КРИЗИС РУКОТВОРНЫЙ
Один клиент не вернул банку небольшой долг — обыденное событие. Множество клиентов не рассчиталось со многими банками по крупным кредитам в ведущей экономической державе мира — разразился мировой финансовый кризис. Его возможность и неизбежность обсуждает автор статьи. Журнальный вариант статьи предполагается опубликовать в «ЭКО», № 2, 2009 г.
С.В. Казанцев, доктор экономических наук,
заместитель директора Института экономики
и организации промышленного производства СО РАН
Объективное и субъективное
в кризисе
Заурядное событие, когда клиент вовремя не вернул банку долг, редко привлекает к себе внимание. Другое дело, если таких клиентов и банков много, а суммы просроченных кредитов столь значительны, что банки оказываются на грани разорения. Это уже не простое событие, а денежно-кредитный кризис — периодическое или хроническое расстройство кругооборота денежного капитала, затрагивающее, по Марксу, сферы денежного обращения и кредита, банки и биржи. Такое расстройство проявляется в форме острой нехватки наличных денежных средств, недостатка ссудного капитала, вызывающего резкое сокращение объемов банковского и коммерческого кредита, в массовом изъятии вкладчиками своих средств из банков, росте числа финансовых банкротств, значительном повышении нормы ссудного процента, падении курсов ценных бумаг, чрезмерном спросе на золото и твердую валюту, выведении из страны иностранных активов и в оттоке валюты.
 |
| Рис. В. Александрова |
Как всякое общественное явление, финансовый кризис оказывается следствием человеческой деятельности. Это дает почву для появления версии о том, что он кем-то организован. Версия не нова. Шарль Фурье (1772-1837), например, считал банкротство социальным преступлением и выделил 36 их видов. В качестве примера приведем один из них, названный Ш. Фурье «банкротством беглым огнем».
Некий «Искариот приезжает во Францию с капиталом в 100 тысяч франков, которые он заработал при первом своем банкротстве. Он открывает торговлю в каком-либо городе... Искариот сразу начинает с того, что продает свои товары по себестоимости — верное средство привлечь массу.
Расчет, который строит этот плут, следующий: продавая товары по себестоимости, он теряет только проценты со своего капитала, пусть 10 000 франков в год, но зато образует для себя значительный рынок сбыта, создает себе в портовых городах имя крупного потребителя и, при условии аккуратных платежей, получает большой кредит.
Когда все созрело для развязки, Искариот пускает в ход весь свой кредит, делает колоссальные заказы во всех портовых городах, закупает товары в долг на сумму в 500-600 тысяч франков. Он направляет эти товары за границу, а всю наличность товаров на складе распродает за бесценок. Когда все превращено в деньги, бравый Искариот исчезает со своим бумажником и возвращается в Германию, куда направил купленные в долг товары, быстро их продает и оказывается после отъезда из Франции в четыре раза богаче, чем был по приезду туда; он имеет 400 000 франков и отправляется в Лондон или Ливорно, чтобы затеять третье банкротство«.
В приведенном с сокращениями отрывке Ш. Фурье раскрывает технику организации банкротства. При описании других техник этот французский социалист-утопист показывает, как единичное банкротство вызывает цепную реакцию — цепочку, куст и единый фронт банкротств.
Написанное Ш. Фурье соответствует широко распространенному мнению о том, что ничто не ново под луною и что не надо изобретать велосипед. Изменив в цитате имя субъекта и взяв в качестве ключевых слова «кредит», «долг», деньги«, «за границу», получим вполне применимое к современному кризису объяснение механизма его сотворения. Объяснение, основанное на идеологии теории заговора.
Но кредитный кризис (как и любой кризис в экономике) порожден не только махинациями, его возможность и неизбежность обусловлены природой денег, сущностью капитала. Они, в частности, и побуждают субъектов к недобросовестному поведению, к финансовым махинациям.
Считая, что цели, суть и форма встречающегося неоднократно субъективного поведения людей предопределюется объективными причинами, одна часть которых является результатом прошлых действий субъектов, а другая дана природой, и эти объективные причины выступают предпосылкой формирования наклонности, характера, образа мышления, поведения и т. д. индивида, обсудим объективные экономические причины денежно-кредитного кризиса.
