|
Он был выдающимся популяризатором науки
Президиум Сибирского отделения
Российской академии наук
и всё академическое сообщество Сибири
глубоко скорбят в связи с кончиной
Ролена Константиновича
НОТМАНА
талантливого научного журналиста,
интеллигента самой высокой пробы,
большого друга сибирских учёных.
В СО РАН он был своим человеком, его здесь ценили, уважали, любили. Не было другого такого журналиста, который бы столько лет неутомимо, с таким искренним интересом и так глубоко вникал в дела и проблемы сибирской науки, всесторонне изучал её роль в жизни общества и в развитии Сибири, увлечённо и доступно рассказывал об этом своим читателям. Он не только досконально знал научную жизнь новосибирского Академгородка, но и объездил практически все научные центры СО РАН, был в Томске, Иркутске, Улан-Удэ, Якутске, Красноярске. Итогом стали книги «Предназначение» (очерки об учёных), «Преемственность»
(о научных школах СО РАН), «Поколение молодых» (о молодёжи в науке). Эти издания выходили в серии «Интеллигенты России», которую Ролен Константинович планировал продолжать, у него были интересные идеи. Увы, этому уже не суждено сбыться. Но всё, что он написал, все его книги, статьи останутся в золотом фонде трудов об истории Сибирского отделения РАН.
Кончина Ролена Константиновича — большая, невосполнимая утрата для Сибирского отделения. Прервалось наше многолетнее, почти полувековое плодотворное сотрудничество. Память об этом выдающемся человеке навсегда сохранится в наших сердцах. Скорбим и выражаем глубочайшее соболезнование родным и близким.
Президиум Сибирского отделения РАН
|
|
Профессионал с большой буквы
Не стало Ролена Константиновича Нотмана, старого друга редакции «Науки в Сибири», коллеги, у которого мы многому учились и который всегда был рад помочь нам словом и делом.
Утрата невосполнимая не только для журналистского сообщества, но и для всей научной и культурной общественности столицы Сибири. Кажется, ещё буквально вчера мы поздравляли его с очередным юбилеем, он, как всегда, был весел и в приподнятом настроении, — уныние вообще было чуждо его чрезвычайно деятельной натуре, много шутил, радовался острому слову других, делился планами о новой книге и вообще был полон сил, как никто другой. Но недуг всё-таки одолел его, он ушёл, оставив нам воспоминания о себе как об одном из самых светлых людей, когда-либо соприкасавшихся с редакцией.
Он сотрудничал с нами буквально до последних месяцев своей жизни. Его последняя публикация в «НВС» (23 августа 2012 года) называлась симптоматично —
«Счастливый случай», — это было интервью-размышление с академиком Н. П. Похиленко. «Счастливый случай» — была вся его жизнь, которой он умел радоваться, как по-настоящему счастливый человек.
Его статьи, очерки, корреспонденции (он любил крупный жанр) всегда были наполнены прежде всего добрым взглядом на жизнь, которой он буквально упивался. Вот, например, его рассказ о встрече с одним из молодых учёных — «Птицы — как люди», к которым в последние годы он относился особенно внимательно, а начал его так: «Позволю себе некий не очень корректный и точный взгляд на людей. Суть его в том, что романтиков люблю больше, чем прагматиков. Это, видимо, от мамы передалось...»
Наш коллега глубоко понимал сущность научного поиска, он не боялся трудных тем и конфликтных ситуаций, без которых невозможна большая наука, но всегда был на стороне самого главного — правды, которую от него всегда ждали люди. При этом никто, как он, не владел в первую очередь именно литературным языком для отображения предмета разговора, никогда не перегружал свои материалы сложной терминологией, стремился донести до читателей сущность явления.
Ролен Константинович прожил удивительно счастливую и одновременно трудную жизнь. Он на себе познал лихолетье культа личности и его трагических последствий, его родители были репрессированы, отец расстрелян. И какой же внутренней силой нужно было обладать, чтобы не только выстоять, но и стать одним из самых глубоких оптимистов, которых мы когда-либо знали!
Он умел восхищаться хорошими людьми так, что мы вслед за ним проникались к ним такою же любовью и уважением. Его рассказы об учёных снискали ему славу одного из самых крупных популяризаторов науки, при этом он никогда не был скучным, это было бы просто противоестественно для него. И он умел уважать людей, будь то руководитель сибирской науки, известный академик или делающий первые талантливые шаги человек.
Но когда его уж очень сильно «доставали» обстоятельства, он мог быть беспощаден и едок, как непримиримый борец с чиновничьей бюрократической машиной. «Смертельно надоели» — так назвал он одну из публикаций на эту тему в «НВС».
Наверняка он кому-то порой не нравился своей излишней категоричностью, слишком открыто выплёскивающим свои эмоции, но все почитали его журналистский и писательский талант, ждали его новых книг и публикаций и особенно ценили и уважали его бесконечное трудолюбие, — он жил и умер в непрерывном, напряжённом труде.
Прощайте, Ролен Константинович! Нам будет очень не хватать ваших мыслей, слов, улыбок и дружеских рукопожатий...
Коллектив редакции «НВС»
стр. 12
|
