
— Евгения Николаевна, но ведь вам удалось наряду с работой по подготовке «Памятников…» защитить докторскую диссертацию. Чему она посвящена?
— Работа посвящена анализу структуры 23 эпических сказаний шести сибирских народов, в результате чего подготовлен 1380-страничный «Указатель типических мест героического эпоса сибирских народов (алтайцев, бурят, тувинцев, хакасов, шорцев, якутов)». Словарь является первым опытом, иллюстрирующим типологию эпоса народов Сибири. В реализации этого сложного масштабного проекта мне помогали коллеги и ученики.
В результате систематизации типических мест я пришла к выводу о том, что они складываются в некую повествовательную схему или модель, которая является достаточно древней, восходящей к прасюжету. Это подтверждают мнения других исследователей о том, что сходство фольклорных мотивов и сюжетов во многом предопределено общностью исторических судеб тюркских и монгольских народов Сибири. Работы в этой области — непочатый край! Хватит и нам, и нашим ученикам и последователям. Сибирь — естественная федерация народов, имеющих собственную историю и культуру, которая живет в произведениях фольклора и которая может утратиться вместе с уходом последних представителей древнего искусства — сказительства. Задача ученых-фольклористов — сохранить ее для потомков.
— И последний вопрос — у вас три дочери, сейчас они уже взрослые, но тогда… Как вам удавалось все успевать?
— Оглядываюсь назад — и самой не верится. Моя жизнь не была ни легкой, ни гладкой. Но в самые трудные, даже трагические моменты я находила в себе силы возрождаться, и в этом мне помогали мои друзья и товарищи по работе и самая удивительная на свете работа — фольклористика.
стр. 8
|