Истоки
Денежно-кредитные кризисы возникли задолго до первого всеобщего кризиса перепроизводства 1825 г. в Англии, но нынешний — особенный. За относительно короткое время он распространился на множество стран, стал мировым, или, как сейчас говорят, глобальным. Практика показала: чтобы кредитный кризис в стране стал всеобщим, достаточно, чтобы он охватил ведущие банки, а чтобы он оказался мировым — страну, выступающую мировым финансово-экономическим лидером.
Объективная основа финансового кризиса 2008 г. порождена недостаточностью пассивов банков: их объема не хватило для удовлетворения потребностей общества и обеспечения простого воспроизводства. В основе такой недостаточности лежало то, что выданные банками ссуды существенно превысили возможности заемщиков вернуть долги и оплатить проценты за кредит. Соотношение объемов заемных средств и их финансово-материального обеспечения вышло за границы безопасной зоны.
Большинство хозяйствующих субъектов вообще не ждут кризис, они просто хотят стать богаче. Так, заемщик берет кредит, поскольку с его помощью надеется получить прибыть. Кредитор же отдает деньги в ссуду, так как и он рассчитывает на прибыль. Обоими движет одно стремление — получить прибыль.
Прибыли хочется иметь побольше, а вот величина кредита ограничена, во-первых, возможностями предоставляющего его банка, во-вторых, способностью заемщика вернуть кредит и заплатить за него проценты и трезвым расчетом, как первым, так и вторым, рисков — в-третьих.
Технически преодолеть первое ограничение позволяет межбанковский кредит, когда банки кредитуют друг друга. Здесь, вообще говоря, не исключено возникновение замкнутого круга взаимного кредитования: А кредитует В, В дает кредит С, который ссужает деньги Д, а тот предоставляет заем А. Одна и та же сумма денег может ходить по такому кругу несколько раз, при этом масса денег в обращении возрастает.
Второе ограничение тоже становится «мягким», если можно получить кредит на покрытие ранее взятого и несколько раз заложить свое имущество.
Идти на заведомый риск кредитовать сомнительных клиентов руководство банков побуждает и относительный избыток капитала. Такой избыток, в частности, может образоваться, когда в какой-то стране или группе стран стоимость создается или перераспределяется туда из других стран настолько быстро, что не успевает найти себе эффективное производственное применение. В этом случае процентные ставки снижаются, капитал устремляется во всё менее прибыльные сферы и виды деятельности, предоставляется банками на всё более длительные сроки. Именно так случилось с ипотечным кредитованием в США; аналогичное происходит с потребительским кредитом в России.
Кредитование низко- и неплатежеспособных заемщиков предопределяет невозврат кредитов в срок и, как следствие, дефицит ликвидности. Так избыток денежных средств рождает их дефицит.
Как избыток, так и дефицит денег всегда относительны, то есть соотносятся с существующим уровнем цен, имеющимися инвестиционными проектами, сложившимся курсом валют, установленной нормой ссудного процента, процентами по депозитам и т.д. Поэтому влиять на нехватку и избыток денег можно через изменение названных факторов, что мы и наблюдаем как стихийную реакцию рынка и как систему антикризисных мер правительств многих стран. При этом важен не только правильный выбор набора мер, последствия которых не противоречат одно другому, но своевременность и масштаб их использования.
Вплоть до настоящего времени общество, основанное на частной собственности и товарно-денежных отношениях, порождающих конкуренцию и погоню за прибылью, общество, в котором господствует идеология обогащения и удовлетворения в первую очередь собственных интересов, не имеет ненасильственных инструментов мотивации хозяйствующих индивидуалистов к добровольному и массовому самоограничению ради других.
Действительно, пусть правительство изыскало бюджетные средства и направило их в наиболее устойчивые крупные частные банки с тем, чтобы те поддержали своих менее крупных коллег, оказавшихся в трудном финансовом положении. Помогать даром — не входит в плоть и кровь частного банка, экономическая природа которого жаждет прибыли. Поэтому вполне естественно, что крупный частный банк будет не помогать, а кредитовать более мелкие, то есть возьмет процент. Это простое решение. Эффективный менеджер найдет более выгодное применение полученным под низкий (вплоть до нулевого) процент государственным деньгам. Он купит имеющие хорошие активы средние и мелкие банки, оказавшиеся из-за кризиса в трудном финансовом положении.
Массово «затягивать пояса», менять стратегию и тактику действий ключевых участников рынка заставляет кризис — имманентный механизм капиталистического способа производства. Его последствия, как известно, бывают столь разрушительны, что государственные органы многих стран прибегают к огосударствлению святая святых товарного хозяйства — частной собственности. И собственники, выбирая, как говорится, из двух зол меньшее, идут на это, тем более что при хорошей экономической конъюнктуре государство с большой вероятностью вернет собственность в частные руки.
Так, после 22 сентября 2008 г. в США, самой, как считается, капиталистической стране мира, «не осталось ни одного крупного частного инвестиционного банка. Последние из них — „Goldman Sachs“ и „Morgan Stanley“ — ради миллиардов долларов господдержки отказались от самостоятельности». В том же месяце под контроль государства взяты «Fanie Mae» и «Freddie Mac», ведущие финансовые корпорации на ипотечном рынке США, владеющие (или выступающие гарантами) почти половиной всех ипотечных кредитов страны (на сумму в 5,3 трлн дол.).
Выдавая и получая кредиты, кредиторы и заемщики не согласуют свои операции с поведением других хозяйствующих субъектов, а потому действуют независимо от экономической системы в целом. Кризис наглядно и жестко демонстрирует, что хозяйствующие субъекты являются элементами общественной системы, что их поведение, цели и достигнутые результаты должны согласовываться с поведением, целями и результатами других элементов системы, и что, следовательно, независимыми и самостоятельными они являются лишь в установленных данной системой пределах. Глобализация расширяет границы такой системы за пределы одного государства, включает в систему все охваченные глобализацией страны. (В пределе это будут все страны земного шара).
Именно осознание необходимости согласованных действий закономерно привело к появлению в капиталистических странах отраслевых, региональных и национальных программ, планирования (порой называемого, а порой и не называемого индикативным) размещения производительных сил, развития страны и ее регионов.
Финансовый кризис показал, что, преследуя свои частные цели, финансово-кредитные организации США вышли за эти границы, и плохи были бы те призванные стоять на страже безопасности общества государственные лица и органы, которые не обобществили бы частную собственность, когда действия ее владельцев поставили общество на грань катастрофы.
Накопление задолженности
Предположим, что для ведения бизнеса некоторому работающему в нефинансовом секторе экономики субъекту необходимо занять
в банке 64 млн руб. Ожидаемая им норма прибыли равна 25 %, и субъект готов взять кредит с уплатой требуемых банком 15 % от суммы займа.
Чтобы предоставить такой кредит, банк, назовем его банком третьего уровня, под 10 % занимает у другого банка (второго уровня) 80 млн руб. 20 % из них откладывает в резерв, а 80 % ,т.е. 64 млн руб., ссужает хозяйствующему субъекту. Аналогичным образом поступает и банк второго уровня: занимает с выплатой 8% у банка первого уровня 100 млн руб.
и на 80 млн руб. кредитует банк второго уровня.
Если хозяйствующий субъект по каким-либо причинам (их характер для нас пока безразличен) не возвращает полученную сумму и не платит проценты за кредит, и точно так же поступают банки второго и третьего уровней, то все банки вместе не получат 269,6 млн руб. Это общая сумма долга рассматриваемых участников кредитного рынка — долг хозяйствующего субъекта
(64 млн руб. × 1,15), банка третьего уровня (80 млн руб. × 1,1), банка второго уровня
(100 млн руб. × 1,08), оплатить который они не могут из-за отсутствия у них денежных средств. Отсутствие у агентов рынка наличных денежных средств для оплаты своих обязательств перед другими участниками рыночного хозяйства называют отсутствием ликвидности, кризисом ликвидности.
В качестве варианта поведения банков можно рассмотреть случай, когда банки второго и третьего уровней не возвращают не всю, а часть займа. Не исключено, что для оплаты долга хозяйствующий субъект сможет взять новый кредит в каком-то банке и рассчитывается с банком второго уровня. Если при этом норма ссудного процента в реальном выражении (с учетом инфляции) не окажется нулевой, что само по себе мало реально, то сумма его задолженности возрастет. Возможно, что банк третьего уровня возьмет на межбанковском кредитном рынке новый заем и рассчитается с банком второго уровня. При этом сумма его долга увеличится. Межбанковский кредит для покрытия долга перед банком первого уровня может взять и банк второго уровня.
Во всех этих случаях общая сумма долга растет, и покрыть ее при прочих равных условиях становится все труднее. Увеличение суммы долга повышает уровень риска, то есть потенциальную опасность невозврата кредитов.
В приведенном примере предполагалось наличие межбанковского кредитного рынка. Его существование закономерно. Назовем некоторые объективные причины наличия такого рынка. Во-первых, банки объективно различаются размерами своих пассивов и активов, набором предоставляемых услуг и клиентской базой. Поэтому в случае необходимости кредитования своих клиентов более мелкие банки занимают у более крупных.
Во-вторых, клиенты банка как берут, так и возвращают кредиты, в общем случае, в несовпадающие с другими клиентами моменты времени. Такая разница во времени позволяет одним банкам предоставлять и побуждает другие банки брать кредиты.
В-третьих, ставки банковского кредита в разных странах различны. Их величина зависит, в частности, от состояния экономики страны, имеющегося и необходимого ей капитала, проводимой государственными органами финансово-кредитной политики. (Из этого следует, что государственная финансово-кредитная политика может быть одной из причин финансовых (и не только финансовых) кризисов).
В силу межстранового различия процентных ставок хозяйствующим субъектам выгодно брать кредиты там, где ставки ниже. Например, если установленная Центробанком России базовая процентная ставка равна 10 % годовых, Федеральной резервной системой США 5,25 %
(с 29.10.2008 г. — 1,0 %), а центральным банком Японии 0,3 %, российским банкам и фирмам трудно удержаться от соблазна взять кредит в Японии. Предоставляя его в России под 14 % годовых, банки хорошо зарабатывают. И не удивительно, что иностранные заимствования некоторых банков Российской Федерации в 2007-2008 гг. доходили до 65-70 % пассивов (в 1990-е гг. и в начале 2000-х гг. на них приходилось 10-12 %).
Со своей стороны иностранные банки удовлетворяли международный спрос на кредиты и активно расширяли их предложение так, что его размеры выходили за пределы безопасной зоны. Например, в 2006 г. величина активов Исландских банков в девять-десять раз превышала объем совокупного национального продукта страны .
Объективно необходимый межбанковский кредитный рынок не был причиной начавшегося в США и расползшегося по всему миру финансового кризиса. Этот рынок создает лишь потенциальную возможность финансового кризиса, неизбежным его способно сделать поведение хозяйствующих субъектов, в том числе государственных органов.
Так, считая своей главной целью борьбу с инфляцией, Министерство финансов РФ проводило политику «трудных денег», при которой норма ссудного процента держалась на высоком уровне. Кроме того, правительство РФ замораживало существенную часть поступающих в страну финансовых ресурсов в низкодоходных иностранных активах.
И всё это в ситуации, когда лишь единицы из почти тысячи зарегистрированных в России банков предоставляли средне- и долгосрочные кредиты предприятиям нефинансового сектора экономики, да и то только крупным и в весьма ограниченном объеме. Осуществление нормального производственного процесса, проведение торговых и посреднических операций требовало денег. Ограничение денежного предложения при растущем спросе на инвестиционные ресурсы заставило предприятия нефинансового сектора российской экономики брать кредиты за границей. В залог оставляли свои акции.
Финансовые организации тоже занимали финансовые ресурсы на рынке ценных бумаг, которые потом использовали в качестве обеспечения при приобретении долговых обязательств с большей доходностью и с более длительными сроками платежа. В результате рос фиктивный капитал, или, как сейчас говорят, «финансовый пузырь».
Кроме этого, акции российских компаний размещались на зарубежных финансовых рынках. Это мотивировало собственников и высших управляющих предприятий завышать стоимость акций. Поэтому падение с началом финансового кризиса индексов, по крайней мере, на российских фондовых рынках отчасти обусловлено завышенной до этого стоимостью акций.
Со своей стороны иностранные кредиторы, предоставляя кредиты предприятиям и правительству РФ, ориентировались на заметный рост валютных доходов России, улучшение состояния государственных и корпоративных финансов, повышение в первой половине 2000-х гг. кредитного рейтинга Российской Федерации и укрепление рубля.
В результате иностранные кредиты оказывались для российских заемщиков «легкими деньгами», предоставлялись на весьма льготных условиях, и их было выгодно продлевать, а не возвращать . Поэтому не только организации финансово-кредитного сектора, но и предприятия других секторов экономики наращивали свою задолженность перед кредиторами, и уже в 2007 г. расходы на обслуживание корпоративного внешнего долга российских предприятий достигли 2,5 % ВВП страны.
Одновременно с увеличением объема внешней задолженности частного сектора российской экономики менялась и структура долга перед иностранными кредиторами. У банков росла доля долгосрочной задолженности (с 45,5% на 1.01.2006 г. до 57,6% на 1.07.2008 г.), у прочих секторов экономики — краткосрочной (с 7,7% до 16,6%). Понятно, что мировой финансовый кризис сильнее бьет хозяйствующих субъектов с более высоким удельным весом краткосрочной задолженности. В России она традиционно высока у банков.
Дополнительные трудности по выплате долгов зарубежным банкам у российских банков возникали в связи с тем, что их клиенты вовремя не возвращали взятые кредиты. Так, за 7 месяцев 2008 г. сумма просроченной задолженности выросла на 29 %.
Основную роль в этом сыграла задолженность физических лиц. В общем объеме задолженности ее доля выросла с 26,0 % на 1.01.2006 г. до 50,3 % на 1.09.2008 г.
От возможности к действительности
Возможность финансового кризиса становится реальностью, когда нарушается цепочка платежей, а не просто не возвращается единичный кредит, и при этом масштаб нарушений не может быть компенсирован в короткий отрезок времени.
Спусковым механизмом нарушения цепочки платежей может стать случайность, вызванная как объективными обстоятельствами (ситуация в сферах производства, обмена, распределения и потребления благ), так и специфическими действиями субъектов (некомпетентность, неверная оценка рисков, желание разорить конкурента, криминальные действия и т.п.).
Выше мы говорили, что работающий в нефинансовом секторе экономики субъект может вовремя не вернуть кредит и (или) не заплатить по нему проценты. Такое поведение добросовестного и кредитоспособного на момент предоставления кредита заемщика возможно в силу разделенности во времени актов получения и возврата кредита.
За тот срок, на который выдан кредит, действие рыночных сил может снизить цены на товары и услуги хозяйствующего субъекта. Кроме того, ничто, вообще говоря, не запрещает объему спроса на товары этого субъекта сократиться в физическом выражении даже при неизменности цен. В результате вырученной от реализации товара суммы может не хватить на оплату кредита.
Кризис конечен, но он повторяется
Сказанное позволяет утверждать, что обсуждаемый финансовый кризис есть закономерный результат нарушения присущих развитому товарному хозяйству пропорций, соблюдение которых необходимо для расширенного воспроизводства. Возможность несоблюдения данных пропорций заложена в самой природе денег — всеобщей меры стоимости и средства платежа. Поэтому финансовые кризисы имманентны капиталистической системе хозяйствования, а мировые кризисы — мировой капиталистической системе хозяйствования.
Такие кризисы являются внутренним механизмом товарного производства, принуждающим хозяйствующих субъектов под угрозой экономической и, возможно, физической гибели восстанавливать необходимые пропорции, и происходят периодически. Отсюда, в частности, следует, что никакие меры, осуществляемые правительством страны или каким-либо наднациональным органом, не устранят финансово-кредитные кризисы, поскольку они не могут отменить деньги и товарно-денежное хозяйство. Но они могут отсрочить кризис, ослабить его силу, сократить продолжительность и смягчить последствия.
Сейчас экономики отдельных стран становятся все более взаимозависимыми, а товарное производство — все более общественным (в этом смысле оно обобществляется, на современном «новоязе» этот процесс называют глобализацией) и превращается в наднациональную систему взаимосвязанных элементов. Соответственно и кризис приобретает столь же общий (глобальный) характер.
Финансово-экономические связи хозяйств глобализирующейся экономики формируют каналы его распространения по странам: внешнеторговые связи, межстрановой перелив капитала и проводящие мировые финансовые потоки банки и фондовые рынки.
За нынешним, вероятно, последуют и другие мировые финансовые кризисы. Поэтому можно сформулировать как минимум три рекомендации:
— к мировым кризисам лучше готовиться заблаговременно;
— следует научиться к ним адаптироваться;
— желательно уметь ослаблять их разрушительную силу и стараться не допускать чрезмерно частого повторения.
Фото В. Новикова
стр. 10-11
|
